41-я авиационная дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
41-я авиационная дивизия
41 ад
Войска:

ВВС

Род войск:

авиация

Формирование:

1938

Расформирование (преобразование):

12 февраля 1942 года

Боевой путь

1941:
Прибалтика
Псковская область
Ленинградская область
Новгородская область
Финляндия
1942:
Новгородская область

41-я авиационная дивизия — воинское соединение (авиационная дивизия) Вооружённых Сил СССР в Великой Отечественной войне.

Сокращённое наименование41 ад.

В некоторой литературе именуется — 41-я смешанная авиационная дивизия (41 сад) или 41-я бомбардировочная авиационная дивизия (41 бад).





История

Дивизия сформирована в 1938 году в Ленинградском военном округе (ЛВО) в Старой Руссе.

В составе действующей армии с 22 июня 1941 года по 7 сентября 1941 года и с 17 января 1942 года по 12 февраля 1942 года.

На 22 июня 1941 года управление (штаб) дивизии базировалось в Красногвардейске. В дивизии насчитывалось 20 единиц Як-1, 46 И-16, 134 СБ, 21 Пе-2, 20 Ар-2.

С начала войны действует на Карельском перешейке, так 25 июня 1941 года производит бомбардировки финских ВВС на аэродромах Миккели, Мантюхарью, Хейнола, Валкеала, 30 июня 1941 года наносит удар по финским танкам в районе озера Суури-Раут-Ярви на территории Финляндии

С 4 июля 1941 года привлечена в полном составе к нанесению ударов по колоннам 4-й танковой группы в районе рек Западная Двина и Великая, проводит разведку, так 4 июля 1941 года производит бомбардировку вражеских колонн на шоссе Резекне-Остров. За шесть дней дивизия потеряла до четверти своего состава (15 самолётов).

С 10 июля 1941 года дивизия действовала против мотомеханизированных и танковых колонн противника в районе Пскова, Торошино, Порхова, Дно, с 14 июля 1941 года — по переправам на реке Луга и плацдармам, захваченных противником. Также с 14 июля 1941 года поддерживает наступающие советские войска в ходе контрудара под Сольцами. До конца июля 1941 года действует на дальних южных подступах к Ленинграду, так 22 июля 1941 года 15-ю самолётами СБ под прикрытием истребителей из 39-й истребительной дивизии предприняла удачный налёт на аэродром Зарудинье, южнее Ленинграда.

С 31 июля 1941 года в основном действует севернее Ленинграда, нанося удары по начавшим наступление финским войскам. После первой декады августа вновь привлечена к боям южнее Ленинграда, бомбила войска неприятеля в районе Сабска, Вязок, Ганьково. Уже к 12 августа 1941 года в полках дивизии осталось всего по 3 — 4 самолёта СБ, фактически была небоеспособна и в начале сентября 1941 года отведена в резерв.

Вновь приступила к боям только в середине января 1942 года в районах Демянск, Старая Русса, но уже 12 февраля 1942 года управление дивизии расформировано на Северо-Западном фронте

Состав

В составе

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Примечания
22.06.1941 года Северный фронт (СФ) 23-я армия - -
01.07.1941 года Северный фронт 23-я армия - -
10.07.1941 года Северный фронт - - -
01.08.1941 года Северный фронт - - -
01.09.1941 года Ленинградский фронт - - -
01.10.1941 года - - - нет данных
01.11.1941 года - - - нет данных
01.12.1941 года - - - нет данных
01.01.1942 года Резерв Ставки ВГК - - -
01.02.1942 года Северо-Западный фронт - - -

Командиры

  • полковник Новиков Иван Яковлевич с 08.08.40 года по 20.08.41 года
  • полковник Нечипоренко Степан Игнатьевич с 21.08.41 года по 12.02.42 года

Напишите отзыв о статье "41-я авиационная дивизия"

Примечания

Ссылки

  • [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень No.6 кавалерийских, танковых, воздушно-десантных дивизий и управлений артиллерийских, зенитно-артиллерийских, миномётных, авиационных и истребительных дивизий, входивших в состав Действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг.]
  • [allaces.ru/cgi-bin/s2.cgi/sssr/struct/d/bad41.dat Справочник]

Отрывок, характеризующий 41-я авиационная дивизия

– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.


15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.