30-я гренадерская дивизия СС (2-я русская)

30-я гренадерская дивизия СС (2-я русская)
Эмблема 30-й дивизии СС (стилизованный Литовский крест)
Годы существования	18 августа 1944 — 1 января 1945
Страна	Третий рейх Третий рейх
Подчинение	СС
Входит в	Войска СС
Тип	гренадеры, спецназ
Включает в себя	три ваффен-гренадерских полка
Численность	4400 человек (декабрь 1944)
Дислокация	Генерал-губернаторство
Девиз	Моя честь называется верность (нем. Meine Ehre heißt Treue)
Участие в	Западный фронт Второй мировой войны Оборона линии Зигфрида Арденнская операция Оборона немецко-швейцарской границы
Командиры
Известные командиры	оберштурмбанфюрер СС Ганс Зиглинг

30-я гренаде́рская диви́зия СС (2-я ру́сская) — (нем. 30.Waffen—Grenadier—Division der SS, нем. 30.Waffen-Grenadier-Division der SS (russische Nr. 2)) — одна из номинальных дивизий войск СС (с 24 по 38), появившихся в середине 1944 — весны 1945, сформированных из подручных людских ресурсов, не отвечавших ни вооружением, ни количеством персонала своему наименованию.

Данная дивизия была «получена» в результате переименования 18 августа 1944 Шуцманшафт бригады «Зиглинг» под командованием оберштурмбанфюрера Ганса Зиглинга, сформированной из десятка батальонов «шума» и полицай-комендатур Минска, Слуцка, Лиды, Барановичей, Вилейки, Слонима и Припяти. Кавалерийские и артиллерийские подразделения были сформированы на базе 68 и 56 батальонов. Впрочем, по численности многие батальоны были не больше роты (так, в 61 насчитывалось 102 человека). Хотя даже этот персонал не отличался особой преданностью и постоянно уменьшался за счёт дезертирства. В 1-м и 2-м полку был по меньшей мере один случай серьёзного бунта — жестоко подавленного. Чтобы дивизия вконец не разбежалась, в сентябре 1944 её перебрасывают во Францию для борьбы против партизан. Культурные и языковые различия, впрочем, никак не повлияли на темпы оставления её рядов. 24 октября в её составе появился 3-й полк — 77, и наконец-то сформировавшаяся дивизия была переброшена для охраны мостов через Рейн. В ноябре ей довелось недолго противостоять наступающей 1-й Французской армии, но вскоре она была отведена на швейцарско-немецкую границу, к этому моменту насчитывая менее 4,5 тысяч человек. 1 января дивизию расформировали. Артиллерия была передана в 25-ю венгерскую дивизию СС. Персонал был распределен между соответствующими национальными формированиями — 1-й пехотной дивизией РОА и белорусской бригадой войск СС, ставшей основой для «30-й гренадёрской дивизии СС (1-й белорусской)» .

Формирование

• Подробнее — Бригада вспомогательной полиции порядка «Зиглинг»

Дивизия была переформирована из бригады вспомогательной полиции порядка «Зиглинг» (насчитывавшей около 11 600 человек) 18 августа 1944. Фактически слаживание происходило до середины сентября. Повторно дивизия переформировывалась до 3-полкового состава в октябре. Также она пополнялась за счёт 654 Восточного батальона вермахта и персонала СД Чернигова. Командирским языком дивизии стал русский язык.

Мятежи и дезертирство

27 августа во 2-м батальоне 1-го полка и 2-м батальоне 2-го полка (порядковые номера 75 и 76 были присвоены только с 18 октября) вспыхнул мятеж, в результате которого был убит весь немецкий персонал, находившийся в их расположении. В тот же день из 4-го полка дезертировали 1-й и 3-й батальоны, состоявшие в большинстве из бывших членов Белорусской краевой обороны (БКА). Вскоре мятеж был подавлен, руководители расстреляны. С 10 по 18 число в полках проходили чистки «нелояльных элементов», в результате которых были отобраны более 2600 солдат и 41 офицер, которые были направлены в строительные полки (Schanz-Regiment), которые формально продолжали входить в состав дивизии, но на практике подчинялись Арбайтскоманде в Карлсруэ. Впрочем, из-за значительного некомплекта часть была возвращена обратно и включена в состав добровольческого батальона Муравьева (нем. Freiwillige-Einsatz-Bataillon «Murawjew»), сформированного 12 сентября 1944 г.

До конца существования дивизии дезертирство из её рядов было основной причиной сокращения её численности.

Франция

Первое подразделение дивизии было во Франции уже 17 августа. После прибытия основного состава 22-27 августа, дивизия вошла в состав LXIII корпуса 19-й армии группы армий «G». В сентябре — октябре 1944 подразделения вели действия различной активности против французских партизан. В это время наблюдалось массовое дезертирство и переход на сторону противника.

