44-я гвардейская стрелковая дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
44-я гвардейская стрелковая дивизия
Награды:

Почётные наименования:

Гвардейская Барановичская

Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

5 октября 1942 года

Предшественник:

5-я Витебская стрелковая дивизия

Боевой путь

1942—1945: Средний Дон Белоруссия Польша Германия

44-я гвардейская стрелковая дивизия, воинское соединение СССР, принимавшее участие в Великой Отечественной войне.





Полное наименование

44-я гвардейская Барановичская ордена Ленина Краснознамённая ордена Суворова стрелковая дивизия

История

Сформирована 05.10.1942 года путём преобразования 5-й Витебской стрелковой дивизии.

В действующей армии c 21.11.1942 по 26.09.1943, с 13.10.1943 по 09.05.1945.

Принимала участие в операции Малый Сатурн, Калинковичско-Мозырской операции, Бобруйской операции, Белостокской наступательной операции, Люблин-Брестской операции, Млавско-Эльбингской, Восточно-Померанской и Берлинской стратегической операциях

В нояб.1942 передислоцирована на Юго-Зап. фронт и в составе 1-й гв. армии вела бои на Ср. Дону.

16 янв. 1943 в бою за станцию Донская Ростовской обл., превращённую гитлеровцами в мощный узел обороны, особо отличились 13 автоматчиков 130-го гв. стрелк. полка под командованием лейтенанта И. С. Ликунова. Первыми ворвавшись на станцию, они в течение суток отбивали яростные атаки фашистов, не отступили ни на шаг и пали смертью храбрых. Всем им посмертно было присвоено звание Героя Сов. Союза.

В последующем дивизия вела упорные бои в Донбассе, на Сев. Донце и изюм-барвенковском направлении.

В нояб. 1943 была переброшена в Белоруссию. Совместно с др. соединениями 65-й армии (в её составе действовала до конца войны) Белорусского (с 17 февр.1944 1-го Белорусского) фронта участвовала в Гомельско-Речицкой операции 1943.

В янв.— февр. 1944 вела бои по разгрому мозырьской группировки пр-ка; летом 1944 — в Белорусской наступат. операции.

За доблесть и мужество в боях по освобождению г. Барановичи дивизии было присвоено почётное наименование Барановичской (27 июля 1944).

21 июля вышла на гос. границу СССР с Польшей, форсировала реки Зап. Буг (1 авг.) и Нарев (5 сент.). Первой на подручных средствах форсировала р. Нарев группа бойцов 130 гв. сп во главе с зам. ком-ра батальона по политчасти ст. лейтенантом Л. С. Корневым. В неравном бою сов. воины сумели удержать захвач. плацдарм и обеспечить переправу гл. сил полка. За мужество и героизм, проявленные при форсировании р. Нарев и удержании плацдарма на зап. берегу, командир и 8 офицеров дивизии, в том числе Л. С. Корнев (посмертно), были удостоены звания Героя Сов. Союза.

В янв.1945 дивизия участвовала в прорыве обороны пр-ка в р-не сев. Варшавы и за проявленное личным составом боевое мастерство была награждена орденом Суворова 2-й степени.

28 янв. форсировала р. Висла. В ходе Восточно-Померанской операции во взаимодействии с др. соединениями освободила г. Гданьск, в нач. апр. 1945 активно участвовала в боях по уничтожению данцигской группировки пр-ка, затем в Берлинской наступат. операции. За отличия в этих боях удостоилась награждения орденом Ленина (4.6.1945), а её полки — почётных наименований: Гданьский (133-й гв. стрелк. полк, 17.5.1945) и Штеттинские (128-й и 130-й гв. стрелковые и 95-й гв. арт. полки, 4.6.1945). Боевой путь дивизия завершила 2 мая 1945 в р-не г. Барт на побережье Балтийского м. За годы Великой Отечеств, войны 11 793 воина дивизии были награждены орденами и медалями, а 22 — удостоены звания Героя Сов. Союза.

Подчинение

Состав

Командиры

Отличившиеся воины

Награды

См. также

Барановичская стрелковая дивизия


Напишите отзыв о статье "44-я гвардейская стрелковая дивизия"

Примечания

Ссылки

  • [www.rkka.ru/handbook/guard/44gvsd.htm Справочник]
  • [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd005/default.html Справочник]


Отрывок, характеризующий 44-я гвардейская стрелковая дивизия

Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.