415-я стрелковая дивизия
415-я стрелковая дивизия | |
Награды: | |
---|---|
Почётные наименования: |
Мозырская |
Войска: |
сухопутные |
Род войск: | |
Формирование: |
1941 |
Расформирование (преобразование): |
1945 |
Боевой путь | |
Московская, Смоленская области, Белоруссия, Польша, Германия |
415-я стрелковая дивизия (415 сд) — воинское соединение СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.
Боевые периоды — с 9 ноября 1941 по 15 августа 1943 года, с 7 сентября 1943 по 30 июля 1944 года, с 13 сентября по 20 декабря 1944 и с 25 декабря по 1944 по 9 мая 1945 года[1].
Содержание
История
1941
415 сд начала формироваться в сентябре 1941 года, согласно приказу войскам 25-й армии № 0059 от 6 сентября того же года. Формирование проходило в районе станции Раздольное Уссурийской железной дороги. Командный, начальствующий и политический состав был назначен из числа кадров 25-й и 1-й армий и частично из запаса. Рядовой состав укомплектовывался строителями Комсомольска-на-Амуре, угольщиками Сучана, жителями Приморья и Приамурья.
21 сентября весь личный состав дивизии был приведён к присяге. Через месяц, 21 октября, 415 сд получила приказ об отправке на фронт, куда она проследовала по маршруту Раздольное — Хабаровск — Новосибирск — Кимель — Куйбышев — Барыбино. 7 ноября в Куйбышеве дивизия приняла участие в параде[2]. После прибытия к месту назначения и выгрузки она проследовала маршем до Калугино (Серпуховский район Московской области), где сосредоточилась для отражение немцев, наступавших в направлении Серпухова.
Боевой крещение состоялось в ночь на 13 ноября 1941 года, когда 1321 сп возле д. Романовка вступил в бой с наступающими частями немецкой 263-й пехотной дивизии, не дав ей перерезать шоссе Москва-Серпухов. 14 ноября 415 сд имела задачу овладеть рубежом Барсуки — Комарово — Покров. Ей удалось отбросить противника и занять несколько населённых пунктов, однако немцы предприняли контратаку и вновь оттеснили её к разъезду Буриново, где она заняла оборону.
В период с 25 ноября по 25 декабря 1941 года дивизия оборонялась на рубеже Буриново — Станки. С началом контрнаступления под Москвой дивизия, взломав оборону немцев, начала наступать в направлении Малоярославца. 31 декабря она была переподчинена 43-й армии и, сменив направление, двинулась с боями к г. Медынь.
1942
23 января 1942 года 415 сд, перегруппировавшись, начала наступление в направлении Макарово — Большая Фатьяновка, имея задачей захватить ст. Мятлево, которой она успешно овладела 30 января, после чего вышла на рубеж Воронки — Юдино. Здесь перед ней была поставлена новая задача, и она, свернув с Варшавского шоссе, с боями двинулась в направлении Мочалки — Калиновка — Семёновское — Ухово — Белицы — Агарыши, сосредоточившись затем в районе Крапивка — Телелюи — Новая Деревня — Агарыши. Под д. Крапивка она столкнулась с сильным узлом сопротивления противника и понесла значительные потери.
В апреле 1942 года в ходе Ржевско-Вяземской операции 33-я армия оказалась в окружении. Для облегчения её положения 415 сд выдвинулась по направлению Захарово — Берёзки — Шеломцы навстречу прорывающейся армии, но на рубеже Берёзки — Шеломцы столкнулась с сильным сопротивлением. В результате дивизия несколько недель вела бои в этом районе.
24 марта после пятидневного отдыха 415 сд вновь вступила в бой, продвигаясь вперёд в районе Борисенки — Аксиньино — Большое Устье.
Летом дивизия приняла участие в Погорело-Городищенской операции (4 — 23 августа 1942). Она располагалась во втором эшелоне и после начала операции вслед за 354 сд начала продвигаться к р. Гжать в направлении Голяево. 6 августа, развернувшись из-за левого фланга 354 сд, она овладела Королёво. К исходу 7 августа дивизия вместе с 11-й танковой бригадой вышла на рубеж Ельня — Пушкино. К концу 20 августа она, наступая на Карманово, вышла к Рощино, а к исходу 23 августа находилась на рубеже Субботино — Пилепы — Чуйково.
