316-я стрелковая дивизия (1-го формирования)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
316-я стрелковая дивизия
Награды:

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

июль 1941 года

Расформирование (преобразование):

18.11.1941 года

Преемник:

8-я гвардейская стрелковая дивизия

Боевой путь

1941:
Московская область

Всего 316-я стрелковая дивизия формировалась 3 раза. См. список других формирований

316-я стрелковая Краснознамённая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне. Одна из знаковых дивизий РККА в Великой Отечественной войне, получившая свою известность при обороне у разъезда Дубосеково.





История

Формирование

Дивизия была сформирована в июле — августе 1941 года в Алма-Ате в составе управления, 1073-го, 1075-го и 1077-го стрелкового и 857-го артиллерийского полков. Командир — генерал-майор И. В. Панфилов, занимал должность военного комиссара Киргизской ССР. Основной костяк дивизии составили жители города Алма-Аты — 1075-й стрелковый полк, жители станиц Надежденской и Софийской — 1073-й стрелковый полк, а также жители города Фрунзе — киргизский 1077-й стрелковый полк.

В составе действующей армии с 25 августа 1941 по 5 октября 1941 года и с 14 октября 1941 года по 18 ноября 1941 года.

Под Новгородом

18 августа 1941 года дивизия была погружена в эшелоны и направлена под Новгород в распоряжение запланированной к формированию 52-й резервной армии. 27 августа 1941 года дивизия полностью выгрузились в Боровичах и на марше попала под авианалёт, понеся первые потери. К 8 сентября 1941 года дивизия, форсировав реку Усть-Вольму, прибыла в Крестцы, где заняла позиции во втором эшелоне армии и почти месяц дивизия оборудует полосу обороны.

На Волоколамском направлении

5 октября 1941 года дивизия погружена в эшелоны и переброшена под Москву, где вошла сначала в состав 5-й армии (11 октября 1941 года), а затем в состав 16-й армии. С 7 октября по 12 октября 1941 года разгружается в Волоколамске. Заняла полосу обороны протяжённостью в 41 километр от населённого пункта Львово до совхоза Болычево на волоколамском направлении. Согласно уставу 1939 года дивизия могла оборонять полосу по фронту 8-12 км и в глубину 4-6 км[1]. Отведенная дивизии полоса обороны была одноэшелонной[2].

Не обладавшая боевым опытом, дивизия была усилена двумя артиллерийскими полками и танковой ротой, и таким образом, располагала мощной артиллерией: с приданными дивизии средствами в наличии было 207 орудий, из них: 25-мм — 4; 45-мм — 32; 76-мм полковых пушек — 14; 76-мм дивизионных пушек — 79; 85-мм — 16; 122-мм гаубиц — 8; 122-мм пушек — 24 и 152-мм пушек — 30.

На правом фланге дивизии, наиболее удалённом от Волоколамского шоссе, оборудовал свои позиции 1077-й стрелковый полк под командованием майора З. С. Шехтмана[2]. Эта часть была сформирована последней и не успела пройти полное обучение на дивизионном полигоне, поэтому И. В. Панфилов разместил её там, где не ожидалось серьёзного удара противника.

В центре дивизии — 1073-й стрелковый полк майора Г. Е. Елина. Непосредственно на боевых позициях полка был расположен один из приданных артиллерийских полков — полк 45-миллиметровых противотанковых пушек[2].

На левом фланге, где генерал Панфилов ожидал удар главных сил 4-й танковой группы, был размещен 1075-й стрелковый полк полковника И. В. Капрова, вместе с приданным артиллерийским полком 16-ти 76-миллиметровых дивизионных пушек и батареи из четырёх 85-миллиметровых зенитных орудий[2].

857-й артиллерийский полк подполковника Г. Ф. Курганова был подивизионно распределён между стрелковыми частями[2]. 1-й дивизион (три батареи по четыре 76-миллиметровых пушки) был придан 1077-му стрелковому полку, второй и третий дивизионы (по одной батареи из четырёх 76-миллиметровых пушек и по две батареи 122-миллиметровых гаубицы) были приданы 1073-м и 1075-м стрелковым полкам, соответственно.

Таким образом, имея в среднем не более трёх орудийных стволов на 1 км фронта, генерал И. В. Панфилов сосредоточил до 14 стволов на 1 км фронта на наиболее танкоопасных направлениях. Также по распоряжению командующего 16-й армией в полках дивизии были созданы истребительные противотанковые отряды в составе взвода и роты сапёров на автомашинах с запасом противотанковых мин и бутылок с горючей смесью[2].

Резерв дивизии составляли отдельный сапёрный батальон и танковая рота из двух танков Т-34 и двух лёгких пулемётных танков[2]. Штаб дивизии был расположен непосредственно на позициях 1073-го стрелкового полка, в двух километрах от передовой.

В полосе дивизии развивали своё наступление 35-я пехотная дивизия, 2-я, 5-я и 11-я танковые дивизии противника. Наступление началось 15 октября 1941 года и дивизия вступила в ожесточённые бои.

