30-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Всего 30-я стрелковая дивизия формировалась 1 раз. См. список других формирований
30-я стрелковая дивизия
Годы существования

??.10.1918 — 18.12.1942

Страна

СССР СССР

Тип

пехота

Участие в

Гражданской войне
Великой Отечественной войне

Знаки отличия


«Иркутская»

30-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в период Гражданской и Великой Отечественной войн.





Полное наименование

30-я стрелковая Иркутская ордена Ленина трижды Краснознамённая ордена Трудового Красного Знамени дивизия имени Верховного Совета РСФСР

История

Гражданская война

Сформирована в октябре 1918 года путём слияния 3-й и 4-й Уральских стрелковых дивизий как 4-я Уральская стрелковая дивизия, в ноябре 1918 года переименована в 30-ю стрелковую дивизию. В составе 3-й армии Восточного фронта РСФСР принимала участие в боях с белогвардейцами. Отличилась под городом Кунгур, когда в течение семи дней держала круговую оборону, сдерживая превосходящие войска генерала Гайды.

В 1919 году трое старослужащих 1-го полка 30-й дивизии забили до смерти своего сослуживца — красноармейца Куприянова, уроженца Балаковского уезда Саратовской области 1901 года рождения по причине того, что молодой боец отказался за «дедов» выполнить их работу. По законам военного времени виновные в смерти солдата были расстреляны. Это был первый зафиксированный случай, связанный с неуставными отношениями в Красной Армии. Считается, что после этого инцидента официально зафиксированные случаи дедовщины в армии Советской России и СССР исчезли почти на полвека.

Начдивы:

Сокращение армии

1921 год

С сентября 30-я Иркутская сд имени ВЦИК входила в состав Харьковского военного округа.

К 1 октября Вооружённые Силы Украины и Крыма составляли 423 тысяч человек.

1922 год

31 января введены нарукавные знаки различия командного состава Красной Армии. Располагались нарукавные знаки на полях клапанов и имели определённые цвета: у пехоты был цвет — красный, у кавалерии — синий, у артиллерии — чёрный. Командиры отделений, помощники командиров взводов, старшины, командиры взводов, командиры рот, командиры эскадронов, командиры батальонов, командиры дивизионов, командиры полков, начальник дивизии стали иметь на военной форме видимые знаки отличия.

С 21 апреля по 27 мая 1922 года дивизия входила в состав Юго-Западного военного округа.(4-с.59; 5-с.763;с.838)

1 мая командиры и красноармейцы дивизии приняли военную присягу. Это торжественное мероприятие проводилось в первый раз после окончания гражданской войны в России.

27 мая Юго-Западный военный округ получил новое название — Украинский военный округ. (4; ЦГСА, Сборник секретных приказов РВС, 1922, л. 418)

В 1922 году организация стрелковой дивизии изменена, количество стрелковых полков в дивизии сократилось с девяти до трёх. В Украинском военном округе со второй половины 1922 года и до начала 1923 года должны были формироваться 6, 7, 8, 14 и 17-й ск. В 1922 году началось формирование 7-го стрелкового корпуса, штаб в г. Днепропетровске, в составе 25-й и 30-й сд. Командир корпуса И. И. Гарькавый.

3 июня командующий Вооруженными Силами Украины и Крыма М. В. Фрунзе назначен командующим войсками Украинского военного округа с сохранением названия должности командующий Вооруженными Силами Украины и Крыма, а штаб Вооружённых Сил Украины и Крыма переименован в штаб Украинского военного округа, (5-с. 161). 3 июня завершились организационные изменения новой структуры на Украине.

30 декабря советские республики объединились в Союз Советских Социалистических Республик.

Переход к территориальной системе организации Красной Армии

8 августа 1923 года декретом ЦИК и СНК СССР в Красной Армии введена территориально-милиционная система организации Вооружённых Сил.

С 1923 года в Украинском военном округе формируются новые территориальные стрелковые дивизии — 23, 46, 80, 95, 96, 99, 100-я.

