4-я дивизия войск НКВД по охране железнодорожных сооружений

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: yellow; background-color: #DC143C" colspan="2"> Боевой путь </td></tr>
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: yellow; background-color: #DC143C" colspan="2"> 4-я дивизия войск НКВД по охране железнодорожных сооружений </td></tr>
Войска: сухопутные войска
Род войск: пехота НКВД
Формирование: 08.03.1939 года
Расформирование (преобразование): 11.02.1942 года
Предшественник: 5-я отдельная Киевская железнодорожная бригада войск ОГПУ СССР[1]
Преемник: 25-я дивизия войск НКВД СССР по охране железных дорог[2]
1941—1942: Великая Отечественная война

4-я дивизия войск НКВД по охране железнодорожных сооружений — воинское соединение НКВД СССР в Великой Отечественной войне.





История

Приказом НКВД СССР № 00206 от 08.03.1939 «О реорганизации Управления пограничными и внутренними войсками» во исполнения Постановления СНК СССР № 154-16сс от 02.02.1939 «О реорганизации управления пограничными и внутренними войсками» 5-я отдельная Киевская железнодорожная бригада войск ОГПУ СССР[1] переформирована в 4-ю дивизию войск НКВД СССР по охране железнодорожных сооружений.

Управление дивизии и 56-й полк дислоцировались в Киеве, 55-й полк в городе Коростень, 57-й полк на станции Шевченко.

До Великой Отечественной войны дивизия выполняла задачи по охране железнодорожных сооружений на Юго-Западной железной дороге, Винницкой железной дороге (после войны вошла в состав Юго-западной железной дороги), Одесской железной дороге, Кишинёвской железной дороге, важных стратегических мостов шоссейных дорог в Киевской, Черниговской, Житомирской, Винницкой областях. До 12 октября 1939 года подразделения и гарнизоны расположенные в районе границы с Польшей оказывали содействие Пограничным войскам в охране государственной границы. Затем до начала Великой отечественной войны в охране зоны заграждения, проходившей по бывшей советско-польской границе. С июня 1940 года подразделения и гарнизоны 57-го полка расположенные в районе границы с Румынией оказывали содействие Пограничным войскам в охране государственной границы.

В 1940 году зенитно-пулемётные роты дивизии принимали участие в Советско-Финской войне.

По состоянию на 01 июня 1941 года численность дивизии составляла 4669 военнослужащих.

На 22 июня 1941 года дивизия дислоцировалась:

В составе действующей армии с 26 июня 1941 года по 16 января 1942 года.

В период Великой отечественной войны дивизия выполняла задачи по охране железнодорожных сооружений на Юго-Западной железной дороге, Винницкой железной дороге, Одесской железной дороге, Кишинёвской железной дороге, важных стратегических мостов шоссейных дорог в Киевской, Черниговской, Житомирской, Винницкой областях, линий ВЧ-связи на участках Киев — НежинБахмач - Конотоп, Киев – Гребёнка – Бахмач - Конотоп, войскового тыла 5-й, 37-й, 40-й, 9-й, 56-й армий, принимала участие в борьбе с диверсионно—разведывательными группами противника, с бандитизмом на УкраинаУкраине и Молдавии, части и подразделения дивизии принимали участие в оборонительных боях в Молдавии и на Украине, обороне Киева.

22 июня 1941 года в 4 часа утра 2-й батальон 57-го полка, охранявший железнодорожные мосты через реку Прут, первым из состава дивизии принял бой с противником. 26 июня 1941 года на базе 2-го батальона 57-го полка сформирован 114-й полк, вошедший в состав дивизии. 28 июня 1941 года дивизия перешла в оперативное подчинение начальнику войск НКВД по охране войскового тыла Юго-Западного фронта.

В июле 1941 года часть 57-го полка дивизии отступила в Одессу и в дальнейшем принимали участие в её обороне. 114-й полк находясь в оперативном подчинении Южного фронта отходил на Мелитополь. Остальные подразделения дивизии с июля по 19 сентября 1941 года принимали участие в обороне Киева, где 15 сентября 1941 года попали в окружение.

В Киевской оборонительной операции войска дивизии оказали большое влияние на ход боевых действий. С 16 по 22 июля 1941 года подразделения 56-го полка принимали участие в обороне Фастова. В августе 1941 года 55-й полк дивизии обеспечил отступление 5-й армии к Киеву, уничтожив в арьергардных боях до 1200-т гитлеровцев. 4 сентября 1941 года 1-й батальон 56-го полка принял под охрану линию ВЧ-связи соединявшую Киев с Москвой. 19 сентября подразделения дивизии последними покинули Киев, обеспечив подрыв всех существовавших мостов через Днепр. 23 сентября 1941 года 56-й полк дивизии обеспечил выход из окружения частей 37-й армии захватив населённый пункт Барышевка и [wikimapia.org/#lang=ru&lat=50.360736&lon=31.339413&z=17&m=b&show=/27117623/ru/Старый-автомобильный-мост переправу через реку Трубеж] около него и удерживал переправу до окончания движения через неё частей 37-й армии. В ходе боя полк был практически полностью уничтожен. В ходе прорыва из окружения, предпринятого 25 сентября 1941 года удалось прорваться только 27-ми командирам и бойцам полка.