18 октября 1941 года левый фланг дивизии был обойдён и немецкие войска взяли Осташево. После неудачных попыток взять Волоколамск с юга, противник сконцентрировал свои усилия на правом фланге дивизии. Прорвав оборону 1077-го стрелкового полка 25 октября 1941 года 35-я пехотная дивизия вышла к Зубово в пяти километрах от Волоколамска. Одновременно удар был снова нанесён и с юга, от Осташево, где немецкие войска сломили сопротивление дивизии и к исходу дня оттеснили 1075-й стрелковый полк к станции Волоколамск. К концу дня 1077-й стрелковый полк с приданным 525-м артполком ПТО закрепился у Альферьево, 1075-й стрелковый полк с 289-м и 296-м артполками ПТО в Жданово, 1073-й стрелковый полк был отведён в резерв, как наиболее потрёпанный.

18 октября дивизии была также придана 1-я гвардейская танковая бригада, срочно переброшенная из-под Мценска по личному указанию Сталина.

27 октября 1941 года немецкие войска прорвали оборону соседнего 690-го стрелкового полка, и 316-я стрелковая дивизия была вынуждена оставить Волоколамск и занять оборону восточнее и юго-восточнее города на рубеже Малеевка — Ченцы — Большое Никольское — Тетерино.

По оценке начальника оперативного отдела штаба Западного фронта генерал-лейтенанта Маландина, основные причины сдачи Волоколамска:

1) Слабый состав 316 стрелковой дивизии, которая, ведя непрерывные бои в течение 12 дней, понесла большие потери и не пополнялась.

2) Ошибка командира дивизии, который на основном направлении поставил малоустойчивый 690 стрелковый полк, не закончивший формирования.

3) Отсутствие со стороны Военного Совета армии и командования дивизии непосредственной организации обороны г. Волоколамска, что не позволило задержать противника на подступах к городу и выиграть время для приведения 690 стрелкового полка в порядок и сосредоточения необходимых сил за счет 1077 стрелкового полка и группы Доватора для организации контратаки.

4) Слабое руководство командования 690 стрелкового полка, утерявшего управление полком и допустившего беспорядочный отход полка; неиспользование командованием дивизии и полка подготовленного рубежа обороны непосредственно южнее Волоколамска и невыполнение условий уличной борьбы за город.

5) Недостаточный манёвр со стороны командования дивизии противопехотным артиллерийским огнём за счет артиллерии, действовавшей на других участках дивизии.

— На подступах к Москве / Скрытая правда войны: 1941 год : неизвестные документы. 1992[3]

В октябрьских боях дивизия понесла существенные потери, в частности, только 1075-й стрелковый полк потерял 2540 бойцов и всю артиллерию[4].

8-я гвардейская

16 ноября дивизия была атакована силами одной пехотной и двух танковых дивизий вермахта — 2-я танковая дивизия 40-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Г. Штумме) атаковала позиции 316-й стрелковой дивизии в центре обороны, а 11-я танковая дивизия 46-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск Г. фон Фиттингоф-Шеель) ударила в районе Дубосеково, по позициям 1075-го стрелкового полка. На юге позиции, в месте стыка с Отдельной кавалерийской группой полковника Л. М. Доватора, при поддержке танкового батальона 5-й танковой дивизии, атаковала 252-я силезская пехотная дивизия.

Части дивизии вместе с танкистами 1-й гвардейской танковой бригады вели тяжёлые оборонительные бои с превосходящими силами противника, в которых личный состав проявил массовый героизм. Именно в этот день произошли события у разъезда Дубосеково, которые стали известны как подвиг 28 героев-панфиловцев.

У разъезда Дубосеково расположилась 4-я рота 2-го батальона 1075-го стрелкового полка под командованием капитана П. М. Гундиловича и политрука В. Г. Клочкова. Утром 16 ноября немецкие танкисты провели разведку боем. По воспоминаниям командира 1075-го стрелкового полка полковника И. В. Капрова, «всего на участке батальона шло 10-12 танков противника. Сколько танков шло на участок 4-й роты, я не знаю, вернее, не могу определить… В бою полк уничтожил 5-6 немецких танков, и немцы отошли.» Затем противник подтянул резервы и с новой силой обрушился на позиции полка. Через 40-50 минут боя советская оборона была прорвана, и полк, по сути, был разгромлен. Капров лично собирал уцелевших бойцов и отводил их на новые позиции[6]. По оценке командира 1075-го стрелкового полка полковника И. В. Капрова, «в бою больше всех пострадала 4-я рота Гундиловича. Уцелело всего 20-25 чел. во главе с ротным из 140 чел. Остальные роты пострадали меньше. В 4-й стрелковой роте погибло больше 100 человек. Рота дралась героически.»[7].

По воспоминаниям Зиновия Шехтмана, бывшего командира 1077-го полка, только «за два дня боев полк потерял 400 человек убитыми, 100 ранеными и 600 пропавшими без вести. От 4-й роты, оборонявшей Дубосеково, осталась едва ли пятая часть. В 5-й и 6-й ротах потери были ещё тяжелее»[8]. Всего в 1075-м стрелковом полку, в чью зону ответственности входил также и разъезд Дубосеково, на утро 16 ноября было 1534 человека[4].

