37-й гвардейский стрелковый корпус

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2"> Командиры </td></tr> <tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2"> Боевые операции </td></tr>
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #000000; background-color: #808000" colspan="2"> 37-й гвардейский стрелковый корпус </td></tr>
Награды:
Почётные наименования: Свирский
Тип: стрелковый
Род войск: сухопутные
Количество формирований: 1
В составе армий: 7-я армия
9-я гвардейская армия
генерал-лейтенант Миронов, Павел Васильевич
1944: Выборгско-Петрозаводская операция
Свирско-Петрозаводская операция
1945: Венская операция
Веспремская операция
Шопром-Баденская операция
1945: Пражская операция
Йиглаво-Бенешовская операция

37-й гвардейский стрелковый корпус — войсковое соединение РККА во время Великой Отечественной войны.





Формирование и боевые действия

Корпус сформирован в Московской области 19.01.1944 года.

В действующей армии с 17.06.1944 года по 09.08.1944 года и с 21.02.1945 года по 11.05.1945 года.

До июня 1944 дислоцировался в Московской области, переброшен на рубеж реки Свирь для участия в Свирско-Петрозаводской операции, 11-15.06.1944 года выгрузился на станциях Паша и Оять Ленинградской области, и сосредоточился в 40 километрах южнее Лодейного Поля.

Введён в бой 21.06.1944 года в ударной группе армии, на левом фланге армии переправился через Свирь, наступал в направлении на Кондуши, имея в первой линии 98-ю и 99-ю гвардейские стрелковые дивизии, во втором эшелоне 100-ю гвардейскую дивизию. В первый же день наступления вклинился в оборону на 8 километров. Соединения корпуса имели указание, минуя главные опорные пункты финнов, не ввязываться в бой крупными силами, проникая им за спину.

25.06.1944 года части корпуса перерезали дорогу Олонец — Петрозаводск, и в этот же день освободили Олонец, 26.06.1944 населённый пункт Нурмалица. К 01.07.1944 года вышли к реке Видлица в районе Ива-Сельга, Большие Горы, , 02.07.1944 года начали форсировать её, 04.07.1944 года подошли к реке Тулемайоки, в связи с упорным сопротивлением финских войск части корпуса смогли форсировать реку только к 07.07.1944 затем смогли продвинуться только на 15-20 километров, с 11.07.1944 года пытался наступать, но уже не смог и 13.07.1944 года части корпуса перешли к обороне в районе Кителя — Леметти

14.07.1944 года корпус передал оборону частям укреплённого района, и начал вывод частей в район Хаппонен, Котоярввен, но на марше был остановлен и возвращён в связи с прорывом финских войск. Держал оборону до августа 1944 года, убыл в район Лодейного Поля для посадки в эшелоны.

Вплоть до января 1945 года находился в резерве, дислоцировался в городе Могилёв. За это время был переформирован 11.08.1944 года в 37-й гвардейский воздушно-десантный корпус и 18.12.1944 вновь в 37-й гвардейский стрелковый корпус.

18.01.1945 корпус направлен в Венгрию

В феврале 1945 года прибыл под Будапешт, где части корпуса 21.02.1945 года вступили в бой, отражая наступление вражеских войск, затем перешли в наступление в общем направлении на Вену, по северному берегу Балатона, принял участие в освобождении 23.03.1945 года Веспрема, 28.03.1945 Шарвара, 29.03.1945 Сомбателя, Девечера, форсировал реку Раба, вступил на территорию Австрии.

C 13.03.1945 по 12.05.1945 года корпус прошёл с боями 305 километров.

При взятии Вены корпус с 01.04.1945 года обеспечивал действия ударной группировки с запада и юго-запада, ему была поставлена задача был усиленными гарнизонами занять населённые пункты противника Хайнфельц, Гутенштейн, Пухберг, Глогниц, на фронте, протяжённостью 85 километров. 02.04.1945 части корпуса участвовали в освобождении городов Винер-Нойштадт, Глогница, Нойнкирхена. После взятия Вены, корпус двинулся в Австрийские Альпы

Последние бои корпус вёл с 08.05.1945 года преследуя отступавшую группировку Шёрнера.

