5-й кавалерийский корпус (ВСЮР)

5-й кавалерийский корпус (5-й кк) — соединение Вооружённых Сил на Юге России и Добровольческой Армии. Формирование началось 27 июня (10 июля) 1919 года. Первым командиром 5-го кавалерийского корпуса был генерал-лейтенант Я. Д. Юзефович.

История создания и деятельность

27 июня (10 июля) 1919 года вышел приказ о начале формирования 5-го кавалерийского корпуса в составе управления, 1-й и 2-й кавалерийских дивизий (обе формировались из кадров полков бывшей российской регулярной кавалерии). К концу лета — началу осени 1919 года корпус был практически сформирован и вошёл в состав ВСЮР. Его командиром был назначен генерал-лейтенант Я. Д. Юзефович.

Корпус участвовал в боевых действиях с 1 (14) июля по 1 (14) октября. 14 (27) октября 1919 года в состав корпуса была временно включена Пехотная генерала Алексеева дивизия. Корпус действовал вместе с 1-м армейским корпусом генерал-лейтенанта А. П. Кутепова и участвовал в общем осеннем наступлении войск ВСЮР на Орёл и Курск, а также служил связующим звеном между Добровольческой армией и войсками Киевской области генерала А. М. Драгомирова. В конце 1919 года началось общее отступление ВСЮР; часть 5-го кавкорпуса отступила вместе с войсками Киевской области на юг, в направлении на Одессу, а затем в составе отряда генерала Н. Э. Бредова в Польшу. Основные же части корпуса из-за большой убыли людей в декабре 1919 года были реорганизованы в Сводную кавалерийскую бригаду (2 полка) под командованием генерал-майора И. Г. Барбовича, в начале 1920 года вновь развёрнутую в Сводную кавалерийскую дивизию.

6 (19) января 1920 года последовал приказ о расформировании управления корпуса, что означало фактически и расформирование самого корпуса.

Командный состав

Командир:

• с 27 июня 1919 по 29 ноября 1919 — генерал-лейтенант Я. Д. Юзефович
• c 28 ноября 1919 по 4 декабря 1919 — генерал-майор И. И. Чекатовский

Начальник штаба:

• лето — осень 1919 — генерал-майор П. А. Кусонский

Отрывок, характеризующий 5-й кавалерийский корпус (ВСЮР)

– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.