Таким образом, остановить противника у разъезда Дубосеково не удалось, позиции 1075-го стрелкового полка были смяты противником, а его остатки отошли на новый оборонительный рубеж. По советским данным, в боях 16 ноября весь 1075-й полк подбил и уничтожил 9 танков противника[9].

17 ноября 1941 года дивизия награждена Орденом Красного Знамени.

Внешние изображения
[www.vmdaily.ru/showarticle.php?id=336144 Генерал-майор И. В. Панфилов]. [www.webcitation.org/68gp8rLCz Архивировано из первоисточника 25 июня 2012]. (крайний слева), начальник штаба полковник И. И. Серебряков и комиссар дивизии старший батальонный комиссар С. А. Егоров. По некоторым данным, снимок сделан в день гибели Панфилова.

18 ноября немецкие танки вышли к штабу дивизии, который располагался в деревне Гусенево (Волоколамского района Московской области). В результате миномётного обстрела, от осколков немецкой миномётной мины погиб командир дивизии генерал-майор И. В. Панфилов. В этот же день дивизия преобразована в 8-ю гвардейскую стрелковую дивизию. Дивизия окончила войну на Курляндском полуострове как 8-я гвардейская стрелковая Режицкая ордена Ленина ордена Суворова дивизия имени Героя Советского Союза генерал-майора И. В. Панфилова.

В общем итоге, в результате боёв 16-20 ноября на Волоколамском направлении 316-я (8-я гвардейская) стрелковая дивизия вместе с другими частями и соединениями 16-й армии (кавалерийская группа Доватора и 1-я гвардейская танковая бригада) задержали наступление 46-го моторизованного корпуса (генерал танковых войск фон Фитингхоф, 5-я и 11-я танковые дивизии) и 5-го армейского корпуса (генерал пехоты Руофф, 2-я танковая, 35-я и 106-я пехотные дивизии)[10]. А после переправы войск 16-й армии через Истринское водохранилище и реку Истра, когда были взорваны водоспуски водохранилища, территории на 50 км к югу от водохранилища были затоплены, что также задержало продвижение немецких войск. Лишь после трёх дней боёв 26—28 ноября немецким частям удалось сбить советские части с Истринского рубежа[11]. Однако наступление 2-й и 11-й танковых дивизий от города Клина в обход Истринского водохранилища через Солнечногорск на Москву развивалось стремительно. Для устранения этой критической ситуации советским командованием были переброшены силы с временно затихших участков. В частности, 26 ноября, 8-я гвардейская стрелковая дивизия также была переброшена на Ленинградское шоссе в район деревни Крюково (ныне в составе города Зеленограда Московской области)[12].

30 ноября Красная Армия перешла в атаку по всему рубежу обороны 16-й армии. Особенно жестоко стороны сражались за деревни Крюково и Пешки, в частности, Крюково переходила из рук в руки восемь раз; деревня была превращена вермахтом в опорный пункт с дотами и танковыми засадами. 7 декабря 1941 года деревня Крюково была освобождена от немецких войск (5-я танковая и 35-я пехотная дивизии вермахта) силами 8-й гвардейской стрелковой дивизии им. И. В. Панфилова и 1-й гвардейской танковой бригады[13].

Генерал-полковник Эрих Гепнер, командовавший 4-й танковой группой, чьи ударные силы потерпели поражение в боях с 316-й (8-й гвардейской) стрелковой дивизией, называл её в своих донесениях командующему группой «Центр» Федору фон Боку — «дикой дивизией, воюющей в нарушение всех уставов и правил ведения боя, солдаты которой не сдаются в плен, чрезвычайно фанатичны и не боятся смерти»[14].

В конце декабря 1941 года, когда дивизия была отведена на формирование, в полк приехал корреспондент «Красной звезды» А. Ю. Кривицкий. По поручению полковника И. В. Капрова командир 4-й роты капитан П. М. Гундилович по памяти назвал фамилии 28 убитых и пропавших без вести бойцов, которых он смог вспомнить. 22 января 1942 года в газете «Красная звезда» Кривицкий поместил очерк под заголовком «О 28 павших героях», который положил начало официальной версии о 28 героях-панфиловцах.

