3-я понтонно-мостовая бригада

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

3-я понтонно-мостовая бригада — соединение инженерных войск Красной Армии во время Великой Отечественной войны. Номер полевой почты — 18590.





История

Бригада сформирована 5 февраля 1943 года на Ленинградском фронте в составе: управление бригады, рота управления и четыре (8-й, 12-й, 14-й и 18-й) моторизированных понтонно-мостовых батальона.

Боевой путь

Внешние изображения
[www.pomnite-nas.ru/mshow.php?s_OID=2078 Мемориальная доска в Киеве, посвящённая 3-й понтонно-мостовой бригаде]
Боевое крещение бригада получила в Мгинской наступательной операции. С осени 1943 года на Воронежском фронте, который в октябре был переименован в 1-й Украинский фронт. В его составе участвовала в Киевской, Проскуровско-Черновицкой, Львовско-Сандомирской, Берлинской и Пражской наступательных операциях.

3 апреля 1944 года за отличие в боях по освобождению города Проскуров приказом ВГК № 078 бригаде присвоено почетное наименование Проскуровская.[1]
Указами президиума Верховного Совета СССР бригада награждена:
1 сентября 1944 года орденом Красного Знамени,
4 июня 1944 года орденом Богдана Хмельницкого II степени,
6 апреля 1945 года орденом Красной Звезды.

С момента формирования и до конца войны бригадой командовал полковник, с 1944 года генерал-майор инженерных войск Н. В. Соколов.

Отличившиеся воины

За годы войны 4208 воинов бригады были награждены орденами и медалями, а шесть человек стали Героями Советского Союза:

Полное почётное наименование

В конце войны полное наименование бригады звучало как: 3-я понтонно-мостовая Проскуровская Краснознамённая орденов Богдана Хмельницкого и Красной Звезды бригада. Входившие в состав бригады батальоны имели следующие почётные наименования:

  • 8-й моторизованный понтонно-мостовой Станиславский орденов Суворова и Александра Невского батальон;
  • 12-й моторизованный понтонно-мостовой ордена Кутузова батальон;
  • 14-й моторизованный понтонно-мостовой ордена Богдана Хмельницкого батальон;
  • 18-й моторизованный понтонно-мостовой Черновицкий ордена Красной Звезды батальон.

После войны

В мае 1946 года 3-я понтонно-мостовая бригада была переформирована в 34-й понтонно-мостовой полк, в феврале 1948 года — в 512-й понтонно-мостовой батальон, который через два месяца был переименован в 519-й понтонно-мостовой батальон. В августе 1953 года батальон был переформирован в 59-й понтонно-мостовой полк, затем в августе 1960 года — в 408-й понтонно-мостовой батальон. В мае 1992 года батальон был переформирован в 6045-ю базу хранения вооружения и техники инженерных войск, затем в 1993 году — в 214-ю инженерно-сапёрную бригаду, в 1998 году — в 10-й инженерно-сапёрный полк, затем в 2000 году — вновь в 214-ю инженерно-сапёрную бригаду.

Память

Внешние изображения
[www.pomnite-nas.ru/mshow.php?s_OID=367 Обелиск Славы в районе посёлка имени Морозова]

В честь воинов бригады в районе посёлка им. Морозова на правом берегу Невы установлен обелиск Славы. На Украине на бывшем Букринском плацдарме у села Григоровка установлен памятник «Понтон».

Источник

Г. В. Малиновский. Бригады инженерных войск Красной Армии 1941—1945 гг. / Под общей редакцией Н. И. Сердцева. — М.: Издательство Патриот, 2005. — 296 с. — ISBN 5-7030-0924-3.

Напишите отзыв о статье "3-я понтонно-мостовая бригада"

Примечания

  1. [militera.lib.ru/h/liberation/index.html Освобождение городов. — М.: Воениздат, 1985.]
  2. [podvignaroda.ru/ Наградной лист] в электронном банке документов «Подвиг Народа»

Отрывок, характеризующий 3-я понтонно-мостовая бригада

С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.

ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…