32-я танковая бригада
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2">  32-я танковая бригада </td></tr>
| |
| Награды: |   
|
| Почётные наименования: | Знаменская |
| Войска: | сухопутные войска |
| Род войск: | автобронетанковые войска |
| Формирование: | 25 октября 1941 |
| 1941:
1943: 1944: 1945: | |
32-я танковая бригада — танковая бригада РККА времён Великой Отечественной войны.
Содержание
История
Бригада формировалась с 5 по 25 октября 1941 года во Владимире по штату № 010/78 от 23 августа 1941 года[1]:
- Управление бригады (штат № 010/75)
- Рота управления (штат № 010/76)
- Разведывательная рота (штат № 010/77)
- 32-й танковый полк
- 1-й танковый батальон
- 2-й танковый батальон
- 3-й танковый батальон
- Мотострелково-пулеметный батальон
- Противотанковый дивизион
- Зенитный дивизион
- Автотранспортная рота
- Ремонтная рота
- Санитарный взвод
Командиром бригады назначен полковник И. И. Ющук (бывший командир 48-й танковой дивизии).
На тульском направлении
28 октября 1941 года 32-я танковая бригада была переброшена по железной дороге в город Тула и передана в состав Западного фронта[1]. Вечером 30 октября 5 КВ-1, 7 Т-34, 22 Т-60 и батальон мотопехоты 960 человек[2] прибыли в Тулу и приняли активное участие в обороне Тулы, а затем в разгроме немецких войск под Тулой, в освобождении Ясной Поляны.
С 30 октября по 10 ноября 1941 года в боях за Тулу бригада потеряла половину своего личного состава[1]. Согласно докладу Военного совета 50-й армии командующему войсками Западного фронта о боевых действиях армии в районе г. Тула с 20 октября по 10 ноября 1941 (от 10 ноября 1941 года)[3]:
1 и 2 ноября противник несколько раз пытался атаковать г. Тула с юга, но все его атаки были отбиты с большими потерями танков и пехоты противника. 1.11 в отражении атак противника приняла участие 32 тбр, что значительно подняло боевой дух нашей пехоты.Пленные 3 тд, взятые в районе Тула, показали, что с 29.10 по 2.11 немцы понесли очень большие потери в танках и, в связи с этим, прекратили общие атаки на Тула…
… 9.11 противник перешёл в контрнаступление и принудил 413 сд с 32 тбр отойти на рубеж Мал. Еловая, Крутое, Борыково, где и идут бои…
… 32 тбр в боях за Тула потеряла до 50 % личного состава. Из мат. части имеет КВ — 2, Т-34 — 4, БТ-7 — 6, Т-60 — 8 …
В середине ноября, учитывая превосходство противника в силах и в особенности в танках, танки 32-й танковой бригады были распределены по стрелковым частям: 9 танков находились в боевых порядках 413-й стрелковой дивизии (8 из них составляли резерв командира 413-й стрелковой дивизии, находились во втором эшелоне), 5 танков в боевых порядках 299-й стрелковой дивизии, 7 танков на Тульском боевом участке[4].
18 ноября немецкие части, имея превосходство в силах, прорвали оборону 50-й армии на участках 413-й и 299-й стрелковых дивизий и к исходу дня овладели Дедилово. На участке 413-й стрелковой дивизии контратаками танков 32-й танковой бригады наступление противника было остановлено, но восстановить положение стрелковых частей не удалось[5]. Танки 32-й танковой бригады основными силами действовали из засад в тесном взаимодействии с пехотой. Особенно успешны были действия отряда капитана М. А. Запорожец (5 танков), который в течение 19 ноября отразил несколько атак на рабочий посёлок Болохово (Киреевский район Тульской области), подбив 11 танков и уничтожив до 300 солдат и офицеров противника[6]. А всего за три дня боёв 18-20 ноября его группа подбила 19 немецких танков. Капитан роты средних танков 32-го танкового батальона погиб 20 ноября при прорыве из окружения, когда Болохово уже было блокировано немецкими войсками со всех сторон. Был посмертно представлен командованием бригады к званию Героя Советского Союза, однако посмертно награждён орденом Ленина (22 января 1942)[7].
К вечеру 20 ноября части 32-й танковой бригады и 108-й танковой дивизии, не имея сплошного фронта, отошли на рубеж по реке Шат[6]. 21 ноября после прорыва обороны по реке Шат и захвата Узловой и Сталиногорска, остатки 32-й, 11-й танковых бригад и 108-й танковой дивизии направлены в Венёвский боевой участок, созданный для ликвидации немецкого прорыва и прикрытия Венёвского направления[6]. Венёвский боевой участок с переменным успехом оборонялся до конца дня 24 ноября. 24 ноября немецкая 17-я танковая дивизия (полковник Рудольф-Эдуард Лихт) обошла город с востока, вынудив его защитников отойти в северном направлении. Город Венёв пал, а Венёвский боевой участок прекратил своё существование как боевая единица. 32-я танковая бригада, остатки 124-го танкового полка и мотострелковый батальон 11-й танковой бригады отошли в район Тулы[8].