Состав

  • 1073-й стрелковый полк
  • 1075-й стрелковый полк
  • 1077-й стрелковый полк
  • 857-й артиллерийский полк
  • 589-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион
  • 203-я разведывательная рота
  • 597-й отдельный сапёрный батальон
  • 762-й отдельный батальон связи
  • 242-й медико-санитарный батальон
  • 395-я отдельная рота химзащиты
  • 291-я автотранспортная рота
  • 445-я полевая хлебопекарня
  • 688-й дивизионный ветеринарный лазарет
  • 993-я полевая почтовая станция

Национальный Состав, в %

- кыргызов - 11 % - казахов -11 - русских- 67 - украинцев - 8 - остальные 3 процента - представители других национальностей Советского Союза

Подчинение

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Примечания
01.08.1941 года Средне-Азиатский военный округ - - -
01.09.1941 года - 52-я отдельная армия - -
01.10.1941 года - 52-я отдельная армия - -
01.11.1941 года Западный фронт 16-я армия - -

Командный состав

Командиры

Начальник штаба

  • полковник И. И. Серебряков

Комиссар дивизии

  • старший батальонный комиссар С. А. Егоров

Награды

Награда Дата За что получена
Орден Красного Знамени 17.11.1941

Отличившиеся воины дивизии

За бой у разъезда Дубосеково Волоколамского района Московской области 28 солдат и офицеров из личного состава 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка были удостоены звания Героя Советского Союза. Кроме них, отличились и другие воины дивизии.

ФотоФамилия Имя Отчество
годы жизни
ДолжностьЗваниеДата
Указа
Примечания
1 Ананьев Николай Яковлевич
(19.11.1912 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
2 Безродных Григорий Михеевич
(1909 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
3 Белашев Николай Никонорович
(1911 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
4 Бондаренко Яков Александрович
(1905 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Согласно данным ОБД «Мемориал» Я. А. Бондаренко ранен 5.12.1941 г. и умер от ран 6.12.1941 г.[15], похоронен на Ваганьковском кладбище г. Москва[16].
5 Васильев Илларион Романович
(5.11.1910 — 6.10.1969)
стрелок старший сержант 21.7.1942 В бою 16 ноября был тяжело ранен и доставлен местными жителями в медсанбат[17]. После публикации Указа о присвоении ему звания Героя (посмертно) заявил о своём участии в бою. После соответствующей проверки без особой огласки получил звезду Героя.
6 Вихрев Пётр Борисович
(11.3.1909 — 16.11.1941)
военный комиссар 6-й стрелковой роты 2-го стрелкового батальона 1075-го стрелкового полка политрук 31.3.1943 15 бойцов во главе с политруком П. Б. Вихревым у деревни Петелино уничтожили пять танков противника. Все бойцы погибли, политрук застрелился.
7 Добробабин Иван Евстафьевич
(21.06.1913 — 19.12.1996)
командир отделения сержант 21.7.1942 Был контужен во время боя, попал в плен, бежал, служил у немцев полицейским (одно время начальником полиции) в родном селе Перекоп, затем вновь на фронте. В 1948 году был осуждён на 15 лет за сотрудничество с немецко-фашистскими оккупантами, в отношении него указ о награждении был отменён 11 февраля 1949 года. Реабилитирован постановлением Верховного суда Украины от 26 марта 1993 года[18]
8 Дутов Пётр Данилович
(6.8.1916 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
9 Емцов Пётр Кузьмич
(14.5.1909 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
10 Есебулатов Нурсутбай
(1913 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
11 Каленик Дмитрий Митрофанович
(1910 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
12 Клочков Василий Георгиевич
(8.3.1911 — 16.11.1941)
военный комиссар политрук 21.7.1942 Погиб в бою. Широко известны слова, обращённые к бойцам: «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!» — приписываемые ему.
13 Кожубергенов Даниил Александрович
(1917 — 1976)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Остался жив, на несколько часов попал в плен, откуда бежал к бойцам кавалерийского корпуса Доватора. Вместе с ними он участвовал в боях, а после возвращения в тыл был арестован как сдавшийся с оружием в руках. Был заключён в Таганскую тюрьму, откуда направлен в маршевую роту. В списке представленных к высшей награде Даниил Кожубергенов был заменён на однофамильца Алиаскара Кожубергенова.
14 Конкин Григорий Ефимович
(1911 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
15 Косаев, Аликбай
(19.11.1912 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
16 Крючков Абрам Иванович
(1910 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
17 Максимов Николай Гордеевич
(5.7.1911 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
18 Митин Гавриил Степанович
(1908 — 16.11.1941)
стрелок старший сержант 21.7.1942 Погиб в бою.
19 Митченко Никита Андреевич
(3.4.1910 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
20 Москаленко Иван Васильевич
(1912 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
21 Натаров Иван Моисеевич
(1910 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
22 Петренко Григорий Алексеевич
(22.11.1909 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
23 Сенгирбаев Мусабек
(10.3.1917 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
24 Тимофеев Дмитрий Фомич
(5.2.1907 — 6.6.1950)
стрелок красноармеец 21.7.1942 В ходе боя был ранен и попал в плен. В плену ему удалось выжить, после окончания войны вернулся на Родину. Претендовал на получение звезды Героя, после соответствующей проверки получил её без большой огласки незадолго до смерти в 1950 году.
25 Трофимов Николай Игнатьевич
(9.5.1915 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
26 Шадрин Иван Демидович
(17.6.1913 — 21.10.1985)
стрелок красноармеец 21.7.1942 После боя 16 ноября попал в плен в бессознательном, по собственному заявлению, состоянии. До 1945 года находился в концлагере, после освобождения ещё 2 года провёл в советском фильтрационном лагере для бывших военнопленных. В 1947 году вернулся домой в Алтайский край, где его никто не ждал — он считался погибшим, а жена жила в его доме с новым мужем. Два года перебивался случайными заработками, пока в 1949 году узнавший его историю секретарь райкома не написал о нём Председателю Президиума Верховного Совета СССР. После соответствующей проверки без особой огласки получил звезду Героя.
27 Шемякин Григорий Мелентьевич
(25.12.1907 — 25.10.1973)
стрелок старшина 21.7.1942 В ходе боя был ранен и оказался в госпитале (есть сведения, что его подобрали бойцы дивизии Доватора). После публикации Указа о присвоении ему звания Героя (посмертно) заявил о своём участии в бою. После соответствующей проверки без особой огласки получил звезду Героя.
28 Шепетков Иван Алексеевич
(1910 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.
29 Шопоков Дуйшенкул
(19.5.1915 — 16.11.1941)
стрелок красноармеец 21.7.1942 Погиб в бою.

