34-я танковая дивизия (СССР)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> Боевой путь </td></tr>
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 34-я танковая дивизия </td></tr>
Войска: сухопутные
Род войск: автобронетанковые
Формирование: 1941
Расформирование (преобразование): 15 августа 1941
Предшественник: 14-я тяжёлая танковая бригада
Преемник: 2-я танковая бригада
16-я танковая бригада
1941:

34-я танковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.





История

34-я танковая дивизия была сформирована в составе 8-го механизированного корпуса 26-й армии Киевского Особого военного округа весной 1941 года, вместо убывшей из состава корпуса 15-й танковой дивизии, которая вошла в состав формируемого 16-го механизированного корпуса Киевского Особого военного округа.

В состав 34-й танковой дивизии вошли 67-й и 68-й танковые полки, 34-й мотострелковый полк, 34-й гаубичный артиллерийский полк, а также ряд вспомогательных подразделений. На вооружении дивизии, помимо танков БТ, поступило 48 тяжёлых танков Т-35 из состава 12-й танковой дивизии корпуса, которая получила новую материальную часть, средние Т-34/76 и тяжёлые КВ-1. Командиром 34-й танковой дивизии был назначен полковник И. В. Васильев.

25—26 июня 1941 года 34-я танковая дивизия вошла в состав подвижной группы 8-го механизированного корпуса под командованием заместителя по политической части командира корпуса бригадного комиссара Н. К. Попеля. В течение 26—27 июня дивизия вела наступательные бои, имея против себя 16-ю танковую дивизию 48-го моторизованного корпуса 1-й танковой группы группы армий «Юг». 28 июня в бою погиб командир дивизии полковник Васильев. В конце июня 34-я дивизия, 23-й и 24-й танковые полки 12-й танковой дивизии, 2-й мотоциклетный полк подвижной группы 8-го мехкорпуса были окружены и в течение недели вели оборонительные бои на коммуникациях 1-й танковой группы вермахта, тем самым сорвав её действия в районе Острога. После расформирования мехкорпуса в середине июля дивизии стали отдельными.

Остатки подвижной группы 8-го мехкорпуса вышли из окружения совместно со 124-й стрелковой дивизией 27-го стрелкового корпуса 5-й армии Юго-Западного фронта в конце июля 1941 года в районе Белокоровичей, на позиции 22-го мехкорпуса 5-й армии.

Дивизия расформирована 15 августа 1941 года, на её базе созданы 2-я и 16-я танковые бригады.

Полное название

34-я танковая дивизия

Состав

  • 67-й танковый полк
  • 68-й танковый полк
  • 34-й мотострелковый полк
  • 34-й гаубичный артиллерийский полк
  • 34-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион
  • 34-й разведывательный батальон
  • 34-й понтонно-мостовой батальон
  • 34-й отдельный батальон связи
  • 34-й медико-санитарный батальон
  • 34-й автотранспортный батальон
  • 34-й ремонтно-восстановительный батальон
  • 34-й рота регулирования
  • 34-й полевой хлебозавод
  • 733-я полевая почтовая станция
  • 580-я полевая касса Госбанка

Укомплектованность

Подчинение

Командиры

  • Васильев, Иван Васильевич, полковник Заместитель командира 26-й легкотанковой бригады КОВО. Участник советско-финляндской войны - командир 62-го сводного танкового полка. Командир 26-й легкотанковой бригады с конца 1940 г. Командир 34-й танковой дивизии 8-го механизированного корпуса (11.03.41-1.07.41). Погиб в окружении под Дубно в конце июня - начале июля 1941 г[1].

Награды и наименования

Напишите отзыв о статье "34-я танковая дивизия (СССР)"

Примечания

  1. [mechcorps.rkka.ru/files/spravochnik/personalii/biograf_v.htm Биографии: Васильев Иван Васильевич]

Ссылки

  • [mechcorps.rkka.ru/files/mechcorps/pages/8_meh.htm 8-й механизированный корпус]


Отрывок, характеризующий 34-я танковая дивизия (СССР)

То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.