5-я армия (РККА)

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> Командующие </td></tr> <tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> Боевые операции </td></tr>

<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2"> 5-я армия </td></tr>
Вооружённые силы:	ВС РСФСР
Войска:	сухопутные
Род войск:	пехота
Первое формирование:	март 1918 10.04 1918
Второе формирование:	апрель 1918 23.06 1918
Третье формирование:	16.08 1918 6.09. 1922
В составе фронтов:	Восточный фронт РККА
первое формирование: Сиверс Р. Ф. второе формирование: Ворошилов К. Е. третье формирование: Славен П. А. Блюмберг Ж. К. Тухачевский M. H. Эйхе Г. X. Кутырев Г. Я. Гарф В. Е. Матиясевич М. С. Уборевич И. П. Любимов В. В. Чайковский К. А.
первое формирование: бои под Харьковым апрель 1918 второе формирование: оборона Луганска поход к Царицыну третье формирование: Освобождение Казани (10 сентября 1918) Бугурусланская операция (1919) Златоустовская операция (1919) Челябинская операция (1919) Омская наступательная операция (1919) Петропавловская операция (1919)

5-я армия — одна из армий РККА, сформированная во время Гражданской войны.

Первое формирование

17 марта в г. Екатеринославе открылся 2-й Всеукраинский съезд Советов. Он принял резолюцию «Об организации военной силы», обязав делегатов развернуть в каждом городе и селе работу по созданию вооружённых сил Украинской Советской Республики. Съезд объединил силы советских республик для борьбы против внешних и внутренних врагов. см. Революция и Гражданская война на Украине

Началось сведение Красногвардейских отрядов, отрядов бывшей Русской армии, воинских частей и отрядов Советских республик в пять армий численностью по 3-3,5 тысячи человек. По сути, эти армии были бригадами с ограниченными возможностями. Командующий войсками 5-й армии Р. Ф. Сиверс.

Создана в середине марта 1918 из войск, действовавших против австро-германских интервентов в районе Курска, хутор Михайловский, Новгород-Северский, Бахмач, Конотоп, Ворожба (всего около 3 тыс. чел., 13 орудий). Действовала на конотопском направлении, затем прикрывала Харьков с севера, а после оставления Харькова (8 апреля 1918) вела бои в районе Купянска. 10 апреля 1918 переименована во 2-ю Особую армию, к началу мая её части влились в состав Воронежского отряда. Командующий армии Сиверс Р. Ф.

Второе формирование

Создана в середине апреля 1918 в Донбассе из отрядов группы Ворошилова К. Е., отходившей от Харькова на Луганск, в составе около 2 тыс. чел. Постановлением СНК Донецко-Криворожской республики от 15 апреля 1918 командующим 5-й армии был назначен Ворошилов. Сначала действовала совместно со 2-й Особой армией на купянском направления. В середине апреля наступлением на Сватово задержала продвижение германских войск на Чертково. К 20 апреля вместе с Донецкой армией (вошедшей в её состав в конце апреля) и частью 3-й армией сосредоточилась в район Луганск — Родаково. На совещании командного состава было решено оборонять Луганск и вручать общее командование Ворошилову. 25—26 апреля 5-я армия на участке Родаково — Меловая (в районе Луганска) нанесла поражение двум германским пехотным дивизиям, захватив 2 батареи, 20 пулемётов, 2 самолёта и обоз. Однако под натиском превосходящих сил противника 28 апреля Луганск был оставлен и 5-я армия отошла на Миллерово, откуда начался её поход к Царицыну. Вместе с 5-й армией шли семьи рабочих, вывозились ценное промышленное оборудование, военное имущество, паровозы (св. 100) и вагоны (свыше 3 тысяч). На всём протяжении пути велись бои с германскими войсками и белоказаками. Выдержав с 16 июня по 2 июля упорные бои с белоказаками, советские войска переправились на левый берег Дона и 2 июля на ст. Кривомузгинская встретились с частями Царицынского фронта. Приказом по войскам Северо-Кавказского военного округа от 23 июня 1918 части 5-й и 3-й армий и Царицынского фронта, а также отряды, сформированные населением Донецкого и Морозовского округа, объединились в Группу Ворошилова, которая с середины июля 1918 составила основную силу в обороне Царицына.