Также за отличия в боях командованием полка был представлен посмертно к званию Героя Советского Союза командир 2-го батальона 23-го гвардейского стрелкового полка (на 16 ноября 1941 — командир 4-й роты 2-го батальона 1075-го стрелкового полка) капитан П. М. Гундилович, однако он был награждён орденом Ленина (21 июня 1942)[19].

В искусстве

О защите Москвы в 1941 году дивизией, которой командовал генерал Панфилов, в 1967 году снят фильм «За нами Москва» (Казахфильм), сценарий которого основан на повести А. А. Бека «Волоколамское шоссе».

В 1984 году вышел двухсерийный советский фильм «Волоколамское шоссе» Всеволода Шиловского и Светланы Кокотуновой. Фильм снят по пьесе В. С. Шацкова, созданной по мотивам одноимённой повести А. А. Бека.

В 2016 году ожидается выход на экраны кинотеатров российского художественного фильма о подвиге панфиловцев «28 панфиловцев» студии Libyan Palette Studios[20].

См. также

Напишите отзыв о статье "316-я стрелковая дивизия (1-го формирования)"

Примечания

  1. Полевой устав РККА 1939 года. Глава пятая. Основы боевых порядков. Раздел 105.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd316/main1.html 316-я (8-я гвардейская) Режицкая стрелковая дивизия]. Клуб "Память" Воронежского госуниверситета (17.12.2013). Проверено 17 декабря 2013.
  3. П. Н Кнышевский. На подступах к Москве // [rkka.ru/docs/spv/SPV12.htm Скрытая правда войны: 1941 год : неизвестные документы]. — М.: Русская книга, 1992. — 380 с. со ссылкой на: ЦАМО СССР. Ф. 208. Оп. 2511. Д. 230. Л. 71-78.
  4. 1 2 Малкин В. М. [gistory.livejournal.com/114096.html Панфиловцы - символ массового героизма] // Военно-Исторический журнал № 1 за 1996 год. - С. 5.
  5. Alexander Statiev [muse.jhu.edu/login?auth=0&type=summary&url=/journals/kritika/v013/13.4.statiev.html "La Garde meurt mais ne se rend pas!": Once Again on the 28 Panfilov Heroes] // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History. — 2012. — № 4. — С. 769-798.
  6. Вадим Андрюхин. [rus.ruvr.ru/2011/12/08/61810475/ Четвёртая рота]. «Новое Дело», Нижний Новгород (8 декабря 2011). Проверено 16 декабря 2013.
  7. Борис Долгтович. [www.vminsk.by/news/26/59398/ Героев-панфиловцев было больше]. Вечерний Минск (16 ноября 2009). Проверено 10 декабря 2013.
  8. Жасулан Кужеков. [rus.azattyq.org/content/kazakh_second_world_war_panfilov_/1964655.html Миф о 28 панфиловцах давно рассеян, но в Казахстане хранят советскую пропаганду]. Радио Азаттык (23 февраля 2010). Проверено 5 июня 2013. [www.webcitation.org/6HAfp25hz Архивировано из первоисточника 6 июня 2013].
  9. Звягинцев В. Е. Трибунал для Героев. — ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2005. — С. 265. — 574 с. — (Досье). — 3000 экз. — ISBN 5-94849-643-0.
  10. Исаев А. В. Круг пятый. Последний дюйм // Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — С. 327-330. — 400 с. — (Война и мы). — ISBN 5-699-12899-9.
  11. Исаев А. В. Круг пятый. Последний дюйм // Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — С. 329-332. — 400 с. — (Война и мы). — ISBN 5-699-12899-9.
  12. Исаев А. В. Круг пятый. Последний дюйм // Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005. — С. 333-334. — 400 с. — (Война и мы). — ISBN 5-699-12899-9.
  13. Барятинский М. Б. Советские танковые асы. — М.: Эксмо, 2008. — С. 61. — (Танки в бою). — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-25290-9.
  14. [www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=588848 Бесстыдно осмеянный подвиг.] Советская Россия. 01.09.2011
  15. ОБД Мемориал. [www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=/00000094.jpg&id=76395331&id=76395331&id1=cc69637d1c165a8bf0037d991995ddba Документы госпиталя] (рус.). [www.webcitation.org/66I5B6Za1 Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].
  16. ОБД Мемориал. [www.obd-memorial.ru/Image2/filterimage?path=/00000037.PNG&id=269033453&id=269033453&id1=58142fc5345205e83f30f75791423482 Списки захоронения] (рус.). [www.webcitation.org/66I5BgEWF Архивировано из первоисточника 20 марта 2012].
  17. Юрий Прохоров. [hronograf.org.ru/08/spisok.htm Три списка 28 гвардейцев-панфиловцев] (рус.)(недоступная ссылка — история). Проверено 24 октября 2008. [web.archive.org/20070929040604/hronograf.org.ru/08/spisok.htm Архивировано из первоисточника 29 сентября 2007].
  18. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=6518 Добробабин Иван Евстафьевич]. Герои Страны. Патриотический интернет-проект «Герои Страны» (2000—2012). Проверено 16 ноября 2012. [www.webcitation.org/6CIQCoXEY Архивировано из первоисточника 19 ноября 2012].
  19. [www.podvignaroda.ru/?n=10164916 Наградной лист с представлением П. М. Гундиловича к званию Героя Советского Союза] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
  20. [sky24.ru/interview/film-o-podvige-28-panfilovcev-vyydet-v-2014-godu-eksklyuzivnoe-intervyu-s-sozdatelem Фильм о подвиге 28 панфиловцев выйдет в 2014 году. Эксклюзивное интервью с создателем]. SKY24 (2 июня 2013). Проверено 5 июня 2013. [www.webcitation.org/6HAe3YpTa Архивировано из первоисточника 6 июня 2013].

