3 декабря
Поделись знанием:
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
| ← декабрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | 2 | 3 | ||||
| 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 |
| 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 |
| 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 |
| 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 |
| 2023 г. | ||||||
3 декабря — 337-й день года (338-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 28 дней.
Содержание
Памятные даты
Праздники
См. также: Категория:Праздники 3 декабря
-
Россия, День юриста - Россия, день Неизвестного солдата
- Неофициальный праздник: «День 3D-шников» — лиц, профессионально или на «продвинутом» любительском уровне занимающихся 3D-графикой. Выбор даты связан с совпадением аббревиатур 3 декабря — 3Д — и 3D[1].
Религиозные:
- — предпразднство Введения во храм Пресвятой Богородицы;
- — память мученика Дасия (284-305 годы);
- — память мучеников Евстафия, Феспесия и Анатолия (312 год);
- — память священномучеников Нирсы епископа и Иосифа, ученика его, Иоанна, Саверия, Исакия и Ипатия, епископов Персидских;
- — память мучеников Азота скопца, Сасония, Феклы, Анны и иных многих мужей и жён, в Персиде пострадавших (343 год);
- — память святителя Прокла, архиепископа Константинопольского (446-447 годы);
- — память преподобного Григория Декаполита (816 год);
- — память мученика Эдмунда, короля Англии (869 год) (с 2006 года местнопочитаемый святой Берлинской и Германской епархии РПЦ МП);
- — память святителя Бернварда, епископа Хильдесхаймского (1022 год) (с 2006 года местнопочитаемый святой Берлинской и Германской епархии РПЦ МП);
- — память преподобного Диодора Юрьегорского (1633 год);
- — память священномучеников Макария, епископа Екатеринославского, Алексия, Александра, Владимира, Иоанна, Алексия, Василия, Николая, Иоанна, Емилиана, Николая пресвитеров, преподобномучеников Арсения, Евтихия и Илариона, преподобномученицы Иоанникии игумении (1937 год);
- — память преподобномученицы Татианы (после 1937 года).
Именины
События
См. также: Категория:События 3 декабря
До XIX века
- 1557 — в Эдинбурге подписана «Конгрегация Бога», документ, положивший начало реформации в Шотландии и созданию пресвитерианской церкви.
- 1564 — Иван Грозный переселился из Москвы в Александровскую слободу.
- 1586 — в Англию из Колумбии впервые завезён картофель.
- 1775 — первое официальное поднятие американского флага на борту морского судна «Альфред».
- 1800 — французский генерал Моро разбил австрийцев в битве у Гогенлиндена (Бавария).
XIX век
- 1810 — Англия отбила у французов Маврикий.
- 1818 — Иллинойс становится 21-м штатом США.
- 1892 — в Канаде создан департамент торговли и коммерции.
XX век
- 1912 — Болгария, Греция, Сербия и Черногория подписали Чаталджанское перемирие с Турцией. Военные действия возобновились 23 января 1913 года при Чаталдже.
- 1965 — в Великобритании выходит альбом Rubber Soul группы The Beatles, который, как считается, положил начало коренным изменениям в музыке ливерпульской четвёрки.
- 1966 — у Кремлёвской стены были погребены останки Неизвестного солдата.
- 1967 — в госпитале Грут Шут, Кейптаун (ЮАР) проведена первая в истории медицины операция по пересадке сердца; её провёл профессор Кристиан Барнард, трансплантировав сердце смертельно раненой 25-летней женщины 55-летнему больному.
- 1971 — начало третьей индо-пакистанской войны.
- 1972 — на острове Тенерифе (Канарские острова) при взлёте потерпел катастрофу Convair 990, погибли 155 человек.
- 1984 — Бхопальская катастрофа: в результате утечки метилизоцианата на заводе пестицидов погибли более 3800 человек, и сотни тысяч пострадали.
- 1989 — президент США Джордж Буш и генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев заявили, что их страны более не являются противниками. День вошёл в историю как официальная дата окончания «холодной войны».
- 1991 — распущен КГБ СССР.
- 1992 — отправлено первое СМС сообщение.
- 1997 — подписан Оттавский договор о запрещении применения, производства, накопления и экспорта противопехотных мин.
- 1999 — Вторая чеченская война: российские войска взяли третий по величине город Чечни Аргун.
XXI век
- 2006
- Сборная России по теннису выиграла Кубок Дэвиса 2006 года.
- На президентских выборах в Венесуэле победил ныне покойный президент Уго Чавес.
- 2009 — террористический акт в Могадишо.
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 3 декабря
До XIX века
- 1358 — Бедреддин Симави, оттоманский теолог и мистик.
- 1368 — Карл VI Безумный, король Франции (ум. 1422).
- 1596 — Николо Амати, итальянский скрипичный мастер, учитель Андреа Гварнери и Антонио Страдивари.
- 1690 — Эрнст Иоганн Бирон, курляндский дворянин, граф, фаворит императрицы Анны Иоанновны (ум. 1772).
- 1722 — Григорий Саввич Сковорода, русский и украинский философ, поэт, педагог (ум. 1794).
