4-я альпийская дивизия (Италия)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
4-я альпийская дивизия

Шеврон 4-й альпийской дивизии «Кунеэнзе»
Годы существования

31 октября 193528 января 1943

Страна

Италия Италия

Подчинение

Королевская итальянская армия (1935—1943)

Входит в

Итальянский контингент в СССР

Тип

альпийские горные стрелки

Включает в себя

три полка

Численность

17460 человек

Дислокация

Кунео

Прозвище

«Кунеэнзе»

Участие в

Вторая мировая война

Командиры
Известные командиры

Эмилио Батисти

Сайт

[www.memocuneense.it/ ocuneense.it]

4-я альпийская дивизия «Кунеэнзе» (итал. 4ª Divisione alpina "Cuneense") — итальянская дивизия элитных альпийских горнострелковых частей, участвовавшая во Второй мировой войне. Существовала с 1935 по 1943 годы, базировалась в городе Кунео, в честь чего получила своё название.





История

Образование

Образована в 1935 году после реформы Верховного Альпийского командования. В 1937 году перебазировалась в Кунео, куда в её состав вошли 1-й и 2-й альпийские полки, а также 4-й альпийский артиллерийский полк и рота (позднее — батальон) тяжёлого оружия.

Французская кампания

12 июня 1940 4-я альпийская вступила в битву в Западных Альпах, когда французы совершили серию авианалётов на их позиции и сбросили бомбы 14 июня на Геную и Савону. 24 июня 1940, однако, Франция капитулировала.

Высадка в Албании

Бои в Албании были частью итало-греческой войны. С 21 декабря по 24 декабря 1940 дивизия защищала горную цепь Факья-Гурит (особенно горячие бои шли за высоты 1620 и 1655). В боях дивизия потеряла 26 человек, в том числе и сержанта Аннибале Пальярин, который был награждён посмертно золотой медалью «За храбрость» посмертно.

Война в СССР

14 июля 1942 итальянский экспедиционный корпус начал своё участие в войне против Советского Союза, оказавшись между Изюмом и Успенским. 19 августа дивизия «Кунэнзе» отправилась в Старобельск.

8 сентября 1942 дивизия была переподчинена группе войск, базировавшейся между Новой Калитвой и Павловском, куда прибыла в ночь с 19 на 20 сентября. 11 декабря состоялась первая стычка с советскими частями, а 17 декабря советские части контратаковали и прорвали линию обороны между Новой Калитвой и Богучаром.

17 января 1943 дивизия, потеряв контроль над Доном, обратилась в паническое бегство после того, как советские войска продвинулись на 200 км вперёд. Порядка 2 тысяч человек из батальона «Дронеро» и группы «Пинероло» достигли Александровки к 21 января. 22 января остатки добрались до Новохарьковки, а уже 25 января отдельным строем (очень немногие присоединились к беженцам из дивизии «Тридентина») направилась в сторону Дегтярного и Сухово.

28 января 1943 близ города Валуйки остатки дивизии «Кунеэнзе» попались в окружение казачьих частей и почти полностью были истреблены: тем самым дивизия прекратила своё существование. Из окружения вырвались около полутора тысяч человек, которые вернулись в Италию (лидером группы выживших был адъютант Марко Каррино). Итальянцам, однако, пришлось сжечь дивизионное знамя, чтобы не допустить окончательного позора. В плен же попали командир дивизии Эмилио Батисти и полковники Манфреди и Скримин.

К 11 февраля 1943 из 17460 человек при 4-й альпийской дивизии в живых осталось только 1607 человек. 8 сентября 1943 с капитуляцией Италии прекратила существование де-юре и сама дивизия.

Структура

В дивизии насчитывалось 17460 человек: 573 старших офицера и 16687 рядовых солдат и младших офицеров. В дивизии также насчитывалось 176 лошадей, 4698 мулов и 584 транспортных средства.

  • 1-й альпийский полк (база — Мондови)
    • Батальон «Чева»
    • Батальон «Пьеве ди Теко»
    • Батальон «Мондови»
  • 2-й альпийский полк (базирование — Кунео)
    • Батальон «Борго Сан Дальмаццо»
    • Батальон «Дронеро»
    • Батальон «Салуццо»
  • 3-й альпийский артиллерийский полк (базирование — Кунео)
    • Артиллерийская группа «Пинероло»
    • Артиллерийская группа «Мондови»
    • Артиллерийская группа «Валь По»
  • 4-й инженерный батальон (базирование — Певераньо)
  • 2-й батальон логистики (базирование — Буска)
  • 201-й автотранспортный батальон (базирование — Кунео)
  • Карабинеры (базирование — Кунео)
    • 413-я рота карабинеров
    • 414-я рота карабинеров
  • 701-я рота (позднее 701-й батальон) тяжёлого оружия (базирование — Борго-Сан-Далмаццо)
  • Полевые лазареты (базирование — Спинетта)
    • 613-й полевой лазарет
    • 615-й полевой лазарет
    • 616-й полевой лазарет
    • 617-й полевой лазарет

Отличившиеся солдаты

Список награждённых медалью «За воинскую доблесть»:

Напишите отзыв о статье "4-я альпийская дивизия (Италия)"

Литература

  • Libero Porcari, La Cuneense, Cuneo, L'Arciere, 2008.
  • Giuseppe Costa, Vent'anni dopo. I disperati del Don, Milano, Relations Latines, 1963.

Ссылки

  • [www.memocuneense.it/ Сайт, посвящённый дивизии]  (итал.)

Отрывок, характеризующий 4-я альпийская дивизия (Италия)

– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.