30-я гвардейская стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
30-я гвардейская стрелковая дивизия
(30-я гв. сд)
Награды:

Почётные наименования:

«Рижская»

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

24 мая 1942 года

Расформирование (преобразование):

май 1946 года

Предшественник:

238-я стрелковая Краснознамённая дивизия

Преемник:

30-я отдельная гвардейская стрелковая Рижская Краснознаменная бригада (после ВОВ)

30-я гвардейская стрелковая Рижская Краснознамённая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.





История

Ведет свою историю от 238-й стрелковой Краснознамённой дивизии, которая за боевые заслуги в Московской битве 24 мая 1942 года была преобразована в 30-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Боевой путь

После непрерывных многомесячных боев дивизия была отведена с переднего края на отдых и пополнение. 3 мая 1942 г. пришло известие, что Указом Президиума Верховного Совета СССР за проявленный героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками дивизия награждена орденом Красного Знамени. Через три недели пришла ещё одна радостная весть: приказом наркома обороны от 25 мая 1942 г. 238-я стрелковая дивизия была преобразована в 30-ю гвардейскую. Были переименованы и полки: 830-й в 94-й гвардейский стрелковый, 837-й — в 96-й, 843-й — в 98-й, 693-й артиллерийский полк стал 63-м гвардейским, а 74-й отдельный противотанковый дивизион — 35-м гвардейским. Получили новые наименования батальон связи, медсанбат, саперный батальон и разведрота. Торжественное присвоение дивизии гвардейского звания и вручение ордена Красного Знамени произошло 20 июня 1942 г. Вручать боевую реликвию и награды прибыл член военного совета 49-й армии бригадный комиссар Сычев.

Историк А. Потапов в своей книге «Огненный путь» так описывает этот торжественный день:
«Бригадный комиссар Сычев, закончив обход армии вместе с комдивом А. Д. Кулешовым, обратился к воинам:

— Вручая вам гвардейское знамя и орден Красного Знамени, я выражаю уверенность, что вы с честью пройдете любые бури и испытания и победите. Раздалась команда „Смирно!“. На середину строя вынесли гвардейское знамя. Преклонив колени, солдаты давали клятву на верность Родине».

— pushkinlibrary.kz/index.php?option=com_content&view=article&id=735&Itemid=390&lang=ru

В августе 1942 года дивизия была передана в подчинение 33-й армии с задачей вести наступление на ржевском направлении. Дивизия в это время насчитывала около 11 тысяч человек. Бойцы дивизии сражались в кровопролитных боях под Ржевом и Ельней, на Псковщине, форсировали Западную Двину. 15 октября 1944 г. они очистили от оккупантов столицу Латвии, за что 30-й Гвардейской было присвоено почетное наименование Рижской. Войну дивизия закончила в Курляндии.

За годы войны 30-я гвардейская стрелковая дивизия освободила от немецко-фашистских захватчиков 1200 населенных пунктов, в том числе 8 крупных городов. За боевые заслуги более 13 тысяч её воинов награждены орденами и медалями.

Состав

  • 94, 96 и 98 гвардейский стрелковый полк,
  • 63 гвардейский артиллерийский полк,
  • 35 гвардейский отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
  • 34 гвардейская зенитная артиллерийская батарея (до 1.4.43 г.),
  • 33 гвардейский минометный дивизион (до 20.10.42 г.),
  • 32 гвардейская разведывательная рота,
  • 33 гвардейский саперный батальон ,
  • 42 гвардейский отдельный батальон связи,
  • 499 (29) медико-санитарный батальон,
  • 31 гвардейская отдельная рота химзащиты,
  • 579 (28) автотранспортная рота,
  • 623 (38) полевая хлебопекарня,
  • 611 (28) дивизионный ветеринарный лазарет,
  • 690 полевая почтовая станция,
  • 563 полевая касса Госбанка.
  • Боевой период: 24.5.1942-9.5.1945;

