346-я стрелковая дивизия
346-я стрелковая дивизия 346-я сд | |
Награды: | |
---|---|
Почётные наименования: | |
Войска: |
сухопутные |
Род войск: | |
Формирование: |
1941 |
Расформирование (преобразование): |
лето 1945 года |
Предшественник: |
не имеется |
Преемник: |
не имеется |
Боевой путь | |
Великая Отечественная война |
346-я стрелковая Дебальцевская Краснознамённая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.
Содержание
История
Дивизия сформирована в августе 1941 года в городе Вольске Саратовской области Приволжского военного округа. Принимала участие в боях под Москвой, под Сталинградом, Донбассе, форсировании Сиваша, в Крыму. В Действующей Армии: 7 декабря 1941 — 6 сентября 1942 года; 22 октября 1942 — 19 мая 1944 года; 8 июля 1944 — 14 мартя 1945 года; 19 апреля — 9 мая 1945 года.
В конце декабря 1942 — начале января 1943 года дивизия ведёт тяжёлые бои под Ростовом-на-Дону. 5 января 1943 года части дивизии во взаимодействии с частями 14-го ск овладели городом Морозовск.
В июне 1943 года сражается в районе Донбасса. За боевые заслуги в освобождение Донбасса и города Дебальцево 346-я стрелковая дивизия удостоена почетного наименования «Дебальцевская»[1].
1 ноября 1943 года дивизия форсирует Сиваш и занимает плацдарм в районе Тарханы, Ново-Александровки, Воинки.
В конце июля 1944 года части дивизии подходят к городам Кемерн и Тукумс.[2]
С августа 1944 года в составе 54-го стрелкового корпуса 2-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта, в сентябре — 60-го стрелкового корпуса 51-й армии, с октября в составе 1-го гвардейского стрелкового корпуса.
Принимала участие в Прибалтийской стратегической операции, дивизия вела боевые действия на шяуляйско-мемельском направлениях.
С ноября 1944 года дивизия занимала оборону на либавском направлении, на линии Скуодас — Руцава, принимала участие по расширению плацдармов на правом берегу реки Барта.
С марта 1945 года в составе 14-го стрелкового корпуса фронтового подчинения 2-го Прибалтийского фронта, с апреля в составе Белорусско-Литовского военного округа и 2-го Белорусского фронта.
Расформирована летом 1945 года.
Состав
- 1164-й стрелковый ордена Суворова III степени полк
- 1166-й стрелковый ордена Кутузова III степени полк
- 1168-й стрелковый Краснознамённый ордена Суворова III степени полк
- 915-й артиллерийский Краснознамённый полк
- 266-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 414-я отдельная разведывательная рота
- 473-й отдельный саперный батальон
- 803-й отдельный батальон связи (252-я отдельная рота связи)
- 437-й отдельный медико-санитарный батальон
- 430-я отдельная рота химзащиты
- 467-я автотранспортная рота
- 206-я полевая хлебопекарня
- 774-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 782-я полевая касса Госбанка.
Подчинение
в составе 54-го стрелкового корпуса 2-й гвардейской армии 1-го Прибалтийского фронта, 60-го стрелкового корпуса 51-й армии, 1-го гвардейского стрелкового корпуса, 14-го стрелкового корпуса.
Командиры
- генерал-майор Давидовский, Иван Елизарович с 20 августа 1941 по 6 июня 1942
- полковник Сущенко, Максим Андреевич с 7 июня 1942 по 25 сентября 1942
- полковник Толстов, Архип Иванович 26 сентября 1942 по 28 ноября 1942
- генерал-майор Станкевский, Дмитрий Иванович с 29 ноября 1942 по 11 августа 1943
- подполковник Артамонов, Владимир Васильевич с 12 по 17 августа 1943
- полковник Угрюмов, Николай Степанович с 18 по 19 августа 1943
- генерал-майор Станкевский, Дмитрий Иванович с 20 августа 1943 по 30 декабря 1944
- генерал-майор Мищенко, Николай Михайлович с 31 декабря 1944 по 13 февраля 1945
- полковник Шеин, Константин Федорович 14 февраля 1945 по 19 марта 1945
- генерал-майор Горбачев, Владимир Константинович с 20 марта 1945 по 9 мая 1945
Награды и наименования
Награда (наименование) | Дата | За что получена |
---|---|---|
«Дебальцевская»Почётное наименование | 8.09.1943 | За освобождении Донбасса, в ходе которого они овладели Дебальцево |
Орден Красного Знамени |
Отличившиеся воины дивизии
Герои Советского Союза:
- Безменов, Василий Иванович, старший лейтенант, заместитель командира батареи по политической части 915-го артиллерийского полка.
- Бублий, Павел Семёнович, майор, заместитель командира 1164-го стрелкового полка.
- Габриадзе, Григорий Иванович, старший лейтенант, командир роты 1168-го стрелкового полка.
Полные кавалеры ордена Славы[3]:
- Ковтун, Николай Иванович, младший сержант, командир отделения разведывательного взвода 1168 стрелкового полка.
- Тростянский, Дмитрий Нестерович, рядовой, снайпер стрелковой роты 1168 стрелкового полка.
Память
Напишите отзыв о статье "346-я стрелковая дивизия"
Примечания
Ссылки
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd346/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
- [www.soldat.ru/perechen Перечень № 5 стрелковых, горнострелковых, мотострелковых и моторизованных дивизий, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны]
- [nashapobeda.lv/1951.html 346-я стрелковая Дебальцевская дивизия]
- [forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=33429.0 346-я стрелковая Дебальцевская Краснознамённая дивизия]
Это заготовка статьи о вооружённых силах СССР и Вооружённых Силах Советской России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий 346-я стрелковая дивизия
Мавра Кузминишна подошла к калитке.– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.