Третье формирование

Состав

Создана директивой командующего Восточным фронтом РККА от 16 августа 1918 из войск Казанского участка. Входила в состав Восточного фронта (11 апреля — 11 мая 1919 в составе Южной группы армий Восточного фронта), с 15 января 1920 в непосредственном подчинении Революционного военного совета Республики, с 20 апреля 1920 — помощника главкома по Сибири (см. Сибирский военный округ).

В состав 5-й армии входили:

• 1-я Смоленская пехотная дивизия (сентябрь 1918 - апрель 1919),
• 4-я Петроградская пехотная дивизия (впоследствии 11-я стрелковая дивизия, конец сентября 1918 — январь 1919),
• 4-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия (с сентября 1920 года, 26 октября 1920 дивизия была переименована в Первую Сибирскую, а после окончания Крымской операции стала 29-ой стрелковой),
• две Уральские Красногвардейские дивизии (январь — ноябрь 1919), в дальнейшем объединённые в 30-ю стрелковую дивизию (см. ниже),
• 2-я Латышская стрелковая дивизия (апрель — май 1919),
• 5-я Пролетарская стрелковая дивизия (июль — ноябрь 1919),
• 13-я кавалерийская дивизия (сентябрь 1918 - апрель 1919, июль — ноябрь 1919, июнь — июль 1920),
• 24-я стрелковая дивизия (июнь — август 1919),
• 25-я стрелковая дивизия (апрель — май 1919),
• 26-я стрелковая дивизия (ноябрь 1918 — июнь 1920),
• 27-я стрелковая дивизия (ноябрь 1918 — май 1920),
• 30-я стрелковая дивизия (ноябрь 1919 — октябрь 1920),
• 31-я стрелковая дивизия (июнь — июль 1919, ноябрь 1920 - август 1922),
• 35-я стрелковая дивизия (апрель 1919 — август 1922),
• 51-я стрелковая дивизия (ноябрь 1919 — август 1920),
• 59-я стрелковая дивизия (октябрь — ноябрь 1919),
• 62-я стрелковая дивизия (декабрь 1919 — февраль 1920),
• Енисейская стрелковая дивизия им. 3-го Интернационала (январь — апрель 1920), затем как Бригада 35-ой стрелковой дивизии,
• 5-я кавалерийская дивизия Червоных казаков (июнь 1921 — февраль 1922), часть была расформирована в ходе расказачивания.

Боевые действия

Вела бои в районе Казани против белогвардейцев и белочехов, взяла Казань (10 сентября 1918). Осенью — зимой 1918 преследовала войска противника в направлении Чистополя, Бугульмы и Мензелинска, заняла Уфу (31 декабря 1918). В марте — апреля 1919 под натиском сил Колчака отошла с боями из района Уфы до района западнее Бугуруслана и Бугульмы. Участвовала в контрнаступлении Восточного фронта 1919 (Бугурусланская операция). В ходе Златоустовской операции 1919 взяла Златоуст (13 июля), а в ходе Челябинской операции 1919 — Челябинск (24 июля). Форсировав с боями реку Тобол, провела Петропавловскую операцию 1919 и заняла Петропавловск (31 октября); разбила омскую группировку противника и взяла Омск (14 ноября 1919); преследовала противника вдоль Сибирской железнодорожной магистрали, взяла Томск (20 декабря 1919), Красноярск (7 января 1920), вела бои в районе Иркутска. Награждена орденом Красного Знамени (1919).

В мае 1920 армия была передана в подчинение помощнику главнокомандующего вооружёнными силами Республики по Сибири, а впоследствии вошла в состав Восточно-Сибирского военного округа. Участвовала во вторжении в Монголию (май-август 1921), с целю разгрома войск Унгерна. Приказом РВСР от 6 сентября 1922 расформирована, войска переданы в Восточно-Сибирский военный округ.

