3-я танковая дивизия (СССР)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> Боевой путь </td></tr>
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 3-я танковая дивизия </td></tr>
Награды:
Войска: сухопутные
Род войск: автобронетанковые
Формирование: июнь 1940
Расформирование (преобразование): 14 декабря 1941
Предшественник: 20-я тяжёлая танковая бригада
1-я легкотанковая бригада
13-я легкотанковая бригада
218-й химический танковый батальон
25-я кавалерийская дивизия
163-я стрелковая дивизия
Преемник: 225-я стрелковая дивизия
1941: Прибалтийская стратегическая оборонительная операция (1941)

3-я танковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.





История

Формирование дивизии начато в Порхове в июне 1940 года. 5-й танковый полк формировался на базе 6-го и 9-го танковых батальонов 13-й легкотанковой бригады, 90-го танкового батальона 20-й тяжёлой танковой бригады, 19-го танкового батальона 1-й легкотанковой бригады и 218-го химического танкового батальона. 6-й танковый полк формировался на базе 13-го и 15-го танковых батальонов 13-й легкотанковой бригады, учебного батальона 20-й тяжёлой танковой бригады, разведывательной и химической танковых рот. 3-й гаубичный артиллерийский полк формировался на базе 530-го гаубичного артполка 163-й стрелковой дивизии, 3-й мотострелковый полк — на базе 759-го стрелкового полка 163-й стрелковой дивизии.

В действующей армии с 22 июня 1941 года по 14 декабря 1941 года.

Перед войной дислоцировалась частью в Луге, частью в Порхове (3-й мотострелковый полк, 6-й танковый полк). На 22 июня 1941 года дислоцировалась в летнем лагере в Струги Красные, с 23 июня выступила в направлении Ленинграда, затем Красногвардейска, куда прибыла к 24 июня. Выступила в поход, имея 32 Т-28, 63 Т-26, 224 БТ-7, 93 БА, часть бронетехники была оставлена в лагере, как неисправная.

В ночь с 29 на 30 июня 1941 года дивизия выступила из Красногвардейска в направлении на Псков. К вечеру 1 июля сосредоточились в районе Подборовье, Малое Торошино, к исходу 2 июля находилась в 20 километрах северо-западнее Славковичей. 4 июля из состава дивизии был выведены 3-й мотострелковый полк, в боях вместе с дивизией не участвовал.

К вечеру 4 июля дивизия подошла к Острову. С 5 июля наступает силами двумя танковых полков на уже занятый врагом город с севера и северо-востока, совместно со 111-й стрелковой дивизией. Танки дивизии смогли прорваться в город, однако, не будучи поддержанные пехотой, не смогли удержать его и были выбиты силами 1-й танковой дивизии немцев. В этот же день была предпринята новая атака, но за счёт подошедшей с юга немецкой 6-й танковой дивизии, 3-я танковая была отброшена от Острова. Потери 3-й танковой дивизии за день боёв, по некоторым данным, составили до 50 % бронетехники. В 19 часов того же дня вражеские войска перешли к контратаку, которой предшествовали мощная артиллерийская подготовка и налёт, с использованием зажигательной смеси, и 3-я танковая дивизия была вынуждена отступить в общем направлении на Порхов и южнее его.

Под Островом командир 5 т(анкового) п(олка) Посенчук рассказывал о бое за Остров. Из его рассказа следует, что сил у немцев на Островском направлении очень мало и что захват города нашими частями сорвался только лишь потому, что с поля боя постыдно дезертировала 111 с(трелковая) д(ивизия), её командиры бежали первыми, споров петлицы и сняв знаки различия.

Вероятно, указанный доклад можно оценивать с некоторой долей скепсиса (тем более, что рассказывает командир полка, который также был ответственен за оборону города), однако дезорганизованность и бегство частей 111-й дивизии подтверждается и другими источниками.

На конец дня 5 июля в дивизии оставалось 1 Т-28, 40 БТ-7 и 2 КВ. 6 июля готовилось ещё одно наступление на Остров, однако немецкие войска упредили советскую инициативу и отбросили дивизию ещё дальше. 7 июля дивизия, будучи подчинённой командиру 41-го стрелкового корпуса, перешла в контратаку и ввязалась в обширный танковый бой в районе Череха, Песчанка, Вольнево, Крякуши, задержав на некоторое время продвижение немецких войск к Пскову.

8 июля остатки дивизии, которые были в досягаемости, были выведены из боёв на Порховское направление, тем более, что её полки действовали уже на разных направлениях: 6-й танковый полк отходил к Карамышево, 5-й танковый полк вместе с остатками 12-го механизированного корпуса оборонял населённый пункт Череха. К 11 июля 1941 года в дивизии насчитывалось только 35 БТ-7, к 15 июля — 4 Т-28, 16 БТ-7 и 2 КВ. Дивизия начала передавать матчасть другим соединениям (70-й стрелковой дивизии и 1-й горнострелковой бригаде), а личный состав отошёл к Новгороду, где к 15 августа 1941 года занял позиции по реке Мста восточнее города. Дивизия, не имея танков, находилась в резерве. К 26 августа сменила части 28-й танковой дивизии на Волхове и находилась там до 16 октября, когда сдала участок частям 185-й стрелковой дивизии и выведена в резерв.

