480 год до н. э.
Поделись знанием:
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
| Годы |
|---|
| 484 до н. э. · 483 до н. э. · 482 до н. э. · 481 до н. э. — 480 до н. э. — 479 до н. э. · 478 до н. э. · 477 до н. э. · 476 до н. э. |
| Десятилетия |
| 500-е до н. э. · 490-е до н. э. — 480-е до н. э. — 470-е до н. э. · 460-е до н. э. |
| Века |
| VI век до н. э. — V век до н. э. — IV век до н. э. |
Содержание
События
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
- 480 — Консулы Марк Фабий Вибулан и Гней Манлий Цинциннат. Плебейский трибун Тиберий Понтифиций[1].
- 480 — Война Рима с Вейями. Гибель Квинта Фабия и Гнея Манлия. Марк Фабий отказывается от триумфа.
- 480 — Вторжение карфагенян генерала Гамилькара и этрусков в Сицилию. 23.9 — Победа сил Гелона и Ферона, правителя Акраганта, в морской битве при Гимере над карфагенянами. Гимера подчиняется Сиракузам.
- Греки одержали победу в битве при Гимере над войсками Карфагена.
- Ок. 480 — Карфагенский мореплаватель Ганнон (до 530 — 470) совершает плавание около берега Западной Африки. Он исследовал реки Сенегал и Гамбия. Основано 6 колоний с 30000 колонистов из Карфагена.
- 480/79 — Ол. 75,1. Афинский архонт-эпоним Каллиад.
- Весной персидский царь Ксеркс I нападает со своим стотысячным войском на Грецию.
- 480, весна — Поход огромной армии Ксеркса через Геллеспонт вдоль фракийского побережья на Грецию. У греков шли 75-е Олимпийские игры. Союз полисов. Объединённое войско греков (около 5 тыс. человек) занимает проход между горами Олимпом и Оссой, но затем по совету Александра занимает Фермопильский проход. Упорное сражение. Отряд персов (по совету фессалийца Эфиальта) («бессмертных» во главе с Гидарном) выходит в тыл к греками. Отступление греков. Они оставили отряд из 1000 воинов (в том числе 300 спартанцев) во главе с Леонидом. Отряд сопротивлялся 2 дня, но был полностью уничтожен персами.
- 480—458 — Царь Спарты Плистарх из рода Агиадов. Опекуном Плистарха был его двоюродный брат Павсаний.
- 480 — Царь Александр вынужден со своей армией участвовать в походе на Элладу и занимает Беотию. Ксеркс даровал Александру власть над областью между горами Олимпом и Гемом. Города средней Греции подчиняются персам. Аттика опустошена, Афины разграблены. Жители Афин эвакуированы на Пелопоннес и на острова. Сражавшийся у мыса Артемисия флот греков отходит в Саронический залив. Ксеркс просит советов у Демарата, но не слушает их.
- 11 августа — Фермопильское сражение, одновременно битва на море у мыса Артемисий. Спартанский царь Леонид погибает с 300 спартанцами и 1000 воинами из города Феспии при Фермопильском сражении, чтобы прикрыть отход греческого войска и флота.
- Разграбление Афин персами, разрушение Акрополя.
- 23/28 сентября — морская битва при Саламине (участвовало около 1000 трирем). Афинянами предводительствовали стратег Фемистокл и Эврибиад. Разгром персов. Ксеркс возвращается в Азию. Мардоний, командующий частью войска, отступает в Фессалию. Александр прибывает в Афины и советует им помириться с Ксерксом, но афиняне отказываются.
- 480—438 — Династия Археанактидов в Пантикапее.
- Образование Боспорского государства. Первый межполисный союз на Боспоре возник на рубеже 40-30-х годов VI века до. н. э. В 479 году (но не в 480-м, как часто ошибочно указывается) до н. э. к власти в этом союзе пришли Археанактиды. Боспорское государство, как его принято понимать, возникло во второй половине 80-х годов IV века до н. э. с момента подчинения Левконом Феодосии, Синдики и Фанагории.
- 480 (ол. 70, 1) — Ксеркс идёт походом на Грецию и гостит в Абдерах у отца Демокрита. Анаксагор приезжает в Афины.
Китай
- 15-й год по эре правления луского князя Ай-гуна[2].
- В 1 луне взбунтовались жители города Чэн[3].
- В 5 луне циский сановник Гао У-пи бежал в Янь[4].
- В 5 луне чжэнский князь воевал с Сун[5].
- В 8 луне в Лу было жертвоприношение для испрошения дождя[6].
- Зимой цзиньский князь воевал с Чжэн[7].
- Цзы-фу Цзин-бо послан из Лу в Ци. Цзы-гун выступал помощником луского посла. Зимой Лу и Ци заключили мир. Ци вернуло Лу и Вэй захваченные земли[8][9].
- Зимой вэйский сановник Гун Мэн-цюй бежал в Ци[10].
- В Сун отметили, что планета Инхо задержалась в созвездии Синь. сунский гун был опечален. Астролог Цзы-вэй отметил после беседы с гуном, что тот трижды произнёс мудрые слова, и планета отошла на три деления[11].
| ||||||
Родились
- Протагор, философ, основатель софистики (-410).
- Еврипид — древнегреческий драматург, представитель новой аттической трагедии.
- Антифон — оратор, древнегреческий философ (софист)(† 411 до н. э.).
- Горгиас — древнегреческий философ (софист)(† 380 до н. э.).
Скончались
- Леонид I - спартанский царь.
- Ономакрит - афинский хресмолог, то есть составитель сборников предсказаний оракулов.
См. также
Источники
- ↑ Тит Ливий. История от основания города. — М., 1989—93. — Т. 1. — С. 99—103.
- ↑ Конфуциева летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). / Перевод и примечания Н. И. Монастырева. — М., 1999. — С. 107.
- ↑ Чуньцю, известие 1.
- ↑ Чуньцю, известие 2.
- ↑ Чуньцю, известие 3.
- ↑ Чуньцю, известия 4—5.
- ↑ Чуньцю, известие 6.
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 тт. — Т. III. — М., 1984. — С. 224, 226; Т. V. — М., 1987. — С. 82; Т. VI. — М., 1992. С. 111.
- ↑ Чуньцю, известие 7.
- ↑ Чуньцю, известие 8.
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. — Т. III. — М., 1984. С. 225, 227; Т. V. — М., 1987. — С. 137.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Напишите отзыв о статье "480 год до н. э."
Отрывок, характеризующий 480 год до н. э.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