Литература

  • [militera.lib.ru/science/boy_strelkovoy_divizii/18.html Раздел четвёртый. Оборонительные бои стрелковой дивизии (бригады). Оборона 316-й стрелковой дивизии в районе г. Волоколамск (октябрь 1941 г.)] // Боевые действия стрелковой дивизии / Полковник Сазонов И. Ф.. — М.: Воениздат, 1958.
  • Григорьев В. К., Ахметова Л. С. Панфиловцы: 60 дней подвига, ставших легендой. — Алматы: Союз женщин интеллектуального труда, 2013. — 500 экз.
  • Подвиг у стен Москвы, Алма-Ата, 1967
  • Кузнецов А. И. Герои не умирают. Алма-Ата, 1963
  • Великое не умирает. Фрунзе, 1981
  • Неизвестные известны. Москва, 1983
  • Марков В. И. На земле, в небесах и на море, сборник № 1. Москва, Воениздат, 1979. — С. 162—232.
  • А. Бек. [lib.ru/PROZA/BEK/volokola.txt Волоколамское шоссе.] Киев: Радянська школа, 1989.
  • М. А. Левашов. [books.google.ru/books?id=lPh3AAAAIAAJ Талгарский полк]. — Алма-Ата: Казахстан, 1972. — 264 с.
  • Константин Дроздов. [www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=4653&n=191 Героев было не только двадцать восемь](недоступная ссылка — история). Журнал «Родина» № 5 (май 2012). Проверено 3 января 2014. [archive.is/lGiIC Архивировано из первоисточника 3 января 2014].
  • Константин Дроздов. [www.istrodina.com/rodina_articul.php3?id=4752&n=193 Героев было не только двадцать восемь](недоступная ссылка — история). Журнал «Родина» № 7 (июль 2012). — Окончание. Начало в № 5. Проверено 21 февраля 2014. [archive.is/Msraj Архивировано из первоисточника 20 февраля 2014].
  • Сергей Молчанов. [www.trud.ru/article/29-11-2011/270135_v_dekabre_ispolnjaetsja_70_let_c_nachala_kontrnastuplenija_pod_moskvoj.html В декабре исполняется 70 лет c начала контрнаступления под Москвой]. Газета Труд (29 ноября 2011). Проверено 19 июня 2014.

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd316/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
  • [wolok.ru/the-great-war-volokolamsk/ Великая отечественная война — Битва за Москву]. WOLOK.RU Волоколамск и Волоцкий Уезд. Проверено 3 января 2014.
  • [soldat.ru Справочники и форум на Солдат.ру]
  • [soldat.ru/doc/perechen/ Перечень № 5 стрелковых, горнострелковых, мотострелковых и моторизованных дивизий, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны]
  • [smol1941.narod.ru/ Вяземский котёл]
  • [krasnoe.tv/node/10150 В память о 316-й дивизии РККА (мультфильм)]


Отрывок, характеризующий 316-я стрелковая дивизия (1-го формирования)