1943
28 июля 1943 года в результате успешного проведения Орловской операции 415 сд вместе с другими частями 61-й армии удалось освободить город Болхов.
Осенью этого же года дивизия участвовала в Наровлянской операции, в ходе которой 28 ноября форсировала р. Припять и, подойдя с юга к Наровле, вскоре освободила её.
1944
В январе 1944 года дивизия принимала участие в Калинковичско-Мозырской операции (8-30 января 1944). 11 января она овладела г. Ельском и вдоль южного берега Припяти продолжила наступление на Мозырь, который она вместе с другими частями 61-й армии освободила 14 января. За успешное проведение операции по освобождению Мозыря дивизии было присвоено почётное наименование «Мозырская». Летом в ходе Люблин-Брестской операции 415 сд участвовала в освобождении Бреста, который был очищен от врага 28 июля.
1945
В начале года дивизия была задействована в проведении Варшавско-Познанской операции (14 января — 3 февраля 1945), в ходе которой она 18 января вместе с другими частями Красной армии освободила г. Сохачев. В конце февраля ей вместе с 212 сд удалось захватить плацдарм на р. Ине. В ходе февральских боёв она потеряла 2353 человека (443 убитыми, 1805 ранеными, 105 по другим причинам)[3].
61-я армия 20 апреля форсировала Альте-Одер, после чего 9-й гвардейский корпус силами 415 сд захватил узел шоссейных и железных дорог Бад-Фраенвальде.
На заключительном этапе войны 415 сд входила в состав сил, проводивших операцию по овладению Берлином. Действовала к северу от немецкой столицы. Окончание войны встретила на р. Эльбе в районе Хавельберга.
В 1945 году дивизия была расформирована[4].
В годы существования 415 сд в ней выпускалась дивизионная газета «В боях за Родину».
Состав
- 1321-й стрелковый полк
- 1323-й стрелковый полк
- 1326-й стрелковый полк
- 686-й артиллерийский полк
- 292-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 311-я зенитная артиллерийская батарея (до 30.06.1943)
- 208-я разведывательная рота
- 687-й сапёрный батальон
- 611-й отдельный батальон связи (772-я отдельная рота связи)
- 346-й медико-санитарный батальон
- 348-я (211-я) отдельная рота химзащиты
- 329-я (4-я) автотранспортная рота
- 529-я (336-я) полевая хлебопекарня
- 172-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 38-я (15315-я, 15262-я) полевая почтовая станция
- 3-я полевая касса Госбанка[1]
Подчинение
Награды и наименования
Награда (наименование) | Дата | За что получена |
---|---|---|
Мозырская | 15 января 1944 | За освобождение города Мозырь. |
орден Красного Знамени | 23 июля 1944 | За освобождение города Пинск. |
Орден Суворова II степени | 26 апреля 1945 | За овладение городами Штаргард, Наугард, Польцин. |
Командиры дивизии
- Латышев Георгий Александрович(16 сентября — 17 ноября 1941), полковник.
- Александров Петр Алексеевич (17 ноября 1941 — 27 февраля 1942), генерал-майор.
- Каначадзе Григорий Иванович (27 февраля 1942 — апрель 1942), подполковник.
- Тузов Николай Иванович (апрель — май 1942), полковник.
- Крымский Николай Алексеевич (май — июнь 1942), подполковник.
- Затылкин Василий Никитович (июнь — август 1942), полковник.
- Самойленко Василий Филиппович (август — декабрь 1942), полковник
- Голованов Александр Иванович (декабрь 1942 — январь 1943), полковник
- Цитайшвили Геронтий Нестерович (январь — июнь 1943), подполковник
- Масленников Николай Кузьмич (июнь — июль 1943), полковник
- Мощалков, Павел Иванович (август 1943—1945), полковник
Командиры полков
1321 сп
- Дубовицкий Максим Иванович (сентябрь 1941 — 7 марта 1942), майор.
