41-й истребительный авиационный полк ВВС ВМФ

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2"> Районы боевых действий </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: #CCDDFF; background-color: #000000" colspan="2"> 41-й истребительный авиационный полк </td></tr>
Войска:	ВВС ВМФ ПВО ПВО
Род войск:	ВВС ВМФ, ПВО
Формирование:	10.03.1943 г.
Расформирование (преобразование):	01.12.1994 г.
Предшественник:	3-я АЭ 42-САП ВВС СТОФ
Преемник:	нет
Советско-японская война: Южно-Сахалинская операция

41-й истребительный авиационный полк (ВВС ВМФ, затем 11-й А ПВО) — воинская часть Военно-воздушных сил (ВВС) Вооружённых Сил РККА, принимавшая участие в боевых действиях Советско-японской войны.

Наименования полка

За весь период своего существования полк наименования не менял — 41-й ИАП в/ч 26870. Менялась подчинённость полка в результате организационно-штатных мероприятий.

История полка

10 марта 1943 года, на основании приказа НК ВМФ 0039 от 02.02.1943 г., в составе ВВС Северо-Тихоокеанской флотилии был сформирован 41-й отдельный истребительный авиационный полк по штату 030/156 (в/ч 26870) с дислокацией на аэродроме Постовая, вооруженный самолётами МиГ-3, И-15 и И-16. На основании приказа Ком. ТОФ 0018 от 11.03.1943 г. на формирование нового полка была обращена 3-я ИАЭ 42-го смешанного авиаполка ВВС СТОФ, дислоцировавшийся в городе Советская Гавань на аэродроме Знаменское.

По состоянию на 1 января 1944 года в боевом составе полка имелось: 8/6 МиГ-3, 14/9 И-16 и 6/2 И-15бис, 2/2 УТИ-4, 2/1 У-2 и 35 летчиков, из которых 17 были подготовлены к полетам ночью.

К весне 1945 года все старые машины были списаны, в полку имелось эскадрилья из 12 самолётов МиГ-3, которые к тому моменту были изношены и началась их замена на ЛаГГ-3, а затем и на Ла-7. На основании циркуляра НГМШ 01358 от 28.11.1944 года полк был переведен на штат 030/256.

К началу войны с Японией полк базировался на аэродроме Постовая, подчиняясь командиру бригады ПВО Северной Тихоокеанской флотилии. Это был один из немногих истребительных полков страны, на вооружении которого сохранились уже раритетные к 1945 году самолёты ЛаГГ-3. Все истребители МиГ-3 к апрелю были списаны по износу, Ла-7 были освоены не в полном объёме. Основной задачей полка было истребительное прикрытие объектов СТОФ и сопровождение бомбардировщиков.

Боевые действия 41-го ИАП.

С началом боевых действий против Японии самолёты полка выполняли истребительное прикрытие с воздуха объектов Северной Тихоокеанской флотилии в районе г. Советской Гавани. С 10 по 14 августа самолёты ЛаГГ-3 полка стали привлекаться для нанесения бомбоштурмовых ударов по объектам обороны противника в районе п. Эсуторо, Торо и Усиро. Для этого на самолёты подвешивались по две 50-кг бомбы. Всего было выполнено 54 самолёто-вылета. 16 и 17 августа самолёты полка привлекались для поддержки морского десанта в п. Торо, выполнив 30 самолето-вылетов. 18 августа выполнялись вылеты на прикрытие Пе-2 55-го пикировочного полка при нанесении ими ударов по объектам противника на Южном Сахалине.

Всего за время боевых действий потерян один самолёт Ла-7 по небоевой причине (авария).

Послевоенная история.

При формировании Сахалинской военной флотилии на базе СТОФ с 05.10.1945 г. полк был выделен в её состав (приказ Ком. ТОФ 004 от 02.02.1946 г.). На основании приказа ГК ВМС 001/ов от 12.02.1947 г. с 01.05.1947 г. 41-й ОИАП был передан в состав ВВС 7 ВМФ. В начале 1950 г. полк был перевооружен на самолёты МиГ-15. Переучивание на новую авиатехнику происходило зимой 1950 г. на льду бухты рядом с аэродромом, для чего там была раскатана взлетно-посадочная полоса длиной 4000 м. Во второй половине 1952 года полк получил на вооружение истребители МиГ-17. Для перегонки новой авиатехники было выделено восемь летчиков под командованием заместителя командира полка Героя Советского Союза подполковника Д. М. Татаренко. В три захода они перегнали из Комсомольска-на-Амуре на Постовую 24 самолета МиГ-17.

