3-WAY

3-WAY
Создатель:	Йоан Даймен (Joan Daeman)
Опубликован:	1994 год
Размер ключа:	96 бит
Размер блока:	96 бит
Число раундов:	11

3-WAY — это симметричный блочный шифр с закрытым ключом, разработанный Йоаном Дайменом (Joan Daeman), одним из авторов алгоритма Rijndael (иногда называемого AES).

Общие сведения

Алгоритм 3-Way является 11-шаговой SP-сетью. Используются блок и ключ длиной 96 бит. Схема шифрования, как и характерно для алгоритмов типа SP-сеть, предполагает эффективную аппаратную реализацию.

Вскоре после опубликования был проведён успешный криптоанализ алгоритма 3-Way, показавший его уязвимость к атаке на основе связанных ключей

Алгоритм не запатентован.

Описание 3-Way

Шифрование

Шифрование блока открытого текста x:

<math>For~i~=~0~to~n-1</math>

<math>x~=~xXOR~K_1</math>

<math>x~=~theta (x)</math>

<math>x~=~pi - 1 (x)</math>

<math>x~=~gamma (x)</math>

<math>x~=~pi - 2 (x)</math>

<math>x~=~x \oplus K^{n+1}</math>

<math>x~=~theta (x)</math>

где

<math>Theta (x)</math> — функция линейной подстановки, в основном набор циклических сдвигов и XOR.

<math>pi - 1 (x)</math> и <math>pi - 2 (x)</math> — простые перестановки.

<math>Gamma (x)</math> — Функция нелинейной подстановки. Именно это действие и дало имя всему алгоритму, оно представляет собой параллельное выполнение 3-битовых данных.

Дешифрация

Дешифрование аналогично шифрованию за исключением того, что нужно изменить на обратный порядок битов исходных данных и результата.

Литература

• J. Daemen, R. Govaerts, J. Vandewalle (1993). «A New Approach to Block Cipher Design». Fast Software Encryption (FSE) 1993. Springer-Verlag. pp. 18-32.

Отрывок, характеризующий 3-WAY

Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»