3-я банийская ударная бригада
| 3-я Банийская ударная бригада | |||
| Годы существования | |||
|---|---|---|---|
| Страна | |||
| Входит в | |||
| Тип |
партизанские войска | ||
| Включает в себя |
три батальона | ||
| Численность |
около 1 тысячи человек (на момент формирования) | ||
| Дислокация |
Бановина (Бания) | ||
| Участие в | |||
| Знаки отличия |
| ||
3-я Банийская ударная бригада (сербохорв. Treća banijska udarna brigada / Трећа банијска ударна бригада), полное название 3-я ударная бригада 7-й Банийской дивизии (сербохорв. Treća udarna brigada Sedme banijske divizije / Трећа ударна бригада Седме банијске дивизије) — подразделение НОАЮ, участвовавшее в Народно-освободительной войне Югославии.
История
Образована 1 мая 1943 как 4-я Банийская бригада Унской оперативной группы (сербохорв. Četvrta banijska brigada Unske operativne grupe / Четврта банијска бригада Унске оперативне групе) в Бании (ныне Бановина, область в Хорватии). Основа — Банийский партизанский отряд и группа добровольцев. Численность на момент образования: 1000 человек в трёх батальона и инженерной роте. Вооружение: 587 винтовок, 29 пистолетов-пулемётов, пять пулемётов и три миномёта.
До 11 сентября 1943 находилась в составе Унской оперативной группы, позднее переведена в 7-ю Банийскую дивизию, где находилась до конца войны. С 28 июня 1943 по распоряжению Главного штаба НОА и ПО Хорватии именовалась как 1-я Банийская бригада Унской оперативной группы (сербохорв. Prva banijska brigada Unske operativne grupe / Прва банијска бригада Унске оперативне групе). С сентября 1943 года — 3-я бригада 7-й Банийской ударной дивизии. Наименование «ударная» получила в марте 1945 года.
Известна по своему участию в первой Цазинской операции. Награждена орденами «За заслуги перед народом» и «Братство и единство».
Напишите отзыв о статье "3-я банийская ударная бригада"
Литература
- Vojna enciklopedija, 2. izd., 1978, Zvezek 2, str. 18.
Отрывок, характеризующий 3-я банийская ударная бригада
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