Полное наименование

37 -й гвардейский стрелковый Свирский Краснознамённый корпус

Боевой состав

Дата Фронт Армия В составе (стрелковые) Другие части, в том числе приданные Примечания
01.02.1944 Московский военный округ - 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
- -
01.03.1944 Московский военный округ - 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
- -
01.04.1944 Московский военный округ - 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
- -
01.05.1944 Московский военный округ - 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
- -
01.06.1944 Московский военный округ - 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
- -
01.07.1944 Карельский фронт 7-я армия 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
144-й гвардейский отдельный батальон связи
128-й гвардейский отдельный сапёрный батальон
2957-я полевая почтовая станция
01.08.1944 Карельский фронт 7-я армия 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
100-я гвардейская стрелковая дивизия
144-й гвардейский отдельный батальон связи
128-й гвардейский отдельный сапёрный батальон
2957-я полевая почтовая станция
01.09.1944 Резерв Ставки ВГК - 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
99-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
- -
01.10.1944 Резерв Ставки ВГК - 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
99-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
- -
01.11.1944 Резерв Ставки ВГК - 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
99-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
- в составе созданной гвардейской воздушно-десантной армии.
01.12.1944 Резерв Ставки ВГК - 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
99-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
- -
01.01.1945 Резерв Ставки ВГК - 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
99-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
103-я гвардейская воздушно-десантная дивизия
- -
01.02.1945 Резерв Ставки ВГК 9-я гвардейская армия 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
103-я гвардейская стрелковая дивизия
- -
01.03.1945 2-й Украинский фронт 9-я гвардейская армия 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
103-я гвардейская стрелковая дивизия
61-я гвардейская корпусная артиллерийская бригада
144-й гвардейский отдельный батальон связи
128-й гвардейский отдельный сапёрный батальон
1513-й самоходно-артиллерийский полк
319-й гвардейский миномётный полк реактивной артиллерии
44-й отдельный гвардейский зенитный артиллерийский дивизион
2957-я полевая почтовая станция
578-я полевая авторемонтная база
-
01.04.1945 3-й Украинский фронт 9-я гвардейская армия 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
103-я гвардейская стрелковая дивизия
61-я гвардейская корпусная артиллерийская бригада
144-й гвардейский отдельный батальон связи
128-й гвардейский отдельный сапёрный батальон
1513-й самоходно-артиллерийский полк
319-й гвардейский миномётный полк реактивной артиллерии
44-й отдельный гвардейский зенитный артиллерийский дивизион
2957-я полевая почтовая станция
578-я полевая авторемонтная база
-
01.05.1945 3-й Украинский фронт 9-я гвардейская армия 98-я гвардейская стрелковая дивизия
99-я гвардейская стрелковая дивизия
103-я гвардейская стрелковая дивизия
61-я гвардейская корпусная артиллерийская бригада
144-й гвардейский отдельный батальон связи
128-й гвардейский отдельный сапёрный батальон
1513-й самоходно-артиллерийский полк
319-й гвардейский миномётный полк реактивной артиллерии
44-й отдельный гвардейский зенитный артиллерийский дивизион
2957-я полевая почтовая станция
578-я полевая авторемонтная база
-

Командование

Награды и наименования

Награда (наименование) Дата За что получена
Свирский  ??.??.1944 за участие в Свирско-Петрозаводской операции
Орден Красного Знамени  ??.??.1945 за бои в Австрии

Интересные факты

  • Соединения корпуса по приказу командира корпуса расстреляли из тяжёлой артиллерии озеро Синемукса в Карелии с целью получения глушёной рыбы. [www.vedlozero.ru/content/view/89/1/1/3/ ¹]

Напишите отзыв о статье "37-й гвардейский стрелковый корпус"

Ссылки

  • [www.victory.mil.ru Боевой состав Советской Армии]
  • [www.soldat.ru Справочники на Солдат.ру]
  • [monuments.karelia.ru/ob-ekty-kul-turnogo-nasledija/kniga-velikaja-otechestvennaja-vojna-v-karelii-pamjatniki-i-pamjatnye-mesta/stat-i-ob-ob-ektah-voenno-istoricheskogo-nasledija/pitkjarantskij-rajon/memorial-nyj-kompleks-dolina-geroev/ Мемориальный комплекс «Долина Героев»]


Отрывок, характеризующий 37-й гвардейский стрелковый корпус

Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.


– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
– Ну садись, садись тут, поговорим, – сказал Кутузов. – Грустно, очень грустно. Но помни, дружок, что я тебе отец, другой отец… – Князь Андрей рассказал Кутузову все, что он знал о кончине своего отца, и о том, что он видел в Лысых Горах, проезжая через них.
– До чего… до чего довели! – проговорил вдруг Кутузов взволнованным голосом, очевидно, ясно представив себе, из рассказа князя Андрея, положение, в котором находилась Россия. – Дай срок, дай срок, – прибавил он с злобным выражением лица и, очевидно, не желая продолжать этого волновавшего его разговора, сказал: – Я тебя вызвал, чтоб оставить при себе.
– Благодарю вашу светлость, – отвечал князь Андрей, – но я боюсь, что не гожусь больше для штабов, – сказал он с улыбкой, которую Кутузов заметил. Кутузов вопросительно посмотрел на него. – А главное, – прибавил князь Андрей, – я привык к полку, полюбил офицеров, и люди меня, кажется, полюбили. Мне бы жалко было оставить полк. Ежели я отказываюсь от чести быть при вас, то поверьте…
Умное, доброе и вместе с тем тонко насмешливое выражение светилось на пухлом лице Кутузова. Он перебил Болконского:
– Жалею, ты бы мне нужен был; но ты прав, ты прав. Нам не сюда люди нужны. Советчиков всегда много, а людей нет. Не такие бы полки были, если бы все советчики служили там в полках, как ты. Я тебя с Аустерлица помню… Помню, помню, с знаменем помню, – сказал Кутузов, и радостная краска бросилась в лицо князя Андрея при этом воспоминании. Кутузов притянул его за руку, подставляя ему щеку, и опять князь Андрей на глазах старика увидал слезы. Хотя князь Андрей и знал, что Кутузов был слаб на слезы и что он теперь особенно ласкает его и жалеет вследствие желания выказать сочувствие к его потере, но князю Андрею и радостно и лестно было это воспоминание об Аустерлице.
– Иди с богом своей дорогой. Я знаю, твоя дорога – это дорога чести. – Он помолчал. – Я жалел о тебе в Букареште: мне послать надо было. – И, переменив разговор, Кутузов начал говорить о турецкой войне и заключенном мире. – Да, немало упрекали меня, – сказал Кутузов, – и за войну и за мир… а все пришло вовремя. Tout vient a point a celui qui sait attendre. [Все приходит вовремя для того, кто умеет ждать.] A и там советчиков не меньше было, чем здесь… – продолжал он, возвращаясь к советчикам, которые, видимо, занимали его. – Ох, советчики, советчики! – сказал он. Если бы всех слушать, мы бы там, в Турции, и мира не заключили, да и войны бы не кончили. Всё поскорее, а скорое на долгое выходит. Если бы Каменский не умер, он бы пропал. Он с тридцатью тысячами штурмовал крепости. Взять крепость не трудно, трудно кампанию выиграть. А для этого не нужно штурмовать и атаковать, а нужно терпение и время. Каменский на Рущук солдат послал, а я их одних (терпение и время) посылал и взял больше крепостей, чем Каменский, и лошадиное мясо турок есть заставил. – Он покачал головой. – И французы тоже будут! Верь моему слову, – воодушевляясь, проговорил Кутузов, ударяя себя в грудь, – будут у меня лошадиное мясо есть! – И опять глаза его залоснились слезами.
– Однако до лжно же будет принять сражение? – сказал князь Андрей.
– До лжно будет, если все этого захотят, нечего делать… А ведь, голубчик: нет сильнее тех двух воинов, терпение и время; те всё сделают, да советчики n'entendent pas de cette oreille, voila le mal. [этим ухом не слышат, – вот что плохо.] Одни хотят, другие не хотят. Что ж делать? – спросил он, видимо, ожидая ответа. – Да, что ты велишь делать? – повторил он, и глаза его блестели глубоким, умным выражением. – Я тебе скажу, что делать, – проговорил он, так как князь Андрей все таки не отвечал. – Я тебе скажу, что делать и что я делаю. Dans le doute, mon cher, – он помолчал, – abstiens toi, [В сомнении, мой милый, воздерживайся.] – выговорил он с расстановкой.
– Ну, прощай, дружок; помни, что я всей душой несу с тобой твою потерю и что я тебе не светлейший, не князь и не главнокомандующий, а я тебе отец. Ежели что нужно, прямо ко мне. Прощай, голубчик. – Он опять обнял и поцеловал его. И еще князь Андрей не успел выйти в дверь, как Кутузов успокоительно вздохнул и взялся опять за неконченный роман мадам Жанлис «Les chevaliers du Cygne».
Как и отчего это случилось, князь Андрей не мог бы никак объяснить; но после этого свидания с Кутузовым он вернулся к своему полку успокоенный насчет общего хода дела и насчет того, кому оно вверено было. Чем больше он видел отсутствие всего личного в этом старике, в котором оставались как будто одни привычки страстей и вместо ума (группирующего события и делающего выводы) одна способность спокойного созерцания хода событий, тем более он был спокоен за то, что все будет так, как должно быть. «У него не будет ничего своего. Он ничего не придумает, ничего не предпримет, – думал князь Андрей, – но он все выслушает, все запомнит, все поставит на свое место, ничему полезному не помешает и ничего вредного не позволит. Он понимает, что есть что то сильнее и значительнее его воли, – это неизбежный ход событий, и он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной волн, направленной на другое. А главное, – думал князь Андрей, – почему веришь ему, – это то, что он русский, несмотря на роман Жанлис и французские поговорки; это то, что голос его задрожал, когда он сказал: „До чего довели!“, и что он захлипал, говоря о том, что он „заставит их есть лошадиное мясо“. На этом же чувстве, которое более или менее смутно испытывали все, и основано было то единомыслие и общее одобрение, которое сопутствовало народному, противному придворным соображениям, избранию Кутузова в главнокомандующие.