- Косицын Сергей Николаевич (июнь 1943 — ?), подполковник.
1323 сп
- Сметанкин (сентябрь 1941 — ?), майор.
- Барминов Николай Андреевич (декабрь 1941 — 14 февраля 1942), капитан (врио, затем командир полка).
- Молчанов Георгий Андреевич (февраль 1944 — ?), майор (врио, затем командир полка).
1326 сп
- Данилов Георгий Михайлович (сентябрь — 14 ноября 1941), майор.
- Емельянов Иван Фёдорович (? — 6 марта 1942), капитан.
- Головачёв Александр Алексеевич (март — сентябрь 1942), майор.
- Лапшин Серафим Степанович (? — июль 1945), подполковник.
686 ап
- Командрин Михаил Александрович (сентябрь — 18 ноября 1941), майор.
- Филимонов Пётр Андреевич (ноябрь 1941 — 9 января 1942), капитан.
Отличившиеся воины
Герои Советского Союза:
- Болдун, Иван Корнеевич, старшина, командир разведывательного отделения 1323-го стрелкового полка.
Кавалеры ордена Славы трёх степеней[5].
- Калиниченко, Лаврентий Васильевич, старший сержант, командир стрелкового отделения 1323 стрелкового полка.
- Коскин, Алексей Васильевич, сержант, командир отделения 687 отдельного сапёрного батальона.
- Салтыков, Аркадий Алексеевич, старшина, помощник командира взвода пешей разведки 1326 стрелкового полка.
- Тухфетуллов, Бетертдин Садретдинович, сержант, командир отделения роты автоматчиков 1323 стрелкового полка.
- Чернов, Владимир Петрович, сержант, командир расчёта 82-мм миномёта 1323 стрелкового полка.
Напишите отзыв о статье "415-я стрелковая дивизия"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.teatrskazka.com/Raznoe/Perechni_voisk/Perechen_05_01.html Действующая армия. Перечни войск. Перечень № 5. Стрелковые, горнострелковые, мотострелковые и моторизованные дивизии.]
- ↑ [www.vkonline.ru/132847/article/v-samare-gotovyatsya-provesti-voennyj-parad-pamyati---.html В Самаре готовятся провести военный Парад памяти //Волжская коммуна.]
- ↑ Исаев А. — Берлин 45-го. Сражения в логове зверя. — М., 2007. — С. 158.
- ↑ Советская армия в годы холодной войны (1946—1991). — Томск, 2004. — С. 77.
- ↑ Кавалеры ордена Славы трех степеней. Краткий биографический словарь — М.: Военное издательство,2000.
Ссылки
- [www.podvignaroda.ru/#/#id=60333518&tab=navDetailDocument Краткая история 415-й стрелковой дивизии].
Отрывок, характеризующий 415-я стрелковая дивизия
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.
«Тем лучше! посмотрю вблизи», подумал он.
Он поехал почти по передней линии. Несколько всадников скакали по направлению к нему. Это были наши лейб уланы, которые расстроенными рядами возвращались из атаки. Ростов миновал их, заметил невольно одного из них в крови и поскакал дальше.
«Мне до этого дела нет!» подумал он. Не успел он проехать нескольких сот шагов после этого, как влево от него, наперерез ему, показалась на всем протяжении поля огромная масса кавалеристов на вороных лошадях, в белых блестящих мундирах, которые рысью шли прямо на него. Ростов пустил лошадь во весь скок, для того чтоб уехать с дороги от этих кавалеристов, и он бы уехал от них, ежели бы они шли всё тем же аллюром, но они всё прибавляли хода, так что некоторые лошади уже скакали. Ростову всё слышнее и слышнее становился их топот и бряцание их оружия и виднее становились их лошади, фигуры и даже лица. Это были наши кавалергарды, шедшие в атаку на французскую кавалерию, подвигавшуюся им навстречу.
Кавалергарды скакали, но еще удерживая лошадей. Ростов уже видел их лица и услышал команду: «марш, марш!» произнесенную офицером, выпустившим во весь мах свою кровную лошадь. Ростов, опасаясь быть раздавленным или завлеченным в атаку на французов, скакал вдоль фронта, что было мочи у его лошади, и всё таки не успел миновать их.
