46-я гвардейская стрелковая дивизия
Поделись знанием:
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
(перенаправлено с «46-я гвардейская стрелковая Краснознамённая дивизия»)
46-я гвардейская стрелковая дивизия (46-я гв. сд) | |
| Награды: |
|
|---|---|
| Войска: |
сухопутные |
| Род войск: | |
| Формирование: |
19 октября 1942 года |
| Расформирование (преобразование): |
июль 1945 |
| Предшественник: | |
46-я гварде́йская стрелко́вая Краснознамённая диви́зия — стрелковая дивизия РККА (ВС СССР) во время Великой Отечественной войны. Участвовала в боях на западном направлении.
Содержание
История
46-я гвардейская стрелковая дивизия ведёт свою историю от 174-й стрелковой дивизии (2-го формирования), сформированной в 1942 году.
Боевой путь
За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 10 октября 1942 года была преобразована в 46-ю гвардейскую стрелковую дивизию[1].
Дивизия вошла в состав 3-й ударной армии, получили звание гвардейских все полки дивизии: 508-й полк стал 135-м гвардейским, 494-й — 139-м, 628-й — 141-м, 730-й — 97-м гвардейским артиллерийским полком.
За успешные действия при взятии Коротояка значительная часть личного состава соединения была награждена правительственными орденами и медалями. По случаю успешного осуществления Коротоякской операции дивизию посетил командующий фронтом Маршал Советского Союза Н. Ф. Ватутин и поздравил с большим успехом. Он сердечно поздравил полковника Карапетяна и ходатайствовал о присвоении дивизии почётного звания гвардейской. Командир дивизии полковник С. И. Карапетян был представлен к награждению орденом Кутузова II степени, ему присвоили воинское звание генерал-майор.
С ноября 1942 года дивизия в составе 5-го стрелкового корпуса принимает участие в боях в районе Великие Луки, Невель.
Дивизия участвовала в освобождение Латвии.
Войну дивизия закончила в составе 22-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии Ленинградского фронта, блокируя Курляндскую группировку войск противника в районе Приекуле.
В июле 1945 года 46-я гвардейская стрелковая Краснознамённая дивизия расформирована.
Состав
- 135-й гвардейский стрелковый полк
- 139-й гвардейский стрелковый полк
- 141-й гвардейский стрелковый полк
- 97-й гвардейский артиллерийский полк
- 51-й отдельный гвардейский истребительно-противотанковый дивизион
- 42-я отдельная гвардейская разведывательная рота
- 50-й отдельный гвардейский саперный батальон
- 68-й отдельный гвардейский батальон связи
- 522-й отдельный медико-санитарный батальон
- 48-я отдельная гвардейская рота химической защиты
- 606-я (47-я) автотранспортная рота
- 636-я (52-я) полевая хлебопекарня
- 639-й (45-й) дивизионный ветеринарный лазарет
- 1526-я полевая почтовая станция
- 1416-я полевая касса Госбанка
Подчинение
- С ноября 1942 года дивизия в составе 5-го стрелкового корпуса.
- В 1945 году в составе 22-го гвардейского стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии Ленинградского фронта.
Командование
Дивизией командовали:
- генерал-майор Карапетян, Сергей Исаевич, 4 мая 1942 — 7 февраля 1944;
- генерал-майор Некрасов, Иван Михайлович, 8 февраля — 15 мая 1944;
- полковник Васильев, Кузьма Андреевич, 16 мая — 22 ноября 1944;
- генерал-майор Савчук, Валерий Иванович, 23 ноября 1944 — после 19 мая 1945.
Полками дивизии командовали
135-й гвардейский стрелковый полк:
- Шаплюк Феодосий Григорьевич (28.03.1943 — 04.03.1944), отстранён (?);
- Петушков Николай Иванович (00.12.1943 — 04.04.1944) (?);
- Богданов Михаил Дмитриевич (04.04.1944 — 12.05.1944), ранен;
- Капустин Александр Семенович (23.05.1944 — 15.06.1944);
- Кошелев Николай Александрович (09.08.1944 — 01.02.1945);
- Байдак Антон Никифорович (01.02.1945 — 01.02.1945);
- Точилкин Михаил Гаврилович (03.02.1945 — 13.07.1945);
- Кореневский Николай Александрович (19.10.1945 — 17.05.1946).
