5-й танковый корпус
Поделись знанием:
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
(перенаправлено с «5-й танковый корпус (2-го формирования)»)
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2">  5-й танковый корпус </td></tr>
| |
| Награды: |  орден Суворова орден Кутузова |
| Почётные наименования: | Двинский |
| Войска: | сухопутные войска |
| Род войск: | танковые войска |
| Формирование: | апрель 1942 года |
| Ржевско-Сычёвская наступательная операция Орловская наступательная операция Городокская операция Витебская наступательная операция Режицко-Двинская наступательная операция Мадонская операция Прибалтийская наступательная операция | |
5-й танковый Двинский Краснознаменный, орденов Суворова и Кутузова корпус (сокращённое наименование 5 тк) — общевойсковое оперативно-тактическое соединение (танковый корпус) РККА СССР во время Великой Отечественной войны.
Содержание
История
Корпус был сформирован в Московской области в апреле 1942 года на базе отдельных танковых частей, находившихся в тыле после тяжёлых, кровопролитных боёв.
С 25 по 30 октября 1943 года в состав корпуса были переданы 210 Т-34, 12 СУ-152, 16 СУ-85 и 21 СУ-76 из танковой колонны «За Нашу Победу».
В составе действующей армии
- с 16 апреля 1942 по 13 августа 1943 года
- с 31 октября 1943 по 14 ноября 1944 года
- с 23 марта по 11 мая 1945 года
Командование
Командиры
- генерал-майор танковых войск Семенченко, Кузьма Александрович (с 19 апреля по 30 декабря 1942 года);
- полковник, генерал-майор танковых войск Сахно, Михаил Гордеевич (с 1 января 1943 по 1 октября 1944 года);
- полковник Бабицкий, Яков Евсеевич (со 2 октября 1944 по 20 января 1945 года);
- врид полковник Бородавкин, Василий Константинович (с 30 октября по 12 декабря 1944 года)
- полковник Колесников, Иван Михайлович (с 21 января по 9 мая 1945 года)
Военные комиссары корпуса
С конца 1942 гола — заместитель командира корпуса по политической части:
- полковой комиссар, полковник Костылев, Александр Михайлович
Начальники штаба корпуса
- полковник Зелинский, Василий Петрович (с 18 апреля 1942 по 14 января 1943 года);
- подполковник, полковник Бабицкий, Яков Евсеевич (с 14 января 1943 по 11 мая 1945 года)
Начальники политотдела
- старший батальонный комиссар, Чужайкин, Антон Павлович (с 18 марта по 16 июня 1943 года);
- полковник Костылев, Александр Михайлович (с 16 июня 1943 по 18 марта 1944 года);
- полковник Вдовиченко, Фёдор Корнеевич (с 23 марта 1944 по 14 июля 1945 года)
Состав корпуса
- Управление корпуса
- 24-я танковая бригада;
- 41-я танковая бригада;
- 70-я танковая бригада;
- 5-я мотострелковая бригада;
- 704-й отдельный батальон связи, с 24.04.1943
- 188-й отдельный саперный батальон, с 25.05.1943
- 65-я отдельная рота химзащиты, с 28.07.1943
- 5-я отдельная автотранспортная рота подвоза ГСМ, с 23.06.1943
- 89-я подвижная ремонтная база, с 01.06.1942
- 109-я подвижная ремонтная база, с 01.06.1942
- авиазвено связи, с 25.05.1943
- 54-й полевой автохлебозавод, с 25.05.1943
- 1934-я полевая касса Госбанка
Отличившиеся воины корпуса
-
Дитюк, Корней Корнеевич, майор, командир мотострелкового батальона 5-й мотострелковой бригады.
Напишите отзыв о статье "5-й танковый корпус"
Литература
- Кочетков А. Двинский танковый: боевой путь 5-го танкового Двинского корпуса. М.: Воениздат, 1989. ISBN 5-203-00307-6.
Ссылки
- [tankfront.ru/ussr/tk/tk05.html 5-й танковый корпус]
Отрывок, характеризующий 5-й танковый корпус
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