В мае 1953 г. на основании приказа Ком. СТОФ № 001 от 06.05.1953 г. 41-й ИАП был включен в состав 15-й Смешанной авиадивизии ВВС СТОФ и подчинен её командиру. С 10.06.1953 г. на основании приказа МО СССР № 0054 от 23.04.1953 г. и директивы ГК ВМС 2/56288 от 25.04.1953 г. 41-й ИАП 15-й ИАД из ВВС 7 ВМФ был передан в состав 105-го авиационного корпуса ВВС ТОФ, перебазированного к этому времени из Порт-Артура в Советскую Гавань.

01.02.1957 г. 41-й ИАП, существующий по штату 98/517-В и вооруженный самолетами МиГ-17 модификаций «П» и «ПФ», был передан без одной АЭ из ВВС ТОФ в состав Совгаванской дивизии ПВО Отдельной Дальневосточной армии ПВО страны (приказ командира Совгаванской ВМБ № 002 от 08.01.1957 г.). Эскадрилья была преобразована в отдельную в/ч и передислоцирована на Сахалин.

В 1979 году полк переучивается и получает самолеты МиГ-23МЛ (МЛА), к концу года на аэродроме достраивается и вводится в эксплуатацию бетонная ВПП 2500 метров. В 1980 году 41-й ИАП был передан в состав 40-й истребительной авиационной дивизии ВВС Дальневосточного Военного округа, а затем в 1986 г. — в состав 11-й отдельной армии ПВО. Полку был придан отдельный батальон аэродромно-технического обеспечения в/ч 03114.

До 1981 г. 41-й полк, вооруженный самолетами МиГ-23МЛ, входил в состав 11-й дальневосточной Отдельной армии ПВО. В августе 1983 г. 41-й ИАП с аэродрома Постовая был перебазирован к новому месту дислокации на аэродром Буревестник на о. Итуруп (Курильские острова), п. Горный. Там полк сменил 308-й ИАП, вооруженный более старыми самолетами МиГ-21бис. ТЭЧ полка была перебазирована с Постовой на аэродром Сокол (Долинск) в 1984 году.

Данная ротация была вызвана осложнившейся с апреля 1983 г. военно-политической обстановкой в районе Курильских островов и участившимися провокациями со стороны палубной авиации ВМС США. Самолеты МиГ-21 были не в состоянии противостоять современным истребителям F-14 «Томкет», которыми были вооружены американские авианосцы. Назревающий нарыв прорвался 1 сентября 1983 г. инцидентом с южнокорейским «Боингом-747», который был сбит летчиком 777-го ИАП 11-й А ПВО майором Г. Осиповичом.

Летом 1994 года, под предлогом снятия с вооружения ВВС самолетов с одной двигательной установкой 308-й ИАП с Постовой, как и 41-й ИАП, базирующийся на Буревестнике, были расформированы. Самолеты обоих полков своим ходом перегнали на аэродром Дзёмги (Комсомольск-на-Амуре), где на пустыре в районе стоянки авиаполка их расставили в 3 линейки и в течение двух лет все МиГ-23 были варварски разграблены, смяты бульдозерами и окончательно сданы в лом. На Итурупе до настоящего времени (на 2015 год) в районе аэродрома лежат три брошенных МиГ-23-х.

В настоящее время на память о 41-м и 308-м истребительном полку возле здания бывшего штаба на аэродроме Постовая установлен МиГ-23МЛ борт № 75, возле Дома офицеров Флота в п. Заветы Ильича установлен Миг-21У борт № 72 и МиГ-17 борт № 601. Аэродром Постовая уже 20 лет как законсервирован и в меру сил поддерживается в рабочем состоянии (авиационная комендатура).

Катастрофы в 41-м ИАП

26.11.1943 года. Катастрофа И-16, лётчик л-т Жердев В. Г. погиб.

05.04.1944 г. днем при выполнении полета на воздушную стрельбу потерпел катастрофу самолет И-16 тип 24, пилотируемый летчиком 2-й АЭ мл. лейтенантом Еськиным Василием Андреевичем. После произведения трёх атак по конусу, пилот был направлен руководителем полетов на посадку на аэродром Постовая. Из-за неточного расчёта и перетягивания, самолет был отправлен на второй, а затем и на третий круг. Пройдя немного параллельно старта, летчик стал выполнять разворот. Выйдя из разворота на посадочную прямую, самолёт сделал левый переворот, и с высоты 100—120 метров, с углом 50-60 градусов, ударился о землю. Самолёт разбит, лётчик погиб.

