4-я Ленинградская кавалерийская дивизия
Поделись знанием:
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.
(перенаправлено с «4-я Петроградская кавалерийская дивизия»)
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> 4-я Ленинградская кавалерийская дивизия </td></tr> | |
Войска: | сухопутные |
Род войск: | кавалерия |
Награды: | (награды) |
4-я Ленинградская кавалерийская дивизия — соединение кавалерии РККА, созданное во время Гражданской войны в России 1918−1920 годов. Являлось маневренным средством в руках фронтового и армейского командования для решения оперативных и тактических задач.
Содержание
История создания
Сформирована 28 ноября 1918 года как 1-я сводная кавалерийская дивизия[1].
С 30 января 1919 года - отдельная кавалерийская дивизия 10-й армии[1].
С 14 марта 1919 года — 4-я кавалерийская дивизия[1].
13 декабря 1920 года приказом РВСР № 2797/559 4-я кавдивизия присвоено наименование 4-й Петроградской кавалерийской дивизии, с 1924 года 4-й Ленинградской кавалерийской дивизии[1].
21 апреля 1936 года преобразована в 4-ю Донскую казачью дивизию имени К.Е.Ворошилова.[1].
Состав, организация, дислокация
Дислокация
- на 1932 год — Старый Петергоф (ЛВО)[1].
- В 1932 году передислоцирована в город Слуцк, в Белорусский военный округ[1].
Входила в состав
Входила в состав:
- 10-й армии (с ноября 1918 года),
- Конного корпуса Будённого 10-й армии (июль - ноябрь 1919 года),
- 1-й Конной армии (ноябрь 1919 года - 1923 год),
- войск Украины и Крыма (декабрь 1920 года - май 1921 года),
- Северо-Кавказского военного округа (1921 год - 1923 год),
- Петроградского военного округа (позднее Ленинградского военного округа) (август 1923 года - 1934 год), Западного военного округа (позднее Белорусского военного округа) (1934 год - апрель 1936 года), 3-го (до сентября 1935 года) и 6-го (сентябрь 1935 года - апрель 1936 года) кавалерийских корпусов.[1].
Командный состав 4-й Ленинградской кавалерийской дивизии
Начальники
- Думенко, Борис Мокеевич — с 14 марта 1919 года по 24 марта 1919 года[2]
- Будённый, Семен Михайлович — с 24 марта 1919 года по 6 августа 1919 года[2]
- Городовиков, Ока Иванович — с 8 августа 1919 года по 25 апреля 1920 года[2]
- Косогов, Иван Дмитриевич, врид — с 25 апреля 1920 года по 1 мая 1920 года[2]
- Коротчаев, Дмитрий Дмитриевич, врид — с 1 мая 1920 года по 18 июня 1920 года[2]
- Летунов, Федор Михайлович, врид — с 18 июня 1920 года по 19 августа 1920 года[2]
- Тюленев, Иван Владимирович, врид — с 20 августа 1920 года по 23 августа 1920 года[2]
- Тимошенко, Семён Константинович — с 23 августа 1920 года по 1 ноября 1920 года, с 23 ноября 1920 года по 24 октября 1921 года[2]
- Маслаков, Григорий Савельевич, врид — с 1 ноября 1920 года по 23 ноября 1920 года[2]
- Тимошенко, Семён Константинович — с 23 ноября 1920 года по 1925 год, с 23 ноября 1920 года по 24 октября 1921 года[2]
- Зотов, Степан Андреевич - с 1925 года[2]
- Апанасенко, Иосиф Радионович - с октября 1929 года по ноябрь 1932 года[2]
- Клеткин, Григорий Платонович — с ноября 1932 года по март 1933 года
- Жуков, Георгий Константинович - с 26 марта 1933 года по 21 апреля 1936 года[2]
Военкомы
- Варфоломей Новицкий — с 14 марта 1919 года по 15 мая 1919 года[2]
- Зайцев — с 1 апреля 1919 года по 4 мая 1919 года[2]
- Алексей Хазов — с 15 мая 1919 года по 29 мая 1919 года[2]
- Мусин, Николай Адамович — с 11 июня 1919 года по 6 августа 1919 года[2]
- Детистов, Александр Митрофанович — с 7 сентября 1919 года по 25 мая 1920 года[2]
- Донсков, Георгий Иванович — с 25 мая 1920 по 9 июня 1920 года[2]
- Берлов, Василий Иванович — с 9 июня 1920 по 22 июня 1920 года[2]
- Грай, Семён Фёдорович — с 22 сентября 1920 по 30 мая 1921 года[2]
Начальники штаба