Военная реформа

В апреле 1924 года командующим войсками Украинского военного округа назначен А. И. Егоров. Управление округа находилось в городе Харькове. Начальник политуправления округа В. П. Затонский. Исполняющий обязанности начальника штаба округа Р. В. Лонгва.

Весной 1924 года проведён первый регулярный призыв в армию. Боевая подготовка становилась регулярной.

30 июля 1924 года. В соответствии с решениями 1-го Всесоюзного артиллерийского совещания (май 1924 г.) летом 1924 года в стрелковых дивизиях создаются артиллерийские полки двухдивизионного состава.

7 октября 1924 года приказом председателя РВС Л. Д. Троцкого стрелковые дивизии переводятся на единую организационную структуру. Каждая из них должна была состоять из трёх стрелковых полков, отдельного кавалерийского эскадрона, лёгкого артиллерийского полка и специальных подразделений. Стрелковый полк должен был состоять их трёх батальонов, батареи полковой артиллерии и обслуживающих подразделений. Численный состав дивизий сокращался в мирное время до 6516 чело¬век, а в военное время — до 12 800 человек. (ЦГАСА, ф. 4, оп. 1, д. 335, л. 19.) Вместе с тем должна была возрасти техническая оснащённость дивизии. Она должна была иметь на вооружении 54 орудия (вместо 16), 81 ручной пулемёт, 189 станковых пулемётов, 243 гранатомета (См. КПСС и строительство Вооружённых Сил СССР. М., Воениздат, 1959, с. 238.).

Осенью 1924 года проведён первый регулярный призыв в армию.

9 января 1925 года. Переход к территориальной системе военного строительства изменил реорганизацию органов военного управления в городах. На основании постановления ЦИК СССР от 9 января 1925 года губернские военные комиссариаты реорганизуются в территориальные управления — губернские (там, где не было штабов дивизий и корпусов), дивизионные и корпусные (в губерниях, где имелись штабы дивизий и корпусов). Территориальные управления выполняли функции военных отделов губисполкомов, находясь в то же время в подчинении военного командования. В Украинском военном округе было создано пять корпусных территориальных управлений, три дивизионных и территориальное управление Крымской АССР. Управление 7-го стрелкового корпуса являлось корпусным территориальным управлением и выполняло функции губернского военного комиссариата в г. Днепропетровске.

1 августа 1925 года. К 1925 году в Украинском военном округе были сформированы 23, 46, 80, 95, 96, 99, 100-я территориальные стрелковые дивизии. Всего в округе насчитывалось шесть кадровых и десять территориальных стрелковых дивизий. (ПА ИИП при ЦК Компартии Украины, ф. 1, оп. 1, д.1019, л. 45) В состав 7-го территориального стрелкового корпуса теперь входили: 25-я территориальная сд, 30-я Иркутская территориальная сд имени ВЦИК, 80-я территориальная сд.

Всегда в готовности

В 1939 году на базе подразделений дивизии развёрнуты 132-я стрелковая дивизия и 176-я стрелковая дивизия.

Великая Отечественная война

Незадолго до начала войны была переформирована в 30-ю горнострелковую дивизию, под таким наименованием и вступила в войну, 25.08.1941 переформирована в 30-ю стрелковую дивизию.

В действующей армии c 22.06.1941 по 18.12.1942

На 22.06.1941 года дислоцировалась на советско-румынской границе по реке Прут в районе Скулян (Калараш, район прикрытия государственной границы № 5). 24.06.1941 года вступила в бой, была вынуждена отступать, на 30.06.1941 года занимала рубеж Внишора — Герман — Петрештипри, при дезорганизованном отступлении потеряла много техники и личного состава, на 05.07.1941 года занимала позиции на фронте Поповка, Липованка. 07.07.1941 года выведена в резерв, к 11.07.1941 года была численностью не более штатной численности одного полка. С 06.08.1941 года передана в состав Приморской армии, которой была поручена оборона Одессы, однако ещё до соединения с силами армии, была отсечена, так и не соединилась с основными силами армии и была вынуждена отойти к Южному Бугу. Затем вела оборонительные и наступательные бои на Ростовском направлении, занимала рубеж по реке Миус, в январе 1942 года форсировала Миус, в марте 1942 года участвовала в наступлении на Таганрог. Со второй половины июля 1942 года с боями отходила на Кавказ. С 25.07.1942 года в течение трёх дней прикрывала переправы через Дон в районе Азова, обороняется на краснодарском направлении. 12.08.1942 года была вынуждена окончательно оставить Краснодар. В августе держит оборону в районе Горячего Ключа