18.07.1945 г. днем в ПМУ произошла катастрофа самолета ЛаГГ-3, пилотируемого летчиком 2-й АЭ мл. лейтенантом Хамидулиным Р. З. Выполняя задание на полигоне, во время бомбометания с высоты 2000 метров лётчик ввёл самолёт в пикирование и сбросил бомбы. При выходе из пикирования на высоте 1200 метров самолёт перевернулся на спину и с углом 50-60 градусов упал в залив Советская Гавань в 1 км северо-западнее полигона, в 500—600 метров северо-восточнее острова Тулло. Самолёт затонул, летчик погиб. Обломки самолёта были обнаружены через 30 минут партией ЭПРОНа.

22.05.1948 г. в районе Советской Гавани произошла катастрофа самолета Ла-7, в которой погиб помощник командира полка майор Горячев Василий Андреевич. Самолет оказался в зоне воздушной стрельбы другого Ла-7, который пилотировал ГСС майор Д. М. Татаренко. В результате непреднамеренного обстрела самолет Горячева упал в море в 4-5 км на траверзе м. Токи.

30.01.1951 г. сразу после взлета из-за отказа двигателя произошла катастрофа учебно-тренировочного самолета Як-11, в которой погибли летчики лейтенант Николаев Николай Иванович (числился по документам в 42-м ИАП гарнизон Знаменское, фактически служил в 41-м ИАП) и командир звена ст. лейтенант Терещенко Михаил Иванович.

26.05.1951 г. произошла катастрофа самолета МиГ-15 пилотируемого командиром эскадрильи капитаном П. И. Баскаковым (ветераны 41-го ИАП отрицают факт данной катастрофы, очевидно летчик фактически проходил службу в другом полку).

27.10.1953 г. днем в СМУ при выполнении полкового вылета (36 машин) с аэродрома Постовая на Сахалин и обратно произошла катастрофа самолета МиГ-17 пилотируемого ст. лейтенантом Кононовым Аркадием Павловичем. На возвращении на свой аэродром звено П. С. Сафонова отрабатывало воздушный бой разбившись на пары (Сафонов — Кононов и Буренко — Ханов). В условиях ограниченной видимости из-за сильной дымки МиГ-17 А.Кононова пропал без вести над Татарским проливом. Причина катастрофы не была установлена (предположительно из-за потери летчиком контроля за управлением самолетом либо потери сознания от перегрузки на пилотаже)

26.06.1954 г. днем дежурная пара МиГ-17 была поднята на перехват Ли-2, летевшего на Сахалин и уклонившийся от маршрута. По возвращению домой, при заходе на посадку на аэродроме Знаменское самолеты, пилотируемые ст. лейтенантом Королевым В. А. и лейтенантом Семеновым А. П. попали в полосу дыма от лесных пожаров. Ведущий ст. лейтенант В.Королев сумел произвести нормальную посадку, но двигатель его самолета остановился в конце пробега из-за полной выработки топлива. Ведомому лейтенанту А. П. Семенову после двух заходов не удалось увидеть полосу. Ему была дана команда руководителем полетов заместителем командира полка подполковником Хвацевым набрать высоту и катапультироваться. Летчик не решился на катапультирование. Израсходовав топливо, он посадил самолет на воду в бухте Постовая и утонул с самолётом, не сумев выбраться.

Интересные факты

Уже после передачи в структуру ПВО в полку продолжала существовать традиция посвящения в моряки, с торжественным вручением тельняшек. До самого своего расформирования в полку было боевое знамя ВВС ВМФ.

Литература

• Левшов П. В., Болтенков Д. Е. Век в строю ВМФ: Авиация Военно-Морского Флота России (1910—2010). — Специальный выпуск альманаха «Тайфун» № 12. — СПб., 2012. — 768 с. — (Справочник).

Ссылки

• [www.ww2.dk/new/air%20force/regiment/iap/41iap.htm 41-й иап. Майкл Хольм]
• [www.ww2.dk/new/air%20force/regiment/iap/308iap.htm 308-й иап. Майкл Хольм]

Отрывок, характеризующий 41-й истребительный авиационный полк ВВС ВМФ

– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.
– Да скажите же, наконец, чтобы строились в батальонные колонны и шли в обход деревни, – сердито сказал Кутузов подъехавшему генералу. – Как же вы не поймете, ваше превосходительство, милостивый государь, что растянуться по этому дефилею улицы деревни нельзя, когда мы идем против неприятеля.
– Я предполагал построиться за деревней, ваше высокопревосходительство, – отвечал генерал.
Кутузов желчно засмеялся.
– Хороши вы будете, развертывая фронт в виду неприятеля, очень хороши.
– Неприятель еще далеко, ваше высокопревосходительство. По диспозиции…
– Диспозиция! – желчно вскрикнул Кутузов, – а это вам кто сказал?… Извольте делать, что вам приказывают.
– Слушаю с.
– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.