34-я улица — Пенсильванский вокзал (линия Бродвея и Седьмой авеню, Ай-ар-ти)

«34-я улица — Пенсильванский вокзал» «34th Street — Penn Station» Линия Бродвея и Седьмой авеню, Ай-ар-ти
Нью-Йоркский метрополитен
Расположение платформ:	40°45′04″ с. ш. 73°59′28″ з. д.40.751° с. ш. 73.991° з. д. / 40.751; -73.991
Дата открытия:	3 июня 1917 года
Район:	Манхэттен
Округ:	Челси
Тип:	подземная
Количество платформ:	3
Тип платформ:	островная; 2 боковые
Форма платформ:	прямые
Выход к улицам:	7-я авеню, 32-я, 33-я и 34-я улица
Переходы на станции:	Пенсильванский вокзал
Наземный транспорт:	Автобусы M4, M7, M20, M34, Q32

34-я улица — Пенсильванский вокзал (линия Бродвея и Седьмой авеню, Ай-ар-ти)34-я улица — Пенсильванский вокзал (линия Бродвея и Седьмой авеню, Ай-ар-ти)

Л Э Э Л

34-я улица — Пенсильванский вокзал (англ. 34th Street — Penn Station) — станция Нью-Йоркского метро, расположенная на IRT Broadway — Seventh Avenue Line, и обслуживается маршрутами 1 и 2 круглосуточно, а также 3 круглосуточно кроме ночи. Станция соединена с Пенсильванским вокзалом, который в свою очередь обслуживает Long Island Rail Road (LIRR), New Jersey Transit (NJ Transit) и Amtrak. Также одним кварталом восточнее находится станция системы PATH, соединяющей город Нью-Йорк со штатом Нью-Джерси.

Станция была открыта 3 июня 1917 года, как часть развития сети Interborough Rapid Transit Company (IRT), которая в то время доминировала как отдельное метро на территории Манхэттена от Таймс-сквер/42-й улицы до Саут-Ферри. Данный участок обслуживался челноком до полного завершения строительства линии и станций, на 1 июля 1918 года.

Станция представлена тремя платформами — двумя боковыми и одной островной. Боковые платформы обслуживают локальные поезда (2 ночью, 1 всегда), островная обслуживает экспрессы 2 и 3. Во всей системе станций с таким размещением платформ всего три, две другие — Атлантик-авеню — Барклайс-центр на линии Истерн-Паркуэй и соседняя 34-я улица — Пенсильванский вокзал на линии Восьмой авеню. Обычно на экспресс-станции с 4 путями сделано две платформы, каждая из которых обслуживает два пути одного направления; здесь сделано иначе, чтобы толпа на платформе, и так большая из-за соседства железнодорожного вокзала, не увеличивалась за счёт пассажиров, пересаживающихся между локальными и экспресс-поездами.

Станция отделана мозаикой.

• NYC subway Pennsylvania 33.JPG

  Именная мозаика

• NYC subway Pennsylvania 36.JPG

  Мозаика с буквой "P"

• 34thAtPennIRT.jpg

  Выход на 33-ю улицу

Соседние станции

Предыдущая станция	Линия название станции	Следующая станция
Таймс-сквер — 42-я улица (1 2 3)	Линия Бродвея и Седьмой авеню, Ай-ар-ти 34-я улица — Пенсильванский вокзал	28-я улица (локальные 1 2) 14-я улица (экспрессы 2 3)

Ссылки

• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/stations?6:3134 34th Street/Penn Station] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/artwork_show?42 When the Animals Speak Artwork by Elizabeth Grajales (1998)] (англ.)
• nycsubway.org — [www.nycsubway.org/perl/artwork_show?188 A Bird’s Life Artwork by Elizabeth Grajales (1997)] (англ.)
• Station Reporter — [www.stationreporter.net/1train.htm 1 Train] (англ.)
• Station Reporter — [www.stationreporter.net/2train.htm 2 Train] (англ.)
• Station Reporter — [www.stationreporter.net/3train.htm 3 Train] (англ.)
• MTA’s Arts For Transit — [web.mta.info/mta/aft/permanentart/permart.html?agency=nyct&line=1&station=14&xdev=1444 34th Street — Penn Station (IRT Broadway — Seventh Avenue Line)] (англ.)
• [maps.google.com/maps?ie=UTF8&ll=40.751004,-73.990613&spn=0.00382,0.013433&z=17&layer=c&cbll=40.751016,-73.99064&panoid=Y2X89P924U4rav9Pw2REtA&cbp=12,87.27,,0,2.24 34th Street entrance from Google Maps Street View] (англ.)
• [maps.google.com/maps?ie=UTF8&ll=40.749947,-73.991225&spn=0.00382,0.013433&z=17&layer=c&cbll=40.750321,-73.991181&panoid=V7zzTJlGaklNrDnjFNfb9A&cbp=12,343.53,,0,1.05 33rd Street entrance from Google Maps Street View] (англ.)

Отрывок, характеризующий 34-я улица — Пенсильванский вокзал (линия Бродвея и Седьмой авеню, Ай-ар-ти)

– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.