Во время Киевской оборонительной операции бронепоезда дивизии были переданы в 26-ю армию, сражавшуюся южнее Киева, где и погибли.

1 октября 1941 года дивизия провела свой последний бой при прорыве из окружения в районе села Девички, при прорыве дивизия понесла большие потери и расселась на мелкие группы, фактически перестав существовать как единое соединение. Приказом НКВД СССР № 00293 от 11.02.1942 года дивизия была переформирована в 25-ю дивизию войск НКВД СССР по охране железных дорог[2].

Состав

  • 55-й железнодорожный полк
  • 56-й железнодорожный полк
  • 57-й железнодорожный полк
  • 64-й железнодорожный полк
  • 114-й железнодорожный полк
  • 227-й конвойный полк (передан дивизии в оперативное подчинение в августе 1941 года)
  • 81-й отдельный батальон по охране особо важных предприятий промышленности
  • 34-й отдельный резервный железнодорожный батальон [6]

Командиры

  • [interpretive.ru/dictionary/1019344/word/achkasov-aleksandr-ivanovich Ачкасов, Александр Иванович], генерал-майор — (08.03.1939 — 23.06.1941)
  • [www.generals.dk/general/Mazhirin/Fedor_Maksimovich/Soviet_Union.html Мажирин, Фёдор Максимович], полковник — (23.06.1941 — 01.10.1941)

Напишите отзыв о статье "4-я дивизия войск НКВД по охране железнодорожных сооружений"

Примечания

  1. 1 2 Сформирована 27.12.1932 года по приказу ОГПУ СССР № 1266/с. Штаб бригады дислоцировался в Киеве.
  2. 1 2 Управление дивизии – г. Балашов. В марте 1942 года в составе дивизии восстановлены 56-й полк и 57-й полк, в состав дивизии включен 121-й полк. В начале 1944 года дивизия передислоцирована на Украину, управление дивизии – г. Киев, в состав дивизии включены 60-й полк и 69-й полк, 56-й полк включен в состав 26-й дивизии. В 1948 году принимала участие в ликвидации УПА. Дивизия расформирована приказом МВД СССР № 00248 от 15.05.1951 во исполнения Постановления Совета Министров СССР № 1483-749 сс «О передаче охраны предприятий промышленности и железных дорог военизированной охране министерств и ведомств».
  3. Судаков Дмитрий Матвеевич, 1908 г.р., учтен пропавшим без вести (ПБВ), ранен у Оржицы 22.09.1941, пребывал на оккупированной территории, направлен в штрафной батальон, после тяжелого ранения в госпиталь, демобилизован, после войны проживал в Коростене.
  4. Ищенко Петр Кириллович, 1903 г.р., командовал 31-м ОДБП войск НКВД, награждён Орденом Ленина 29.12.1941 года
  5. Солохин Михаил Иванович, 1903 г.р., учтен ПБВ в районе Любарцы-Рогозов в сентябре 41-го.
  6. [war1945.ru/red-army/1145-voyska-nkvd-nkgb-v-gody-velikoy-otechestvennoy-voyny.html Войска НКГБ-НКВД в годы ВОВ]

Ссылки

  • [www.soldat.ru/doc Перечень № 1 управлений, соединений, частей, подразделений и учреждений войск НКВД, входивших в состав действующей армии в период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов]
  • [shieldandsword.mozohin.ru/VD3462/troops/operativ.htm Внутренние войска НКВД]
  • [www.vvmvd.ru/istoriya/vv-vov/ МВД России]
  • [war1945.ru/red-army/1145-voyska-nkvd-nkgb-v-gody-velikoy-otechestvennoy-voyny.html ВОЙСКА НКВД-НКГБ В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ]


Отрывок, характеризующий 4-я дивизия войск НКВД по охране железнодорожных сооружений

И без его приказания делалось то, чего он хотел, и он распорядился только потому, что думал, что от него ждали приказания. И он опять перенесся в свой прежний искусственный мир призраков какого то величия, и опять (как та лошадь, ходящая на покатом колесе привода, воображает себе, что она что то делает для себя) он покорно стал исполнять ту жестокую, печальную и тяжелую, нечеловеческую роль, которая ему была предназначена.
И не на один только этот час и день были помрачены ум и совесть этого человека, тяжеле всех других участников этого дела носившего на себе всю тяжесть совершавшегося; но и никогда, до конца жизни, не мог понимать он ни добра, ни красоты, ни истины, ни значения своих поступков, которые были слишком противоположны добру и правде, слишком далеки от всего человеческого, для того чтобы он мог понимать их значение. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого.
Не в один только этот день, объезжая поле сражения, уложенное мертвыми и изувеченными людьми (как он думал, по его воле), он, глядя на этих людей, считал, сколько приходится русских на одного француза, и, обманывая себя, находил причины радоваться, что на одного француза приходилось пять русских. Не в один только этот день он писал в письме в Париж, что le champ de bataille a ete superbe [поле сражения было великолепно], потому что на нем было пятьдесят тысяч трупов; но и на острове Св. Елены, в тиши уединения, где он говорил, что он намерен был посвятить свои досуги изложению великих дел, которые он сделал, он писал:
«La guerre de Russie eut du etre la plus populaire des temps modernes: c'etait celle du bon sens et des vrais interets, celle du repos et de la securite de tous; elle etait purement pacifique et conservatrice.
C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.