Мосты на Рейне

После обучения и доформирования до 3-полкового состава дивизия была направлена на оборону мостов на Рейне. Первое боестолкновение произошло 26 октября с французскими вооруженными подразделениями возле Груссенхайма (нем. Grussenheim). Весь ноябрь соединение противостояло 1-й Французской армии. К декабрю от дивизии осталось 4600 солдат и офицеров. В середине сентября 1944 года, чтобы не попасть в окружение, дивизия отступила в район между Рейном и Вогезами. Перед дивизией была поставлена задача поддерживать отступающие из Франции немецкие войска. Дивизия прилагала немыслимые усилия, чтобы выполнить это задание и понесла огромные потери. В конце октября дивизия получила приказ охранять и удерживать мосты через Рейн, пока не переправятся части потрепанной 19-й немецкой армии. После этого мосты необходимо было взорвать, чтобы их не захватили союзники. С этой ответственной задачей дивизия справилась. В упорных арьергардных боях она не позволила американцам и французам быстро преодолеть Рейн. Мосты на Рейне были взорваны, союзники на какое-то время задержаны, но дальнейшие бои, в которых участвовала дивизия, её обескровили. В декабре 1944 г. дивизия вошла в состав LXIII армейского корпуса и вместе с ним участвовала в защите швейцарской границы.

Расформирование

После переброски в Нойенбург дивизия была расформирована — немцев направили в 25-ю Дивизию СС (1-я венгерская), а остальные национальности попали в место формирования 600 Пехотной дивизии (1-я РОА). 15 января 1945 из остатков дивизии была создана «Белорусская бригада СС» (нем. Waffen-Grenadier-Brigade der SS (weißruthenische)), которая в дальнейшем послужила основой для номинального появления дивизии СС с тем же номером, но с другим обозначением — «белорусская». Впрочем, эта дивизия, просуществовав весной 1945 чуть более месяца, так и не вышла из «однополкового» состояния.

Известные военные преступления

В селении Этобон (нем. Etobon) солдатами дивизии было расстреляно за поддержку партизан 39 гражданских лиц. Ещё 27 было взято в заложники, 7 из которых были расстреляны.

Командир

• 18 августа 1944 — 31 декабря 1944 — оберштурмбанфюрер Ганс Зиглинг (нем. Hans Siegling).

Состав

На конец октября 1944

• 75-й (I.-III.) ваффен-гренадерский полк (Waffen-Grenadier Regiment der SS 75 (weissruthenische Nr.1)
• 76-й ваффен-гренадерский полк Waffen-Grenadier Regiment der SS 76 (weissruthenische Nr.1)
• 77-й ваффен-гренадерский полк Waffen-Grenadier Regiment der SS 77 (weissruthenische Nr.1)
• Танковый батальон СС
• Батальон штурмовых орудий
• 30-й артиллерийский полк Ваффен-СС Waffen-Artillerie Regiment der SS 30 (weissruthenische Nr.1)

30-й разведбатальон СС (SS-Aufklärungs-Abteilung 30)

30-й артиллерийский батальон СС (SS-Artillerie-Abteilung 30)

30-й противотанковый батальон (SS-Panzerjäger-Abteilung 30)

кавалерийский эскадрон (Reiter-Schwadron 30)

Полевой запасной батальон СС (Feldersatz-Bataillon und Deutsche-Ausbildungsabteilung)

Разведывательный батальон (Waffen Aufklarungs-Abteilung der SS 30)

30-я сапёрная рота (SS-Pionier-Kompanie 30)

санитарная рота (SS-Sanitäts-Kompanie)

SS-Panzerspäh-Kompanie

комендантская рота (SS-Füsilier-Kompanie)

Russische Bataillon nr 654

• • Батальон Муравьёва (Bataillon Murawjew)

Национальный состав дивизии

В начале существования от 65 до 75 % (около 7 тысяч) персонала происходили из России и Белоруссии, большинство из которых были этническими русскими и белорусами. По мере существования, за счёт пополнения из различных «восточных» подразделений состав стал более пёстрым. Кроме немцев-командиров в её рядах были русские, белорусы, украинцы, поляки и словаки.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

См. также

• 29-я гренадерская дивизия СС «РОНА» (1-я русская)
• 30-я гренадерская дивизия СС (1-я белорусская)

Ссылки

• [jivebelarus.net/history/new-history/the-belarusian-ss-legion-myths-and-reality.htm Ю. Грыбоўскі — Беларускі легіён СС: міфы і рэчаіснасць ]

Литература

• Романько О.В. Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945 / О.В. Романько. – М.: Вече, 2008. – 432 с.: ил. – (Военные тайны XX века).
• Rolf Michaelis — Russen in der Waffen-SS  (нем.)
• Antonio J. Munoz — Forgotten Legions: Obscure Combat Formations of the Waffen-SS  (англ.)
• Rolf Michaelis: Russen in der Waffen-SS. 29. Waffen-Grenadier-Division der SS «RONA» (russische Nr. 1), 30. Waffen-Grenadier-Division der SS (russische Nr. 2), SS-Verband «Drushina». Winkelried-Verlag, Dresden 2006, ISBN 978-3-938392-24-9. (нем.)

Отрывок, характеризующий 30-я гренадерская дивизия СС (2-я русская)

На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.