Российский историк М. В. Коломиец отмечает, что оборона Венёвского боевого участка была ослаблена из-за отсутствия связи между засадами и ударной группой, а также вследствие малочисленности пехоты (всего 30 танков и 500 человек пехоты, включая пехоту танковых бригад). Однако эти уроки были учтены при организации обороны боевыми участками на всем левом фланге Западного фронта, где не было сплошной линии фронта. Кроме того, действия танков из засад сорвали планы немецкого командования с ходу прорваться к переправам на реке Ока у Каширы, Серпухова и Коломны, а также позволили более прочно подготовить оборону Каширского, Лаптевского, Зарайского и Рязанского боевых участков[9].
В декабрьских наступательных боях, разведав слабое место в обороне противника, совместно с 124-м танковым полком 112-й танковой дивизии полковник Ющук провёл рейд по тылам противника на глубину 25 км, разгромив три крупных обоза противника и захватив ряд населённых пунктов, включая Ясную Поляну. Под его руководством 32-я танковая бригада участвовала в освобождении Калуги и в преследовании противника к городу Юхнов[10]
До конца октября 1942 года бригада вела бои в полосе 50-й армии (район Большая Яровая, Овсянниково, Тихвинское), 10-й армии (район города Киров), а также 16-й армии (оборона на реке Жиздра). В конце октября 1942 года бригада была выведена в резерв Ставки ВГК (Кубинка)[1].
Дальнейшие боевые действия
К 12 марта 1943 года бригада сосредоточилась в районе хутора Нижне-Митякино (Воронежская область) и вошла в состав 29-го танкового корпуса Степного военного округа. В мае 1943 года бригада была реорганизована по двухбатальонному штату, получив на вооружение 65 Т-34[1].
Принимала участие в Курской битве. 19 октября 1943 года вместе с войсками Степного фронта в ходе наступления на криворожском направлении 32-я танковая бригада освободила город Пятихатки. 9 декабря 1943 года в ходе операции по расширению плацдарма на правом берегу Днепра принимала участие в освобождении города Знаменка. Приказом ВГК присвоено почётное наименование «Знаменская»[11].
8 января 1944 года в ходе Кировоградской операции бригада освобождала город Кировоград[11].
1 июля 1944 года в ходе Минской операции принимала участие в освобождении города Борисова. 13 июля 1944 в ходе Вильнюсской операции вместе с другими частями и соединениями 3-го Белорусского фронта освобождала Вильнюс. 10 октября 1944 года в ходе Мемельской операции — город Паланга[11].
Полное название
32-я танковая Знаменская ордена Ленина, Краснознамённая, ордена Суворова бригада
Подчинение
Командиры
- полковник Ющук, Иван Иванович (с 05.10.1941 по 02.04.1942);
- подполковник, с 11.04.1942 полковник Сахно, Михаил Гордеевич (с 03.04.1943 по 13.10.1943);
- подполковник Чепайкин, Пётр Иосифович (с 14.10.1942 по 07.01.1943);
- полковник Линев, Алексей Алексеевич (с 08.01.1943 по 25.08.1943);
- полковник Воробьёв, Константин Константинович (с 26.08.1943 по 28.10.1943), 19.10.1943 — тяжело ранен;
- подполковник Витебский, Григорий Иванович (с 29.10.1943 по 13.12.1943);
- подполковник Бзырин, Василий Алексеевич (с 15.12.1943 по 08.01.1944);
- подполковник Ячник, Сергей Фёдорович (с 09.01.1944 по 27.04.1944);
- подполковник Курносов, Николай Андреевич (с 28.04.1944 по 06.07.1944);
- полковник Зленко, Михаил Кузьмич (с 19.07.1944 по 12.09.1944);
- подполковник Колесников, Семён Гаврилович (с 13.09.1944 по 01.02.1945), погиб 01.02.1945;
- подполковник Морозов, Сергей Иванович (со 02.02.1945 по 09.05.1945)[1].