XIX век
- 1830
- Николай Николаевич Обручев, русский генерал, создатель общества «Земля и воля», начальник российского Главного штаба.
- Фредерик Лейтон, английский художник.
- 1857 — Джозеф Конрад, английский писатель, классик английской литературы (роман «Лорд Джим», повесть «Сердце тьмы»; ум. 1924).
- 1895 — Анна Фрейд, британский психолог, родилась в Австрии.
- 1898 — Михаил Ильич Кошкин (ум. 1940), советский конструктор, создатель танка Т-34.
XX век
- 1911 — Нино Рота, итальянский композитор, автор музыки к фильму «Крёстный отец» Копполы (ум. 1979).
- 1923 — Харальд Брайнин, австрийский поэт и писатель (ум. 2006).
- 1924 — Джон Бэкус, американский математик, создатель языка программирования Фортран (ум. 2007).
- 1930 — Жан-Люк Годар, французский кинорежиссёр, актёр, сценарист и продюсер.
- 1948 — Оззи Осборн, британский рок-музыкант, певец, лидер группы «Black Sabbath».
- 1960
- Игорь Николаевич Ларионов, советский и российский хоккеист.
- Джулианна Мур, американская актриса, обладательница «Оскара».
- Дэрил Ханна, американская киноактриса.
- 1977 — Адам Малыш, польский прыгун с трамплина, четырёхкратный чемпион мира, четырёхкратный обладатель Кубка мира и четырёхкратный призёр Олимпийских игр.
- 1985 — Аманда Сайфред, американская актриса.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 3 декабря
До XIX века
- 1552 — Франциск Ксаверий, испанский миссионер в Японии и Индии, католический святой (р. 1506).
- 1789 — Клод Жозеф Верне (р. 1714), французский пейзажист-маринист.
XIX век
- 1823 — Джованни Баттиста Бельцони, итальянский путешественник (р. 1778).
- 1866 — Карл Голльмик (род. 1796), немецкий композитор, лексикограф и музыкальный критик.
- 1888 — Карл Цейсс, основатель фабрики оптических приборов (р. 1816).
- 1892 — Афанасий Афанасьевич Фет, русский поэт (р. 1820).
- 1894 — Роберт Льюис Стивенсон, английский писатель и поэт (р. 1850).
XX век
- 1941 — Павел Николаевич Филонов, русский художник, теоретик искусства, поэт (р. 1883).
- 1950 — Павел Петрович Бажов, автор уральских сказов (р. 1879).
- 1956 — Александр Михайлович Родченко, советский дизайнер, график, фотохудожник, художник театра и кино (р. 1891).
- 1957 — Раффаэле Кьюрацци (итал. Raffaele Chiurazzi) (род. 1875), итальянский поэт.
- 1958 — Сергей Николаевич Сергеев-Ценский (р. 1875), писатель, путешественник («Севастопольская страда», «Преображение России»).
- 1973 — Михаил Юрьевич Блейман (р. 1904), советский кинодраматург, теоретик кино, сценарист.
- 1978 — Иван Кавалеридзе, украинский режиссёр и сценарист (р. 1887).
- 1984 — Павел Кутахов (р. 1914), Главный маршал авиации, дважды Герой Советского Союза.
- 1995 — Александр Кайдановский (р. 1946), актёр («Крах инженера Гарина», «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Сталкер»).
- 1999 — Скэтмен Джон (род. 1942), американский джазовый музыкант и поэт, создавший уникальный стиль музыки, совмещающий в себе скэт и техно.
- 2000 — Гвендолин Брукс (р. 1917), американская поэтесса.
XXI век
- 2001 — Хуан Хосе Арреола (р. 1918), классик мексиканской литературы («Разные измышления», «Конфабуларио»).
- 2003 — Джек Хоу (англ. Jack Howe) (род.1911, английский архитектор и промышленный дизайнер).[3]
- 2012 — Фёдор Савельевич Хитрук, (р. 1917), советский и российский мультипликатор, режиссёр, сценарист, педагог, переводчик.
Приметы
День Проклы и Прокла.
- Если 3 декабря шёл снег, 3 июля пойдёт дождь.
- Если запел снегирь, а сорока лезет под стреху, знай — быть вьюге.
- На Прокла всякую нечисть проклинают, чтобы она как можно дольше не вылезала из своих нор мутить жизнь человеческую.
- До Прокла не жди от дороги прока, говаривали: «в путь соберёшься — одна морока, а сани ни с места»[4].
См. также
|
3 декабря в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "3 декабря"
Примечания
- ↑ [www.render.ru/news/news.php?news_id=741 RENDER.RU -> Новость]
- ↑ Православный церковный календарь с тропарями и кондаками, 2010. Изд-во РПЦ МП, Москва, 2009, стр. 170
- ↑ [www.telegraph.co.uk/news/obituaries/1449526/Jack-Howe.html Jack Howe]. Telegraph.co.uk - Obituaries (16 December 2003). Проверено 19 января 2015.
- ↑ [www.kharchenko.com/date/dec/03.shtml Времена: 3 декабря.]
Ссылки
- days.peoples.ru/1203.html
- days.peoples.ru/1203.shtml
Отрывок, характеризующий 3 декабря
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
