37 mm/54 Breda Mod. 1932/1938/1939
| 37 mm/54 Breda Mod. 1932/1938/1939 | |
| История производства | |
|---|---|
| Разработано: |
1932 |
| Производитель: |
Breda |
| История службы | |
| Состояло на вооружении: | |
| Войны и конфликты: | |
| Характеристики орудия | |
| Калибр, мм: |
37 |
| Длина ствола, мм/калибров: |
1998/54 |
| Масса снаряда, кг: |
0,823 |
| Начальная скорость снаряда, м/с: |
800 — 830 |
| Принцип заряжания: |
магазинное |
| Скорострельность, выстрелов в минуту: |
60 — 120 |
| Характеристики артустановки | |
| Марка артустановки: |
M 1932 |
| Общая масса АУ, кг: |
5000 |
| Угол подъёма ствола, °: |
−10/+80 (спаренные) |
| Угол поворота, °: |
−120/+120 |
| Максимальная скорость вертикального наведения, °/с: |
15 |
| Максимальная скорость горизонтального наведения, °/с: |
14 |
| Максимальная дальность стрельбы, м: |
7800 (+45°) |
| Досягаемость по высоте, м: |
5000 |
| Расчёт установки, чел.: |
7 (для спаренной установки)[1] |
37 mm/54 Mod. 1932/1938/1939 — 37-миллиметровое корабельное автоматическое зенитное артиллерийское орудие, разработанное в Италии силами компании Breda. Имело три основные модификации, отличавшиеся, главным образом, конструкцией артиллерийской установки. Предназначалось для Королевских ВМС Италии. Устанавливалось на множестве типов итальянских военных кораблей, являясь главным средством ближней ПВО флота во Второй мировой войне. Также применялась Королевской итальянской армией в версии на мобильном и стационарном лафетах.
История создания
В 1930 году руководство Королевского итальянского флота выдвинуло задачу создание нового автоматического зенитного орудия, предназначенного для замены на кораблях производимого по лицензии устаревшего британского зенитного автомата «Пом-пом». Флоту требовалось автоматическое орудие калибра 37—40 мм под значительно более мощный патрон. Особо оговаривалось необходимость магазинного питания, представлявшегося более надежным[2].
Конструкция
Конструкция представляла собой масштабированный пулемёт Hotchkiss M1929. Автоматика орудия функционировала по газоотводной схеме с длинным ходом газового поршня. На орудиях спаренных установок газовый поршень располагался сбоку от ствола. Темп стрельбы задавался регулировкой газоотводного отверстия и мог составлять 60, 80 и 120 выстрелов в минуту. Питание производилось из шестизарядным обойм, вставлявшихся сверху[2].
Оценка проекта
Зенитный автомат 37 mm/54 Breda оказался, в целом, малоудачной конструкцией. Основным недостатком системы была очень сильная вибрация, особенно проявлявшаяся в спаренных установках[1]. Это вынуждало итальянских зенитчиков вести неприцельный заградительный огонь. Зачастую они даже предпочитали стрелять не очередями, а сериями одиночных выстрелов. Боевая эффективность соответственно была невысока. Этот недостаток перекрывал все достоинства пушки, включавшие в себя весьма тяжелый для 37-мм калибра снаряд, хорошие баллистические данные и значительная живучесть ствола[3][2].
Напишите отзыв о статье "37 mm/54 Breda Mod. 1932/1938/1939"
Примечания
Ссылки
- [www.navweaps.com/Weapons/WNIT_37mm-54_m1932.htm 37 mm/54 Models 1932, 1938 and 1939]
- [alternathistory.com/37-mm-pushka-breda 37-мм пушка Breda]
Литература
- Campbell J. Naval weapons of World War Two. — Annapolis, Maryland: Naval Institute Press, 1985. — ISBN 0-87021-459-4.
Отрывок, характеризующий 37 mm/54 Breda Mod. 1932/1938/1939
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.
Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