139-й гвардейский стрелковый полк:
- Добжиков Федор Львович (10.10.1942 — 07.02.1944), ранен;
- Михайлов Михаил Максимович (14.02.1944 — ??.05.1944), отстранён;
- Зорин Владимир Александрович (18.05.1944 — 23.05.1944);
- Тарасов Василий Васильевич (с 23.05.1944);
- Кругликов Евсей Зиновьевич (20.07.1944 — 31.10.1944);
- Владимировский Аркадий Наумович (27.10.1944 — 18.03.1945), погиб 18.03.1945;
- Саакян Гурген Бакшиевич (с 22.11.1944) (?);
- Озерский Вениамин Маркович (23.04.1945 — 31.01.1946);
- Яремчук Мефодий Платонович (с 24.02.1946).
141-й гвардейский стрелковый полк:
- Романенко Павел Викторович (30.04.1942 — 23.08.1943);
- Шкуренко Николай Иванович (25.07.1943 — 21.12.1944), погиб 21.12.1944;
- Жданович Иван Алексеевич (12.08.1943 — 22.10.1943);
- Комаров Николай Дмитриевич (с 16.09.1943);
- Романенко Павел Викторович (с 22.10.1943);
- Глемба Николай Петрович (16.08.1944 — 10.10.1944), ранен;
- Равдо Иван Иванович (10.10.1944 — 08.01.1945);
- Тарасов Василий Васильевич (08.01.1945 — 06.03.1945), ранен;
- Панков Сергей Михайлович (19.02.1945 — 16.03.1945), погиб 16.03.1945;
- Давиденко Василий Федорович (28.03.1945 — 08.05.1945);
- Пономарёв Михаил Кузьмич (08.05.1945 — 06.10.1945).
97-й гвардейский артиллерийский полк:
Наименования и награды
-
Гвардейское звание. 10 октября 1942 года. За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава. -
Орден Красного Знамени. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1944 года.
Отличившиеся воины
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Кавалеры ордена Славы трёх степеней[2].
- Андреев, Константин Павлович, гвардии младший сержант, разведчик 139-го гвардейского стрелкового полка.
- Головлёв Сергей Алексеевич, гвардии старший сержант, наводчик миномёта 139-го гвардейского стрелкового полка.
- Грицак, Николай Иванович, гвардии старшина, командир отделения взвода пешей разведки 139-го гвардейского стрелкового полка [www.kerch.com.ru/articleview.aspx?id=37308]
- Калаев, Семён Дзагеевич, гвардии старший сержант, командир расчёта миномётной роты 135-го гвардейского стрелкового полка.
- Киселёв, Трофим Кузьмич, гвардии младший сержант, разведчик 42-й отдельной гвардейской разведывательной роты.
- Кора, Николай Васильевич, гвардии старший сержант, помощник командира взвода пешей разведки 139-го гвардейского стрелкового полка.
- Котов, Василий Григорьевич, гвардии сержант, командир взвода 42-й отдельной гвардейской разведывательной роты.
- Орешников, Владимир Михайлович, гвардии старший сержант, командир расчёта 45-мм пушки 141-го гвардейского стрелкового полка.
Память
- музей Боевой Славы 46-й гвардейской стрелковой дивизии и краеведения Покровской средней школы
См. также
Напишите отзыв о статье "46-я гвардейская стрелковая дивизия"
Примечания
Литература
- Курляндская группировка // Советская Военная Энциклопедия: [В 8 томах] / Пред. Гл. ред. комиссии Н. В. Огарков.. — Москва: Воениздат, 1977. — Т. 4. — С. 354.
Ссылки
- [rkka.ru/handbook/guard/54gvsd.htm Справочник частей и соединений РККА]
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/gvsd046/default.html 46-я гв. стрелковая дивизия]
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd174/main2.html 174 сд]
- [bdsa.ru/divizia/divizii-gvardeyskie/s-1-gsd-po-99-gsd/46-gvardeyskaya-strelkovaya-diviziya.html 46 ГВАРДЕЙСКАЯ СТРЕЛКОВАЯ ДИВИЗИЯ]
- [istmat.info/node/26145 Приложение 14.1. Воинские формирования и корабли июня 1941 г. в Великой Отечественной войне.]
- [nashapobeda.lv/1510.html 46-я гвардейская стрелковая дивизия]
- [www.polk.ru/forum/?showtopic=2289 174/46 гв. сд]
Отрывок, характеризующий 46-я гвардейская стрелковая дивизия
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
