482-й миномётный полк
Поделись знанием:
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2">  482-й миномётный полк </td></tr>
| |
| Награды: | 
|
| Почётные наименования: | Свирский |
| Войска: | сухопутные |
| Род войск: | артиллерия |
| Формирование: | 1942 |
| 1943: Бои в районе Старой Руссы 1944: Оборона Карелии 1944: Выборгско-Петрозаводская операция Свирско-Петрозаводская операция 1944: Петсамо-Киркенесская операция | |
482-й миномётный Свирский ордена Кутузова полк — воинская часть вооружённых СССР в Великой Отечественной войне.
История
Сформирован в конце 1942 года.
В составе действующей армии с 12.12.1942 года по 19.11.1943 и с 14.03.1944 по 09.05.1945 года.
Участвовал во фронтовой операции февраля 1943 года по ликвидации окружённой в Демянске группировки войск противника, затем до ноября 1943 года вёл бои в районе Старой Руссы, выведен в резерв.
В марте 1944 года направлен в Карелию, находился в полосе обороны 19-й армии, затем был переброшен на рубеж реки Свирь, где принял участие в Свирско-Петрозаводской операции.
По её окончании переброшен в Заполярье, где принял участие в Петсамо-Киркенесской операции, и впоследствии до окончания боевых действий находился в Норвегии
Подчинение
| Дата | Фронт (округ) | Армия | Корпус | Дивизия | Бригада | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| 01.01.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.02.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.03.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.04.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.05.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.06.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.07.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.08.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.09.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.10.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.11.1943 года | Северо-Западный фронт | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.12.1943 года | Резерв Ставки ВГК | 34-я армия | - | - | - | - |
| 01.01.1944 года | Прибалтийский военный округ | - | - | - | - | - |
| 01.02.1944 года | Прибалтийский военный округ | - | - | - | - | - |
| 01.03.1944 года | Московский военный округ | - | - | - | - | - |
| 01.04.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | - | - | - | - |
| 01.05.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | - | - | - | - |
| 01.06.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | - | - | - | - |
| 01.07.1944 года | Карельский фронт | 7-я армия | - | - | - | - |
| 01.08.1944 года | Карельский фронт | 7-я армия | - | - | - | - |
| 01.09.1944 года | Карельский фронт | 7-я армия | - | - | - | - |
| 01.10.1944 года | Карельский фронт | 14-я армия | - | - | - | - |
| 01.11.1944 года | Карельский фронт | 14-я армия | - | - | - | - |
| 01.12.1944 года | - | 14-я отдельная армия | - | - | - | - |
| 01.01.1945 года | - | 14-я отдельная армия | - | - | - | - |
| 01.02.1945 года | - | 14-я отдельная армия | - | - | - | - |
| 01.03.1945 года | - | 14-я отдельная армия | - | - | - | - |
| 01.04.1945 года | - | 14-я отдельная армия | - | - | - | - |
| 01.05.1945 года | - | 14-я отдельная армия | - | - | - | - |
Командиры
- ??
Награды и наименования
| Награда | Дата | За что получена |
|---|---|---|
|
|
31.10.1944 | за образцовое выполнение заданий командования в боях с немецкими захватчиками, за овладение городом Петсамо (Печенга) и проявленные при этом доблесть и мужество |
Напишите отзыв о статье "482-й миномётный полк"
Ссылки
- [www.soldat.ru/ Справочники на Солдат.ру]
- [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 13 артиллерийских, миномётных, зенитно-пулемётных полков и полков ПВО железнодорожных эшелонов, входивших в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945]
Отрывок, характеризующий 482-й миномётный полк
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.
На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
