42-й гвардейский зенитный ракетный полк
| 42-й гвардейский зенитный ракетный Путиловско-Кировский ордена Ленина полк ПВО | |
 Нарукавная эмблема полка | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Подчинение | |
| Входит в | |
| Тип | |
| Дислокация |
город Валдай, Валдайского района, Новогородской области |
| Участие в |
Гражданская война в России, Бои на реке Халхин-Гол, Великая Отечественная война |
| Знаки отличия |
|
42-й гвардейский зенитный ракетный Путиловско-Кировский ордена Ленина полк ПВО — полк советского и федерального периодов России. Расположен в городе Валдай Новгородской области.
Содержание
История
Полк начал образовываться в мае 1917 года на Путиловском заводе в Петрограде. Тогда там начали образовываться первые отряды Красной Гвардии.
30 октября 1917 года на Путиловском заводе была сформирована автобронеартиллерийская часть, получившая название «Путиловский стальной артиллерийский дивизион автожелезнодорожных, зенитных и полевых батарей», в состав которого входила и 2-я противосамолётная железнодорожная батарея, ставшая основоположником Путиловско-Кировского полка.
Первое боевое крещение полк принял в феврале 1918 года в боях с войсками кайзеровской Германии.
В годы Гражданской войны полк отличился в боях на Северном фронте, где сбил 8 самолётов и повредил 12.
За бесстрашие и героизм, проявленные личным составом в боях с интервентами, приказом РВС Республики от 7 февраля 1920 года № 53 батарея награждена Почетным Революционным Красным Знаменем ВЦИК, которое вручил М. И. Калинин.
С 1928 года по 1939 год полк находился на охране нефтепромыслов в Баку.
В 1939 году 14-я батарея полка участвовала в боях на реке Халхин-Гол, где нанёсла значительный урон противнику. В этом же году полк был передислоцирован в Москву для усиления её противовоздушной обороны.
В годы Великой Отечественной войны полк оборонял Москву. Тогда полк провел 125 воздушных боев, сбив 38 самолётов противника и повредив 104 самолёта.
7 ноября 1942 года приказом Наркома обороны СССР полку первому в Войсках ПВО было присвоено гвардейское звание. Полк стал 72-м гвардейским зенитно-артиллерийским полком.
2 июня 1943 года 72-й гвардейский полк преобразовывается в 1-ю гвардейскую зенитно-артиллерийскую дивизию, а 1 дивизион полка преобразовывается в 236-й гвардейский зенитный артиллерийский полк.
С июля 1965 по июль 1966 года группа военнослужащих полка участвовала в военных действиях во Вьетнаме в качестве военных специалистов.
Приказом Министра обороны СССР от 22 сентября 1965 года полку было присвоено почётное наименование «Путиловско-Кировский».
В октябре 1992 года полк был передислоцирован в город Валдай.
Полк начиная с 1939 года участвовал во всех военных парадах на Красной площади. С 1939 по 1941 года парады проходили 1 мая и 7 ноября.
В 1942—1944 годах парады не проводились. В 1945 году прошло три парада: 1 мая, 24 июня (Парад Победы) и 7 ноября. В 1946—1964 и 1966—1968 годах парады проводились 1 мая и 7 ноября. В 1965 году прошли парады 9 мая и 7 ноября. С 1969 года парады проводились только 7 ноября (за исключением 1985 и 1990 годов, когда проводились парады 9 мая и 7 ноября). Знамя полка было закреплено на машине, возглавляющей прохождение зенитных ракетных комплексов С-300 на Параде Победы 9 мая 2011 года.
С 1995 года полк участвует в военных парадах в Валдае.
12 июня 2007 года полку было вручено Боевое знамя нового образца.
Награды
- Гвардейское звание (7.11.1942)
- Орден Ленина[1]
- По итогам боевой и политической подготовки за 1985 год полк занесён на Доску почёта передовых воинских частей в социалистическом соревновании Советской Армии и Военно-Морского Флота[2]
- Почетная грамота мэра Москвы (7.11.1997)
Напишите отзыв о статье "42-й гвардейский зенитный ракетный полк"
Примечания
Ссылки
- [www.putilovsko-kirovskii.ru/index.php?option=com_frontpage&Itemid=1 Сайт ветеранов полка]
- [old.redstar.ru/2008/12/10_12/2_01.html Статья в «Красной звезде»]
Отрывок, характеризующий 42-й гвардейский зенитный ракетный полк
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
