364-я стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
364-я стрелковая дивизия (364сд)
Годы существования

октябрь 1941 —

Страна

СССР

Подчинение

командиру дивизии

Тип

стрелковая дивизия

Включает в себя

части и подразделения

Функция

защита

Численность

соединение

Знаки отличия

«Тосненская»,

Командиры
Действующий командир

См. командиры

364-я стрелковая дивизия (364сд) — войсковое соединение (стрелковая дивизия) РККА Вооружённых Сил СССР в Великой Отечественной войне

Полное наименование по окончании войны 364-я Тосненская Краснознамённая стрелковая дивизия.





История

Сформирована, обучена и слажена в период с 28 августа по 15 октября 1941 года в военных лагерях Черёмушки Омской области (Сибирский ВО) в рамках реализации постановления ГКО СССР № 459сс от 11.08.1941 [www.soldat.ru/doc/gko/text/0459.html]. Основой формирования являлись:

  • кадры офицерского состава — выпуск курсантов из Омского пехотного и Томского артиллерийских училищ
  • сержантским и рядовым составом за счёт призыва из запаса военнообязанных из Омской, Новосибирской областей, Алтайского края.

По завершении формирования директивой Ставки ВГК № 004275 от 02.11.1941 включена в состав 58-й резервной армии и получила приказ на передислокацию из Омска в Вожегу. В феврале 1942 г. направлена на Северо-Западный фронт (директива Ставки ВГК № 170090 от 10.02.1942) в район Старой Руссы и включена в состав 1-й ударной армии. В действующую армию поступила 01.03.1942.

Первоначально дивизия участвовала в Демянской наступательной операции (до 20.05.1942). Затем до осени 1942 занимала позиционную оборону на рубеже реки Ловать.

23.09.1942 364-я стрелковая дивизия выводится в резерв Ставки ВГК и включается в состав 2-й резервной армии.

В декабре 1942 соединение было направлено на Волховский фронт, где вошло в состав 8-й армии (поступила в действующую армию 14.12.1942). Здесь дивизия приняла участие в наступательной операции «Искра» (14-30.01.1943), где она вела наступление во втором эшелоне армии. Затем 364-я дивизия продолжала занимать оборону на внешнем фронте Ленинградской блокады и также участвовала во Мгинской наступательной операции (22.07-22.08.1943).

В рамках Ленинградско-Новгородской операции (14.01-01.03.1944) соединение первоначально было задействовано в Новгородско-Лужской операции (14.01-15.02.1944). В ходе наступления дивизия 26.01.1944 освободила Тосно, за что ей было присвоено почётное наименование Тосненская. После окончания этой операции дивизия вошла в состав 54-й армии и в дальнейшем действовала на псковском направлении.

Весной 1944 г. дивизия участвует в неудачной Псковской операции (09.03-15.04.1944), затем занимает позиционную оборону на подступах к Пскову.

Летом 1944 364-я стрелковая дивизия участвует в Псковско-Островской наступательной операции (11-31.07.1944), в ходе которой освободила город Абрене (22.07.1944). 25 июля 1944 года при помощи советских латвийских партизан полк 364-й стрелковой дивизии форсировал реку Лиепна, занял деревню Капуга и отрезал противнику возможность отхода к городу Лиепна[1].

После этого соединение было задействовано в Тартуской операции (10.08-06.09.1944), в ходе которой дивизия освободила город Алуксне (19.08.1944) и около 200 населённых пунктов на территории Латвии. В дальнейшем дивизия также приняла участие в Рижской наступательной операции (14.09-21.10.1944).

14.12.1944 364-я стрелковая дивизия была выведена в резерв Ставки ВГК и с другими силами 3-й ударной армии переброшена на 1-й Белорусский фронт. В составе войск этого фронта дивизия участвует в Варшавско-Познанской операции (14.01-03.02.1945, часть Висло-Одерской операции). После окончания этого наступления дивизия переброшена на кольбергское направление, где участвует в Арнсвальде-Кольбергской операции (01-18.03.1945).

После её завершения дивизия была передислоцирована на берлинское направление и приняла участие в Берлинской наступательной операции (16.04-02.05.1945), причём соединение участвовало непосредственно в штурме столицы Третьего рейха.

Директивой Ставки ВГК № 11095 от 29.05.1945 дивизия была включена в состав Группы советских оккупационных войск в Германии, сформированной на базе 1-го Белорусского фронта.

Полное название

364-я стрелковая Тосненская Краснознамённая дивизия

Награды

В составе

Состав

Командиры

Отличившиеся воины дивизии

Напишите отзыв о статье "364-я стрелковая дивизия"

Примечания

  1. История Второй Мировой войны 1939—1945 (в 12 томах) / редколл., гл. ред. А. А. Гречко. том 9. М., Воениздат, 1978. стр.227

Ссылки

  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd364/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]


Отрывок, характеризующий 364-я стрелковая дивизия

Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.


Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.