После отъезда государя из Москвы московская жизнь потекла прежним, обычным порядком, и течение этой жизни было так обычно, что трудно было вспомнить о бывших днях патриотического восторга и увлечения, и трудно было верить, что действительно Россия в опасности и что члены Английского клуба суть вместе с тем и сыны отечества, готовые для него на всякую жертву. Одно, что напоминало о бывшем во время пребывания государя в Москве общем восторженно патриотическом настроении, было требование пожертвований людьми и деньгами, которые, как скоро они были сделаны, облеклись в законную, официальную форму и казались неизбежны.
С приближением неприятеля к Москве взгляд москвичей на свое положение не только не делался серьезнее, но, напротив, еще легкомысленнее, как это всегда бывает с людьми, которые видят приближающуюся большую опасность. При приближении опасности всегда два голоса одинаково сильно говорят в душе человека: один весьма разумно говорит о том, чтобы человек обдумал самое свойство опасности и средства для избавления от нее; другой еще разумнее говорит, что слишком тяжело и мучительно думать об опасности, тогда как предвидеть все и спастись от общего хода дела не во власти человека, и потому лучше отвернуться от тяжелого, до тех пор пока оно не наступило, и думать о приятном. В одиночестве человек большею частью отдается первому голосу, в обществе, напротив, – второму. Так было и теперь с жителями Москвы. Давно так не веселились в Москве, как этот год.
Растопчинские афишки с изображением вверху питейного дома, целовальника и московского мещанина Карпушки Чигирина, который, быв в ратниках и выпив лишний крючок на тычке, услыхал, будто Бонапарт хочет идти на Москву, рассердился, разругал скверными словами всех французов, вышел из питейного дома и заговорил под орлом собравшемуся народу, читались и обсуживались наравне с последним буриме Василия Львовича Пушкина.
В клубе, в угловой комнате, собирались читать эти афиши, и некоторым нравилось, как Карпушка подтрунивал над французами, говоря, что они от капусты раздуются, от каши перелопаются, от щей задохнутся, что они все карлики и что их троих одна баба вилами закинет. Некоторые не одобряли этого тона и говорила, что это пошло и глупо. Рассказывали о том, что французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении. Иностранцев отправляли на барке в Нижний, и Растопчин сказал им: «Rentrez en vous meme, entrez dans la barque et n'en faites pas une barque ne Charon». [войдите сами в себя и в эту лодку и постарайтесь, чтобы эта лодка не сделалась для вас лодкой Харона.] Рассказывали, что уже выслали из Москвы все присутственные места, и тут же прибавляли шутку Шиншина, что за это одно Москва должна быть благодарна Наполеону. Рассказывали, что Мамонову его полк будет стоить восемьсот тысяч, что Безухов еще больше затратил на своих ратников, но что лучше всего в поступке Безухова то, что он сам оденется в мундир и поедет верхом перед полком и ничего не будет брать за места с тех, которые будут смотреть на него.