14 декабря 1941 года дивизия переформирована в 225-ю стрелковую дивизию.

Полное название

3-я танковая Краснознамённая дивизия

Состав

  • 5-й танковый полк
  • 6-й танковый полк (1-го формирования)
  • 3-й мотострелковый полк (до 03.08.1941)
  • 3-й гаубичный полк
  • 3-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион (до 14.08.1941)
  • 3-й разведывательный батальон
  • 3-й понтонно-мостовой батальон
  • 3-й отдельный батальон связи
  • 3-й медико-санитарный батальон (до 14.08.1941)
  • 3-й автотранспортный батальон (до 14.08.1941)
  • 3-й ремонтно-восстановительный батальон (до 14.08.1941)
  • 3-я рота регулирования
  • 3-й полевой хлебозавод (до 14.08.1941)
  • 99-я полевая почтовая станция
  • 205-я полевая касса Госбанка

Укомплектованность

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Дивизия Примечания
22.06.1941 года Северный фронт - 1-й механизированный корпус - -
01.07.1941 года Северо-Западный фронт 11-я армия 1-й механизированный корпус - -
10.07.1941 года Северо-Западный фронт 11-я армия 1-й механизированный корпус - -
01.08.1941 года Северо-Западный фронт 11-я армия 1-й механизированный корпус - -
01.09.1941 года Северо-Западный фронт Новгородская армейская оперативная группа - - -
01.10.1941 года Северо-Западный фронт Новгородская армейская оперативная группа - - -
01.11.1941 года Северо-Западный фронт Новгородская армейская оперативная группа - - -
01.12.1941 года Северо-Западный фронт Новгородская армейская оперативная группа - - уже как 225-я стрелковая дивизия

Командиры

Награды и наименования

Награда Дата За что получена
Орден Красного Знамени - по преемственности от 13-й лтбр.

Напишите отзыв о статье "3-я танковая дивизия (СССР)"

Ссылки

  • [mechcorps.rkka.ru/files/mechcorps/pages/1_meh.htm 1-й механизированный корпус]
  • [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 6 кавалерйиских, танковых, воздушно-десантных, дивизий и управлений артиллерийских, зенитно-артиллерийских, миномётных, авиационных и истребительных дивизий, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945]


Отрывок, характеризующий 3-я танковая дивизия (СССР)


Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.
Пьер, не заезжая домой, взял извозчика и поехал к главнокомандующему.
Граф Растопчин только в это утро приехал в город с своей загородной дачи в Сокольниках. Прихожая и приемная в доме графа были полны чиновников, явившихся по требованию его или за приказаниями. Васильчиков и Платов уже виделись с графом и объяснили ему, что защищать Москву невозможно и что она будет сдана. Известия эти хотя и скрывались от жителей, но чиновники, начальники различных управлений знали, что Москва будет в руках неприятеля, так же, как и знал это граф Растопчин; и все они, чтобы сложить с себя ответственность, пришли к главнокомандующему с вопросами, как им поступать с вверенными им частями.
В то время как Пьер входил в приемную, курьер, приезжавший из армии, выходил от графа.
Курьер безнадежно махнул рукой на вопросы, с которыми обратились к нему, и прошел через залу.
Дожидаясь в приемной, Пьер усталыми глазами оглядывал различных, старых и молодых, военных и статских, важных и неважных чиновников, бывших в комнате. Все казались недовольными и беспокойными. Пьер подошел к одной группе чиновников, в которой один был его знакомый. Поздоровавшись с Пьером, они продолжали свой разговор.
– Как выслать да опять вернуть, беды не будет; а в таком положении ни за что нельзя отвечать.
– Да ведь вот, он пишет, – говорил другой, указывая на печатную бумагу, которую он держал в руке.
– Это другое дело. Для народа это нужно, – сказал первый.
– Что это? – спросил Пьер.
– А вот новая афиша.
Пьер взял ее в руки и стал читать:
«Светлейший князь, чтобы скорей соединиться с войсками, которые идут к нему, перешел Можайск и стал на крепком месте, где неприятель не вдруг на него пойдет. К нему отправлено отсюда сорок восемь пушек с снарядами, и светлейший говорит, что Москву до последней капли крови защищать будет и готов хоть в улицах драться. Вы, братцы, не смотрите на то, что присутственные места закрыли: дела прибрать надобно, а мы своим судом с злодеем разберемся! Когда до чего дойдет, мне надобно молодцов и городских и деревенских. Я клич кликну дня за два, а теперь не надо, я и молчу. Хорошо с топором, недурно с рогатиной, а всего лучше вилы тройчатки: француз не тяжеле снопа ржаного. Завтра, после обеда, я поднимаю Иверскую в Екатерининскую гошпиталь, к раненым. Там воду освятим: они скорее выздоровеют; и я теперь здоров: у меня болел глаз, а теперь смотрю в оба».