24 го было сражение при Шевардинском редуте, 25 го не было пущено ни одного выстрела ни с той, ни с другой стороны, 26 го произошло Бородинское сражение.
Для чего и как были даны и приняты сражения при Шевардине и при Бородине? Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы (чего мы боялись больше всего в мире), а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии (чего они тоже боялись больше всего в мире). Результат этот был тогда же совершении очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение.
Ежели бы полководцы руководились разумными причинами, казалось, как ясно должно было быть для Наполеона, что, зайдя за две тысячи верст и принимая сражение с вероятной случайностью потери четверти армии, он шел на верную погибель; и столь же ясно бы должно было казаться Кутузову, что, принимая сражение и тоже рискуя потерять четверть армии, он наверное теряет Москву. Для Кутузова это было математически ясно, как ясно то, что ежели в шашках у меня меньше одной шашкой и я буду меняться, я наверное проиграю и потому не должен меняться.
Когда у противника шестнадцать шашек, а у меня четырнадцать, то я только на одну восьмую слабее его; а когда я поменяюсь тринадцатью шашками, то он будет втрое сильнее меня.
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч; ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста. А вместе с тем умный и опытный Кутузов принял сражение. Наполеон же, гениальный полководец, как его называют, дал сражение, теряя четверть армии и еще более растягивая свою линию. Ежели скажут, что, заняв Москву, он думал, как занятием Вены, кончить кампанию, то против этого есть много доказательств. Сами историки Наполеона рассказывают, что еще от Смоленска он хотел остановиться, знал опасность своего растянутого положения знал, что занятие Москвы не будет концом кампании, потому что от Смоленска он видел, в каком положении оставлялись ему русские города, и не получал ни одного ответа на свои неоднократные заявления о желании вести переговоры.
Давая и принимая Бородинское сражение, Кутузов и Наполеон поступили непроизвольно и бессмысленно. А историки под совершившиеся факты уже потом подвели хитросплетенные доказательства предвидения и гениальности полководцев, которые из всех непроизвольных орудий мировых событий были самыми рабскими и непроизвольными деятелями.
Древние оставили нам образцы героических поэм, в которых герои составляют весь интерес истории, и мы все еще не можем привыкнуть к тому, что для нашего человеческого времени история такого рода не имеет смысла.
На другой вопрос: как даны были Бородинское и предшествующее ему Шевардинское сражения – существует точно так же весьма определенное и всем известное, совершенно ложное представление. Все историки описывают дело следующим образом:
Русская армия будто бы в отступлении своем от Смоленска отыскивала себе наилучшую позицию для генерального сражения, и таковая позиция была найдена будто бы у Бородина.
Русские будто бы укрепили вперед эту позицию, влево от дороги (из Москвы в Смоленск), под прямым почти углом к ней, от Бородина к Утице, на том самом месте, где произошло сражение.
Впереди этой позиции будто бы был выставлен для наблюдения за неприятелем укрепленный передовой пост на Шевардинском кургане. 24 го будто бы Наполеон атаковал передовой пост и взял его; 26 го же атаковал всю русскую армию, стоявшую на позиции на Бородинском поле.
Так говорится в историях, и все это совершенно несправедливо, в чем легко убедится всякий, кто захочет вникнуть в сущность дела.
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своем прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не остановились ни на одной из этих позиций: и потому, что Кутузов не хотел принять позицию, избранную не им, и потому, что требованье народного сражения еще недостаточно сильно высказалось, и потому, что не подошел еще Милорадович с ополчением, и еще по другим причинам, которые неисчислимы. Факт тот – что прежние позиции были сильнее и что Бородинская позиция (та, на которой дано сражение) не только не сильна, но вовсе не есть почему нибудь позиция более, чем всякое другое место в Российской империи, на которое, гадая, указать бы булавкой на карте.
Русские не только не укрепляли позицию Бородинского поля влево под прямым углом от дороги (то есть места, на котором произошло сражение), но и никогда до 25 го августа 1812 года не думали о том, чтобы сражение могло произойти на этом месте. Этому служит доказательством, во первых, то, что не только 25 го не было на этом месте укреплений, но что, начатые 25 го числа, они не были кончены и 26 го; во вторых, доказательством служит положение Шевардинского редута: Шевардинский редут, впереди той позиции, на которой принято сражение, не имеет никакого смысла. Для чего был сильнее всех других пунктов укреплен этот редут? И для чего, защищая его 24 го числа до поздней ночи, были истощены все усилия и потеряно шесть тысяч человек? Для наблюдения за неприятелем достаточно было казачьего разъезда. В третьих, доказательством того, что позиция, на которой произошло сражение, не была предвидена и что Шевардинский редут не был передовым пунктом этой позиции, служит то, что Барклай де Толли и Багратион до 25 го числа находились в убеждении, что Шевардинский редут есть левый фланг позиции и что сам Кутузов в донесении своем, писанном сгоряча после сражения, называет Шевардинский редут левым флангом позиции. Уже гораздо после, когда писались на просторе донесения о Бородинском сражении, было (вероятно, для оправдания ошибок главнокомандующего, имеющего быть непогрешимым) выдумано то несправедливое и странное показание, будто Шевардинский редут служил передовым постом (тогда как это был только укрепленный пункт левого фланга) и будто Бородинское сражение было принято нами на укрепленной и наперед избранной позиции, тогда как оно произошло на совершенно неожиданном и почти не укрепленном месте.
Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.
Одни из них копали лопатами гору, другие возили по доскам землю в тачках, третьи стояли, ничего не делая.
Два офицера стояли на кургане, распоряжаясь ими. Увидав этих мужиков, очевидно, забавляющихся еще своим новым, военным положением, Пьер опять вспомнил раненых солдат в Можайске, и ему понятно стало то, что хотел выразить солдат, говоривший о том, что всем народом навалиться хотят. Вид этих работающих на поле сражения бородатых мужиков с их странными неуклюжими сапогами, с их потными шеями и кое у кого расстегнутыми косыми воротами рубах, из под которых виднелись загорелые кости ключиц, подействовал на Пьера сильнее всего того, что он видел и слышал до сих пор о торжественности и значительности настоящей минуты.