Отличившиеся воины бригады
| Награда | ФИО | Должность | Звание | Дата награждения | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
|
Григорьев, Виктор Антонович | механик-водитель танка | младший сержант | 12 апреля 1942 | |
|
|
Колесников, Семён Гаврилович | командир 32-й танковой бригады с 13.09.1944 по 01.02.1945 | гвардии полковник | 10 апреля 1945 | Посмертно. |
|
|
Паршин, Виктор Степанович | командир танкового взвода 32-й танковой бригады | лейтенант | 15 января 1944 | Посмертно. |
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Награды и наименования
| Награда | Дата | За что получена |
|---|---|---|
| орден Ленина | 5 апреля 1945[12] | |
| орден Красного Знамени | 13 февраля 1944[12] | |
| орден Суворова II степени | 23 июля 1944[12] | |
| Знаменская | 10 декабря 1943[12] | За участие в освобождении города Знаменка. |
Память
К 25-й годовщине обороны Тулы в ноябре 1966 года решением исполкома Тульского городского Совета депутатов трудящихся на бетонном постаменте в сквере перед корпусом № 2 ТГПУ им. Л. Н. Толстого был установлен танк Т-34: «В этом районе в ноябре — декабре 1941 г. 32-я танковая бригада проявила героизм при разгроме немецко-фашистских войск. Установлен в ноябре 1966 года.»[13]
Напишите отзыв о статье "32-я танковая бригада"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 [tankfront.ru/ussr/tbr/tbr032.html 32-я танковая бригада]. Сайт «Танковый фронт». Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6D021MesX Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
- ↑ [www.serpukhov.su/dima/war/tula.htm Тульская оборонительная операция]. Проверено 13 февраля 2014.
- ↑ [samsv.narod.ru/Br/Tbr/tbr032/default.html 32-я танковая бригада]. Клуб "Память" Воронежского государственного университета. Проверено 22 октября 2012. [www.webcitation.org/6BhwBNeiH Архивировано из первоисточника 26 октября 2012].
- ↑ Коломиец, 2009, с. 94-95.
- ↑ Коломиец, 2009, с. 99.
- ↑ 1 2 3 Коломиец, 2009, с. 100.
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=10374971 Наградной лист М. А. Запорожец с представлением к званию Героя Советского Союза] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
- ↑ Коломиец, 2009, с. 103.
- ↑ Коломиец, 2009, с. 104.
- ↑ [www.podvignaroda.ru/?n=12084805 Наградной лист И. И. Ющука с представлением к ордену Красного Знамени] в электронном банке документов «Подвиг Народа»
- ↑ 1 2 3 [mechcorps.rkka.ru/files/spravochnik/spr_mat/osvobogdenie.htm Танковые, механизированные, мотострелковые, мотоциклетные, самоходно-артиллерийские, бронепоездные, аэросанные соединения и части принимавшие участие в освобождении городов Советского Союза]. Сайт «Механизированные корпуса РККА». Проверено 22 октября 2012. [www.webcitation.org/6D024neCh Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
- ↑ 1 2 3 4 [militera.lib.ru/h/dorogami_pobed/14.html Награды и почетные наименования соединений и частей 5-й гвардейской танковой армии] // Дорогами побед. (Боевой путь 5-й гвардейской танковой армии.) / Перед загл. авт.: П. Я. Егоров, И. В. Кривоборский, И. К. Ивлев, А. И.. — М.: Воениздат, 1969. — 352 с. — 30 000 экз.
- ↑ [tulalibrary.blogspot.com/2010/06/34.html Танк Т-34]. Тульская областная универсальная научная библиотека (1 июня 2010). Проверено 21 октября 2012. [www.webcitation.org/6D0268Evw Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
Литература
- Руководящий политический состав управлений фронтов, флотов, армий, флотилий, корпусов, дивизий, соединений военно-морского флота, танковых бригад периода Великой Отечественной войны 1941—1945. М., 1968.
- Феськов В. И., Калашников К. А., Голиков В. И. Красная Армия в победах и поражениях. Томск: Издательство Томского университета, 2003.
- Кочетков Д. И. С закрытыми люками. Москва, 1962
- Максим Коломиец. 1941. Танки в битве за Москву. — М.: Эксмо, 2009. — 170 с. — (Великие танковые сражения). — ISBN 978-5-699-34612-7.
Ссылки
- [tankfront.ru/ussr/tbr/tbr032.html 32-я танковая бригада] на сайте «Танковый фронт».
- [tankfront.ru/ussr/doc/obd/obd_tbr032_14-25aug1942.html Отчет 32 тбр за период с 14 по 25 августа 1942 г. в районе Сухиничи]. Сайт «Танковый фронт». — ЦАМО. Ф. 3116, оп. 1, д. 1, л. 131. (документ предоставлен Игорем Черняевым). Проверено 22 октября 2012. [www.webcitation.org/6D02BiHQd Архивировано из первоисточника 18 декабря 2012].
Отрывок, характеризующий 32-я танковая бригада
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.
Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