Подчинение

Командование

  • Дивизией командовали:
  • полковник Кириллов, Максим Гаврилович (11.05.1942 — 15.05.1942) арестован, расстрелян 14 июля 1942 года по статье 58-1 «Б» УК РСФСР, как изменник Родины и расстрелян за поражение под Смоленском
  • Кулешов, Андрей Данилович (21.05.1942 — 17.01.1944), полковник, с 27.11.1942 генерал-майор
  • Исаев, Михаил Александрович (18.01.1944 — 05.11.1944), полковник, с 03.06.1944 генерал-майор
  • Фадейкин, Иван Анисимович (06.11.1944 — 16.02.1945), подполковник
  • Исаев, Михаил Александрович (17.02.1945 — 09.05.1945), генерал-майор
  • 94-й гв. сп:
  • Жирнов Иван Петрович (17.06.1942 — 10.11.1942)
  • Демидов Александр Тимофеевич (10.11.1942 — 15.12.1942)
  • Игнатьев Алексей Иванович (04.01.1943 — 29.07.1943), освобожден от должности
  • Фадейкин Иван Анисимович (16.08.1943 — 18.10.1943), ранен
  • Демидов Александр Тимофеевич (03.09.1943 — 23.06.1944)
  • Трибушный Никилай Иванович (23.06.1944 — 11.04.1946)
  • Демидов Александр Тимофеевич (31.08.1943 — 31.07.1946)
  • Малоног Григорий Филиппович (14.04.1946 — 15.05.1946)
  • Девятов Рахман Арифович
  • 96-й гв. сп:
  • Лещенко Павел Афанасьевич (24.05.1942 — 31.12.1942)
  • Баранов Василий Георгиевич (по 15.06.1942)
  • Матвеев Александр Иванович (00.01.1943 — 07.02.1944), ранен
  • Черкасов Василий Алексеевич (15.02.1944 — 24.03.1945)
  • Голобородько Филипп Михайлович (24.03.1945 — 20.05.1946)
  • Березкин Федор Андреевич
  • 98-й гв. сп:
  • Дегтярев Алексей Дмитриевич (23.04.1942 — 28.12.1942)
  • Комаров Николай Алексеевич (28.12.1942 — 30.01.1943)
  • Дегтярев Алексей Дмитриевич (30.01.1943 — 15.11.1943) (в спр-ке на soldat.ru указан 93-й сп ?)
  • Фадейкин Иван Анисимович (18.10.1943 — 31.08.1944)
  • Колодяжный Иван Калистратович (04.04.1944 — 18.04.1944)
  • Власов, Николай Николаевич (11.11.1944 — 15.11.1945)
  • Мызников Иван Иванович (22.11.1945 — 15.05.1946)

Награды и наименования

  • 24 мая 1942 года
  • 3 мая 1942 года
  • «Рижская» За боевые заслуги при освобождении г. Рига

Отличившиеся воины

См. также

Напишите отзыв о статье "30-я гвардейская стрелковая дивизия"

Примечания

Литература

  • Чуйков В. И. Сражение века. — М.: Советская Россия, 1975.
  • Абдулхалыков Г. Судьба меня не обделила: [Ветеран Великой Отечественной войны, ветеран 238-й Семипалатинской стрелковой дивизии, впоследствии ставшей 30-й Гвардейской, Тухватулла Абдуллин о своем боевом пути и трудовой деятельности в мирное время]// Спектр.- 2002. — 22 февраля. — С. 4.
  • Колнобруцкий Д. Имени Тридцатой Гвардейской дивизии: [Участник организации 30-й Гвардейской дивизии рассказывает о её боевом пути]// Рудный Алтай.- 2000.-20 апр.
  • Никто не забыт, ничто не забыто / Сост. С. Ф. Белобородов.- Усть-Каменогорск: ВКГУ, 2000.- 252 с.
  • Потапов А. В., Гладышев П. Т. Огненный путь.- Алма-Ата: Казахстан, 1980.- 112 с.
  • Сухова Д. В честь Московской битвы // Өскемен. — 2010. — 11 февр. — С. 20.

Ссылки

  • [rkka.ru/handbook/guard/30gvsd.htm 30-я гвардейская стрелковая дивизия] на сайте rkka.ru.
  • [bdsa.ru/divizia/divizii-gvardeyskie/s-1-gsd-po-99-gsd/30-gvardeyskaya-strelkovaya-diviziya.html 30-я гвардейская стрелковая дивизия] на сайте bdsa.ru.
  • [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_05_01.html Действующая армия. Перечни войск. Перечень № 5. Стрелковые, горно-стрелковые, мотострелковые и моторизованные дивизии.]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/gvsd030/default.html 30-я гвардейская стрелковая дивизия]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd238/main1.html 238-я сд]
  • [www.polk.ru/forum/index.php?showtopic=3860 30 ГВАРДЕЙСКАЯ СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ]
  • [pushkinlibrary.kz/index.php?option=com_content&view=article&id=735&Itemid=390&lang=ru 30-я гвардейская дивизия]
  • [forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=35332.0 30-я гвардейская стрелковая Рижская Краснознамённая дивизия]


Отрывок, характеризующий 30-я гвардейская стрелковая дивизия

– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.


Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.