Командный состав

Командующие:

• П. А. Славен (16 августа — 20 октября 1918),
• Ж. К. Блюмберг (20 октября 1918 — 5 апреля 1919),
• M. H. Тухачевский (5 апреля — 25 ноября 1919),
• Г. X. Эйхе (25 ноября 1919 — 21 января 1920),
• Кутырев Г. Я. (временно исполняющий должность, 24 января— 3 февраля 1920),
• Гарф В. Е. (временно исполняющий должность, 3 — 8 февраля 1920)
• М. С. Матиясевич (8 февраля 1920 — 27 августа 1921),
• И. П. Уборевич (27 августа 1921 — 14 августа 1922),
• Любимов В. В. (временно исполняющий должность, 14 — 24 августа 1922)
• К. А. Чайковский (24 августа — 6 сентября 1922).

Члены РВС:

• Розенгольц А. П. (18 августа — 15 ноября 1918, 12 апреля — 2 августа *1919),
• Межлаук В. И. (8 сентября — 24 октября 1918),
• Смирнов В. М. (26 сентября 1918 — 7 апреля 1919).
• Кизильштейн И. С. (15 нояб. 1918 — 25 янв. 1919),
• Михайлов В. Д. (25 января — 12 апреля 1919),
• Смирнов И. Н. (1 апреля 1919 — 10 мая 1920),
• Локацков Ф. И. (27 июня — 1 августа 1919),
• Теплов Н. П. (2 июля 1919 — 23 февраля 1920),
• Грюнштейн К. И. (4 августа 1919 — 18 июня 1920, 25 января — 21 сентября 1921),
• Позерн Б. П. (3 февраля — 5 декабря 1920),
• Гончаров Н. К. (23 февраля — 26 марта 1920),
• Петерсон К. А. (10 декабря 1920 — 15 февраля 1921),
• Шумяцкий Б.3. (31 января 1921 — 27 февраля 1922),
• Мулин В. М. (25 сентября 1921 — 6 сентября 1922).

Начальники штаба:

• Андерсон А. К. (временно исполняющий должность, 16 августа — 22 ноября 1918),
• Ермолин П. И. (22 ноября 1918 — 27 июля 1919),
• Ивасиов Я. К. (27 июля — 3 декабря 1919),
• Кутырев Г. Я. (временно исполняющий должность, 3 декабря 1919 — 8 февраля 1920).
• Гарф В. Е. (8 февраля — 23 июня 1920),
• Смородинов И. В. (временно исполняющий должность, 23 июня — 4 сентября 1920),
• Любимов В. В. (4 сентября 1920 — 6 сентября 1922).

Новая 5-я армия

Вновь 5-я армия была создана по постановлению ВЦИК РСФСР от 16 ноября 1922 путём переименования Народно-революционной армии Дальневосточной Республики.

Войска 5-й армии несли службу по охране и обороне советских дальневосточных границ, совместно с пограничниками вели борьбу с белогвардейскими отрядами Семёнова и остатками интервентов. 24 января 1923 армия была подчинена главнокомандующему вооружёнными силами Республики (штаб армии — г. Чита). За отличие в боях при освобождении войсками Народно-революционной армии ДВР Приморья и Владивостока РВС СССР приказом от 1 июля 1923 присвоил 5-й армии почётное наименование Краснознамённой.

В июне 1924 армия была расформирована, а её части и учреждения переданы на укомплектование 18-го и 19-го стрелковых корпусов Сибирского военного округа.

Командный состав

Командующий:

• Уборевич И. Е. (22 ноября 1922 — июнь 1924)

Начальники штаба:

• Глаголев В. П. (1923 — июнь 1924)

Память

В Омске, Томске, Иркутске и других городах в честь 5-й армии названы улицы.

Интересные факты

С октября 1918 по конец 1920 года, при политотделе 5-й армии, работал чешский писатель Ярослав Гашек. Гашек прошёл с армией путь от Уфы до Иркутска, занимался партийной, политической и административной работой. В это время он активно пишет для органа Политотдела 5-й армии — газеты «Наш путь» (с 15.04.1919 переименована в «Красный стрелок»).

Некоторые статьи и фельетоны писателя, посвящённые 5-й армии:

• Рабочие полки (25 марта 1919 г.)
• К празднику (27 июня 1920 г.)
• Белые о 5-й армии (15 августа 1920 г.)

Литература

• Гражданская война и военная интервенция в СССР. Энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1983.
• ЦГАСА. Ф.39472; 41 д.; 1929 — 1931 гг. Управление 18-го стрелкового корпуса.

Отрывок, характеризующий 5-я армия (РККА)

– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.



В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.


– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.