Пьер вышел из экипажа и мимо работающих ополченцев взошел на тот курган, с которого, как сказал ему доктор, было видно поле сражения.
Было часов одиннадцать утра. Солнце стояло несколько влево и сзади Пьера и ярко освещало сквозь чистый, редкий воздух огромную, амфитеатром по поднимающейся местности открывшуюся перед ним панораму.
Вверх и влево по этому амфитеатру, разрезывая его, вилась большая Смоленская дорога, шедшая через село с белой церковью, лежавшее в пятистах шагах впереди кургана и ниже его (это было Бородино). Дорога переходила под деревней через мост и через спуски и подъемы вилась все выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем стоял теперь Наполеон). За Валуевым дорога скрывалась в желтевшем лесу на горизонте. В лесу этом, березовом и еловом, вправо от направления дороги, блестел на солнце дальний крест и колокольня Колоцкого монастыря. По всей этой синей дали, вправо и влево от леса и дороги, в разных местах виднелись дымящиеся костры и неопределенные массы войск наших и неприятельских. Направо, по течению рек Колочи и Москвы, местность была ущелиста и гориста. Между ущельями их вдали виднелись деревни Беззубово, Захарьино. Налево местность была ровнее, были поля с хлебом, и виднелась одна дымящаяся, сожженная деревня – Семеновская.
Все, что видел Пьер направо и налево, было так неопределенно, что ни левая, ни правая сторона поля не удовлетворяла вполне его представлению. Везде было не доле сражения, которое он ожидал видеть, а поля, поляны, войска, леса, дымы костров, деревни, курганы, ручьи; и сколько ни разбирал Пьер, он в этой живой местности не мог найти позиции и не мог даже отличить ваших войск от неприятельских.
«Надо спросить у знающего», – подумал он и обратился к офицеру, с любопытством смотревшему на его невоенную огромную фигуру.
– Позвольте спросить, – обратился Пьер к офицеру, – это какая деревня впереди?
– Бурдино или как? – сказал офицер, с вопросом обращаясь к своему товарищу.
– Бородино, – поправляя, отвечал другой.
Офицер, видимо, довольный случаем поговорить, подвинулся к Пьеру.
– Там наши? – спросил Пьер.
– Да, а вон подальше и французы, – сказал офицер. – Вон они, вон видны.
– Где? где? – спросил Пьер.
– Простым глазом видно. Да вот, вот! – Офицер показал рукой на дымы, видневшиеся влево за рекой, и на лице его показалось то строгое и серьезное выражение, которое Пьер видел на многих лицах, встречавшихся ему.
– Ах, это французы! А там?.. – Пьер показал влево на курган, около которого виднелись войска.
– Это наши.
– Ах, наши! А там?.. – Пьер показал на другой далекий курган с большим деревом, подле деревни, видневшейся в ущелье, у которой тоже дымились костры и чернелось что то.
– Это опять он, – сказал офицер. (Это был Шевардинский редут.) – Вчера было наше, а теперь его.
– Так как же наша позиция?
– Позиция? – сказал офицер с улыбкой удовольствия. – Я это могу рассказать вам ясно, потому что я почти все укрепления наши строил. Вот, видите ли, центр наш в Бородине, вот тут. – Он указал на деревню с белой церковью, бывшей впереди. – Тут переправа через Колочу. Вот тут, видите, где еще в низочке ряды скошенного сена лежат, вот тут и мост. Это наш центр. Правый фланг наш вот где (он указал круто направо, далеко в ущелье), там Москва река, и там мы три редута построили очень сильные. Левый фланг… – и тут офицер остановился. – Видите ли, это трудно вам объяснить… Вчера левый фланг наш был вот там, в Шевардине, вон, видите, где дуб; а теперь мы отнесли назад левое крыло, теперь вон, вон – видите деревню и дым? – это Семеновское, да вот здесь, – он указал на курган Раевского. – Только вряд ли будет тут сраженье. Что он перевел сюда войска, это обман; он, верно, обойдет справа от Москвы. Ну, да где бы ни было, многих завтра не досчитаемся! – сказал офицер.
Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему: