43-й Нью-Йоркский пехотный полк

43-й ньюйоркский пехотный полк
флаг штата Нью-Йорк
Годы существования	1861—1865 гг.
Страна	США США
Тип	Пехота
Численность	700 чел. (1861)
Командиры
Известные командиры	Фрэнсис Винтон

43-й Нью-Йоркский пехотный полк (43rd New York Volunteer Infantry Regiment так же Albany And Yates’ Rifles) — представлял собой один из пехотных полков армии Союза во время Гражданской войны в США. Полк был сформирован осенью 1861 года и прошёл все сражения войны на востоке от осады Йорктауна до сражения при Аппоматтоксе.

Формирование

Полк был сформирован в Олбани, штат Нью-Йорк. 18 сентября в полк были введены 4 неполные роты, которые набрал полковник Эйер, и которые были переформированы в две роты. После было добавлено ещё две роты и на этом формирование завершилось. В июле 1862 года полк был переформирован в 5 рот, а в октябре 1862 добавили ещё 5 рот. Роты полка были набраны в основном в Олбани, Канаджохари, Сэнди-Хилл, Шенектеди, Нью-Йорке и Куперстауне. Роты, введённые в октябре 1862 года были набраны в Олбани. Первым командиром полка стал полковник Френсис Винсон, подполковником - Чарльз Пирсон, а майором - Бенжамин Бейкер.

Боевой путь

21 сентября 1861 года полк был отправлен в Вашингтон и включён в бригаду Хэнкока для службы в укреплениях Вашингтона. 1 октября майор Бейкер стал подполковником. В марте 1862 года бригада Хэнкока стала 1-й бригадой 2-й дивизии (Уильяма Смита) IV корпуса Потомакской армии. Она участвовала в мартовском наступлении на Манассас, а 16 марта была направлена в Александрию и переброшена по морю на вирджинский полуостров, где в начале апреля участвовала в осаде Йорктауна. 28 апреля полк участвовал в перестрелке у Лии-Милс, где был убит 1 офицер и 4 рядовых ранено.

5 мая полк участвовал в сражении при Уильямсберге.

18 мая, после переформирования армии, бригада Хэнкока стала частью VI корпуса Потомакской армии.

Полк прошёл сражения Семидневной битвы, в которых потерял 6 рядовых убитыми и смертельно ранеными, 37 рядовых ранеными и 28 пропавшими без вести.

17 июля Джон Уильсон, капитан роты А, стал майором. В конце июля полк сократился до 5 рот.

16 августа 1862 года полк был отправлен в форт Монро, а оттуда 28 августа был направлен в Сентервилл, где занял земляные укрепления. 1 сентября он участвовал в прикрытии отступления Вирджинской армии к Фэирфаксу. После начала Мерилендскай кампании полк участвовал в сражении у Южной горы 14 сентября, где штурмовал ущелье Кремптона. 17 сентября во время сражения при Энтитеме весь VI корпус остался в резерве, и 43-й Нью-Йоркский не был задействован и потерял только 1 человека раненым. 19 сентября полковник Винтон стал бригадным генералом, а 24 сентября подполковник Бейкер получил звание полковника и возглавил полк. Майор Уилсон стал подполковником, а капитан Джон Фраер - майором. В октябре, когда полк стоял в мерилендском Хагерстауне, в него вели 5 рот, доведя его численность до исходных 10-ти рот.

В ходе сражения Уинфилд Хэнкок принял командование дивизией, передав бригаду полковнику Эймосу Коббу, который вскоре покинул полевую армию, и бригаду возглавил полковник Кэльвин Пратт. Под его командованием 43-й полк в декабре 1862 года участвовал в сражении при Фредериксберге, где потерял 11 рядовых ранеными и 1 потерянным без вести.

Литература

• Sears, Stephen W. Chancellorsville. — Boston: Houghton Mifflin, 1996. — 593 p. — ISBN 0-395-87744-X.

Ссылки

• [dmna.ny.gov/historic/reghist/civil/infantry/43rdInf/43rdInfMain.htm 43rd new-york infantry]
• [civilwarintheeast.com/us-regiments-batteries/new-york-infantry/43rd-new-york/ Хронология истории полка]

Отрывок, характеризующий 43-й Нью-Йоркский пехотный полк

– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.
За Кайсаровым к Пьеру еще подошли другие из его знакомых, и он не успевал отвечать на расспросы о Москве, которыми они засыпали его, и не успевал выслушивать рассказов, которые ему делали. На всех лицах выражались оживление и тревога. Но Пьеру казалось, что причина возбуждения, выражавшегося на некоторых из этих лиц, лежала больше в вопросах личного успеха, и у него не выходило из головы то другое выражение возбуждения, которое он видел на других лицах и которое говорило о вопросах не личных, а общих, вопросах жизни и смерти. Кутузов заметил фигуру Пьера и группу, собравшуюся около него.
– Позовите его ко мне, – сказал Кутузов. Адъютант передал желание светлейшего, и Пьер направился к скамейке. Но еще прежде него к Кутузову подошел рядовой ополченец. Это был Долохов.
– Этот как тут? – спросил Пьер.
– Это такая бестия, везде пролезет! – отвечали Пьеру. – Ведь он разжалован. Теперь ему выскочить надо. Какие то проекты подавал и в цепь неприятельскую ночью лазил… но молодец!..
Пьер, сняв шляпу, почтительно наклонился перед Кутузовым.
– Я решил, что, ежели я доложу вашей светлости, вы можете прогнать меня или сказать, что вам известно то, что я докладываю, и тогда меня не убудет… – говорил Долохов.
– Так, так.
– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.