- Голинский, Георгий Владимирович — с 1 апреля 1919 года по 3 апреля 1919 года[2]
- Крыжанский, Георгий Деомидович — с 3 апреля 1919 года по 5 июня 1919 года[2]
- Алексей Савельев — с 5 июня 1919 года по 6 июля 1919 года[2]
- Погребов, Виктор Андреевич — с 6 июля 1919 года по 6 августа 1919 года[2]
- Новиков, Василий Васильевич, врид — с 25 апреля 1920 года по 1 мая 1920 года[2]
- Косогов, Иван Дмитриевич — с 6 августа 1919 года по 25 апреля 1920 года, с 1 мая 1920 года по 25 октября 1921 года[2]
- Вертоградский, Александр Иванович - с 1933 года[2]
- Смирнов, Михаил Васильевич - до февраля 1936 года[2]
Напишите отзыв о статье "4-я Ленинградская кавалерийская дивизия"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 [guides.rusarchives.ru/browse/guidebook.html?bid=121&sid=92164#refid92115 Путеводитель ЦГАСА том 2]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 [www.rkka.ru/cavalry/30/004_kd.html Кавалерия гражданской войны. Командный состав кавалерийских соединений и объединений]
Ссылки
- [www.budenney.ru/memoirs/ Будённый Семён Михайлович. «Пройдённый путь» в 3-х томах]
- [www.budenney.ru/chronicle/ С.Витошнев. «С. М. Будённый. Летопись.» (Биография)]
- [www.budenney.ru/ Сайт о С. М. Будённом]
- [militera.lib.ru/research/shambarov1/05.html Шамбаров Валерий Евгеньевич Белогвардейщина. 82. Последние победы Деникина.]
- [militera.lib.ru/memo/russian/denikin_ai2/5_20.html Деникин Антон Иванович Очерки русской смуты. Глава XX. Операции южных армий в начале 1920 года: от Ростова до Екатеринодара. Рознь между добровольцами и донцами.]
Отрывок, характеризующий 4-я Ленинградская кавалерийская дивизия
– Лёгко, ваше сиятельство.«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.
Граф Илья Андреич в 1809 м году жил в Отрадном всё так же как и прежде, то есть принимая почти всю губернию, с охотами, театрами, обедами и музыкантами. Он, как всякому новому гостю, был рад князю Андрею, и почти насильно оставил его ночевать.
В продолжение скучного дня, во время которого князя Андрея занимали старшие хозяева и почетнейшие из гостей, которыми по случаю приближающихся именин был полон дом старого графа, Болконский несколько раз взглядывая на Наташу чему то смеявшуюся и веселившуюся между другой молодой половиной общества, всё спрашивал себя: «о чем она думает? Чему она так рада!».
Вечером оставшись один на новом месте, он долго не мог заснуть. Он читал, потом потушил свечу и опять зажег ее. В комнате с закрытыми изнутри ставнями было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл Ростова), который задержал его, уверяя, что нужные бумаги в городе, не доставлены еще, досадовал на себя за то, что остался.
Князь Андрей встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл ставни, лунный свет, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату. Он отворил окно. Ночь была свежая и неподвижно светлая. Перед самым окном был ряд подстриженных дерев, черных с одной и серебристо освещенных с другой стороны. Под деревами была какая то сочная, мокрая, кудрявая растительность с серебристыми кое где листьями и стеблями. Далее за черными деревами была какая то блестящая росой крыша, правее большое кудрявое дерево, с ярко белым стволом и сучьями, и выше его почти полная луна на светлом, почти беззвездном, весеннем небе. Князь Андрей облокотился на окно и глаза его остановились на этом небе.
Комната князя Андрея была в среднем этаже; в комнатах над ним тоже жили и не спали. Он услыхал сверху женский говор.
– Только еще один раз, – сказал сверху женский голос, который сейчас узнал князь Андрей.
– Да когда же ты спать будешь? – отвечал другой голос.
– Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз…
Два женские голоса запели какую то музыкальную фразу, составлявшую конец чего то.