Крайний кавалергард, огромный ростом рябой мужчина, злобно нахмурился, увидав перед собой Ростова, с которым он неминуемо должен был столкнуться. Этот кавалергард непременно сбил бы с ног Ростова с его Бедуином (Ростов сам себе казался таким маленьким и слабеньким в сравнении с этими громадными людьми и лошадьми), ежели бы он не догадался взмахнуть нагайкой в глаза кавалергардовой лошади. Вороная, тяжелая, пятивершковая лошадь шарахнулась, приложив уши; но рябой кавалергард всадил ей с размаху в бока огромные шпоры, и лошадь, взмахнув хвостом и вытянув шею, понеслась еще быстрее. Едва кавалергарды миновали Ростова, как он услыхал их крик: «Ура!» и оглянувшись увидал, что передние ряды их смешивались с чужими, вероятно французскими, кавалеристами в красных эполетах. Дальше нельзя было ничего видеть, потому что тотчас же после этого откуда то стали стрелять пушки, и всё застлалось дымом.
В ту минуту как кавалергарды, миновав его, скрылись в дыму, Ростов колебался, скакать ли ему за ними или ехать туда, куда ему нужно было. Это была та блестящая атака кавалергардов, которой удивлялись сами французы. Ростову страшно было слышать потом, что из всей этой массы огромных красавцев людей, из всех этих блестящих, на тысячных лошадях, богачей юношей, офицеров и юнкеров, проскакавших мимо его, после атаки осталось только осьмнадцать человек.
«Что мне завидовать, мое не уйдет, и я сейчас, может быть, увижу государя!» подумал Ростов и поскакал дальше.
Поровнявшись с гвардейской пехотой, он заметил, что чрез нее и около нее летали ядры, не столько потому, что он слышал звук ядер, сколько потому, что на лицах солдат он увидал беспокойство и на лицах офицеров – неестественную, воинственную торжественность.
Проезжая позади одной из линий пехотных гвардейских полков, он услыхал голос, назвавший его по имени.
– Ростов!
– Что? – откликнулся он, не узнавая Бориса.
– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.
Около деревни Праца Ростову велено было искать Кутузова и государя. Но здесь не только не было их, но не было ни одного начальника, а были разнородные толпы расстроенных войск.
Он погонял уставшую уже лошадь, чтобы скорее проехать эти толпы, но чем дальше он подвигался, тем толпы становились расстроеннее. По большой дороге, на которую он выехал, толпились коляски, экипажи всех сортов, русские и австрийские солдаты, всех родов войск, раненые и нераненые. Всё это гудело и смешанно копошилось под мрачный звук летавших ядер с французских батарей, поставленных на Праценских высотах.
– Где государь? где Кутузов? – спрашивал Ростов у всех, кого мог остановить, и ни от кого не мог получить ответа.
Наконец, ухватив за воротник солдата, он заставил его ответить себе.
– Э! брат! Уж давно все там, вперед удрали! – сказал Ростову солдат, смеясь чему то и вырываясь.
Оставив этого солдата, который, очевидно, был пьян, Ростов остановил лошадь денщика или берейтора важного лица и стал расспрашивать его. Денщик объявил Ростову, что государя с час тому назад провезли во весь дух в карете по этой самой дороге, и что государь опасно ранен.
– Не может быть, – сказал Ростов, – верно, другой кто.
– Сам я видел, – сказал денщик с самоуверенной усмешкой. – Уж мне то пора знать государя: кажется, сколько раз в Петербурге вот так то видал. Бледный, пребледный в карете сидит. Четверню вороных как припустит, батюшки мои, мимо нас прогремел: пора, кажется, и царских лошадей и Илью Иваныча знать; кажется, с другим как с царем Илья кучер не ездит.
Ростов пустил его лошадь и хотел ехать дальше. Шедший мимо раненый офицер обратился к нему.
– Да вам кого нужно? – спросил офицер. – Главнокомандующего? Так убит ядром, в грудь убит при нашем полку.
– Не убит, ранен, – поправил другой офицер.
– Да кто? Кутузов? – спросил Ростов.
– Не Кутузов, а как бишь его, – ну, да всё одно, живых не много осталось. Вон туда ступайте, вон к той деревне, там всё начальство собралось, – сказал этот офицер, указывая на деревню Гостиерадек, и прошел мимо.
Ростов ехал шагом, не зная, зачем и к кому он теперь поедет. Государь ранен, сражение проиграно. Нельзя было не верить этому теперь. Ростов ехал по тому направлению, которое ему указали и по которому виднелись вдалеке башня и церковь. Куда ему было торопиться? Что ему было теперь говорить государю или Кутузову, ежели бы даже они и были живы и не ранены?
– Этой дорогой, ваше благородие, поезжайте, а тут прямо убьют, – закричал ему солдат. – Тут убьют!
– О! что говоришь! сказал другой. – Куда он поедет? Тут ближе.
Ростов задумался и поехал именно по тому направлению, где ему говорили, что убьют.
«Теперь всё равно: уж ежели государь ранен, неужели мне беречь себя?» думал он. Он въехал в то пространство, на котором более всего погибло людей, бегущих с Працена. Французы еще не занимали этого места, а русские, те, которые были живы или ранены, давно оставили его. На поле, как копны на хорошей пашне, лежало человек десять, пятнадцать убитых, раненых на каждой десятине места. Раненые сползались по два, по три вместе, и слышались неприятные, иногда притворные, как казалось Ростову, их крики и стоны. Ростов пустил лошадь рысью, чтобы не видать всех этих страдающих людей, и ему стало страшно. Он боялся не за свою жизнь, а за то мужество, которое ему нужно было и которое, он знал, не выдержит вида этих несчастных.
Французы, переставшие стрелять по этому, усеянному мертвыми и ранеными, полю, потому что уже никого на нем живого не было, увидав едущего по нем адъютанта, навели на него орудие и бросили несколько ядер. Чувство этих свистящих, страшных звуков и окружающие мертвецы слились для Ростова в одно впечатление ужаса и сожаления к себе. Ему вспомнилось последнее письмо матери. «Что бы она почувствовала, – подумал он, – коль бы она видела меня теперь здесь, на этом поле и с направленными на меня орудиями».
В деревне Гостиерадеке были хотя и спутанные, но в большем порядке русские войска, шедшие прочь с поля сражения. Сюда уже не доставали французские ядра, и звуки стрельбы казались далекими. Здесь все уже ясно видели и говорили, что сражение проиграно. К кому ни обращался Ростов, никто не мог сказать ему, ни где был государь, ни где был Кутузов. Одни говорили, что слух о ране государя справедлив, другие говорили, что нет, и объясняли этот ложный распространившийся слух тем, что, действительно, в карете государя проскакал назад с поля сражения бледный и испуганный обер гофмаршал граф Толстой, выехавший с другими в свите императора на поле сражения. Один офицер сказал Ростову, что за деревней, налево, он видел кого то из высшего начальства, и Ростов поехал туда, уже не надеясь найти кого нибудь, но для того только, чтобы перед самим собою очистить свою совесть. Проехав версты три и миновав последние русские войска, около огорода, окопанного канавой, Ростов увидал двух стоявших против канавы всадников. Один, с белым султаном на шляпе, показался почему то знакомым Ростову; другой, незнакомый всадник, на прекрасной рыжей лошади (лошадь эта показалась знакомою Ростову) подъехал к канаве, толкнул лошадь шпорами и, выпустив поводья, легко перепрыгнул через канаву огорода. Только земля осыпалась с насыпи от задних копыт лошади. Круто повернув лошадь, он опять назад перепрыгнул канаву и почтительно обратился к всаднику с белым султаном, очевидно, предлагая ему сделать то же. Всадник, которого фигура показалась знакома Ростову и почему то невольно приковала к себе его внимание, сделал отрицательный жест головой и рукой, и по этому жесту Ростов мгновенно узнал своего оплакиваемого, обожаемого государя.