Участвовала в Туапсинской оборонительной операции. К началу 20-х чисел августа 1942 года прикрывала дороги через Пятигорский и Хребтовый перевалы. После затишья, длившегося до 23.09.1942 года, снова участвует в ожесточённых оборонительных боях, к концу октября 1942 года держит рубеж в долине реки Каверзе, прикрывая выход на Хребтовый перевал.

18.12.1942 года за массовый героизм, мужество и высокое воинское мастерство, проявленное в боях, преобразована в 55-ю гвардейскую стрелковую дивизию.

Подчинение

Состав

30-я горнострелковая дивизия
  • 35-й горнострелковый полк
  • 71-й горнострелковый полк
  • 256-й горнострелковый полк
  • 369-й горнострелковый полк
  • 59-й артиллерийский полк
  • 121-й гаубичный артиллерийский полк
  • 147-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
  • 89-й кавалерийский эскадрон
  • 101-й сапёрный батальон
  • 115-й отдельный батальон связи
  • 40-й артиллерийский парковый дивизион
  • 57-й медико-санитарный батальон
  • 66-я отдельная рота химический защиты
  • 407-я автотранспортная рота
  • 80-я полевая хлебопекарня
  • 94-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 81-я полевая почтовая станция
  • 341-я полевая касса Госбанка (на 01.10. 1942 г.)
30-я стрелковая дивизия
  • 35-й стрелковый полк
  • 71-й стрелковый полк
  • 256-й стрелковый полк
  • 59-й лёгкий артиллерийский полк
  • 121-й гаубичный артиллерийский полк (до 30.12.1941)
  • 147-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион (до 19.01.1942)
  • 436-я зенитная батарея (287-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион)
  • 551-й миномётный дивизион (с 27.11.1941 по 03.11.1942)
  • 89-й отдельный разведывательный батальон
  • 101-й сапёрный батальон
  • 115-й отдельный батальон связи
  • 40-й артиллерийский парковый дивизион (до 06.04.1942)
  • 57-й медико-санитарный батальон
  • 66-я отдельная рота химический защиты
  • 407-я автотранспортная рота
  • 80-я полевая хлебопекарня
  • 94-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 81-я полевая почтовая станция
  • 1721-я (341-я)полевая касса Госбанка

В марте 1942 года дивизии была временно подчинена 13-я стрелковая бригада

Командиры

Воины дивизии

Награды

См. также 55-я гвардейская стрелковая дивизия

Известные люди, связанные с дивизией

Напишите отзыв о статье "30-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd030/default.html 30-я стрелковая дивизия] (рус.). — Справочник на сайте клуба "Память" Воронежского госуниверситета. Проверено 21 декабря 2009. [www.webcitation.org/66ABMqiY2 Архивировано из первоисточника 14 марта 2012].
  • [rkka.ru/handbook/guard/55gvsd.htm Справочник соединений и частей РККА] (рус.). Проверено 4 ноября 2008.

Литература

  • Кудрявцев, Ф. А. Иркутская гвардейская. — 2-е изд. — Иркутск, 1944. — 39 с.
  • Богданов, Л. Г. [www.biblus.ru/Default.aspx?book=5b08q49v1 В пламени и славе]. — 2-е изд., испр. и доп. — Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1988. — 381 с.
  • Пужаев Г. К. Кровь и слава Миуса. Таганрог: БАННЭРплюс, 2008. — 385 с.; ISBN 5-7280-0041-X
  • Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.(4)
  • Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984. УкрВОс.763;Ю-ЗапВОс.838; (5)

Отрывок, характеризующий 30-я стрелковая дивизия (1-го формирования)


В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.