5-я кавалерийская дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
5-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени тов. Блинова
Войска:

сухопутные

Род войск:

кавалерия

Формирование:

1924 год

Расформирование (преобразование):

26 ноября 1941 года

Предшественник:

2-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени тов. Блинова

Преемник:

1-я гвардейская кавалерийская дивизия

5-я кавалерийская дивизия (5-я кд) — воинское соединение в РККА Советских Вооружённых Сил СССР.





История

Дивизия образована 14 августа 1924 г. переименованием 2-й Ставропольской кавалерийской дивизии имени тов. Блинова в 5-ю Ставропольскую кавалерийскую дивизию имени тов. Блинова (2-го формирования).

В 1925—1926 гг. дивизия участвует в военных походах в Чечню, Осетию и Дагестан.

Дивизия дислоцировалась в Северо-Кавказском военном округе (далее СКВО) и с 1928 г. входила в состав 4-го кавалерийского корпуса (формирования 1928 г.) (далее 4-й кк).

В 1930 г. дивизия участвует в подавлении контрреволюционного восстания в Чечне.

В 1932 г. дивизия передислоцирована в Украинский военный округ (далее УкрВО) и вошла в состав 2-го кавалерийского корпуса (далее 2-й кк).

17 мая 1935 г. УкрВО разделён на Киевский и Харьковский военные округа. 2-й кк вошёл в состав Киевского военного округа (далее КВО).

26 июля 1938 г. Главный Военный совет Красной Армии Киевский военный округ преобразовал в Киевский Особый военный округ (далее КОВО) и создал в округе армейские группы. 5-я кд 2-го кк вошла в состав Кавалерийской армейской группы КОВО.

В сентябре — октябре 1938 г. 5-я кд, входившая в состав 2-го кк Кавалерийской армейской группы КОВО, приводилась в боевую готовность для оказания военной помощи Чехословакии.

В сентябре-октябре 1939 г. дивизия участвовала в военном походе Красной Армии в восточные районы Польши — Западную Украину. Дивизия входила во 2-й кк в Волочискую армейскую группу (с 16.09), Восточную армейскую группу (с 24.09), 6-ю армию (с 28.09) Украинского фронта.

В июне — июле 1940 г. дивизия участвовала в военном походе в Румынию — Северную Буковину в составе 12-й армии Южного фронта.

В апреле 1941 г. дивизия и управление 2-го кк прибыло в Одесский военный округ (далее ОдВО). Дислоцировалась она в Молдавской Советской Социалистической Республике СССР.

22 июня 1941 г. 5-я кд 2-го кк вошла в состав 9-й отдельной армии. 25 июня 9-я отдельная армия вошла в состав Южного фронта. Дивизия участвовала в боях в Молдавии, на юге, в центре и на северо-востоке Украины.

С 22 июня по 26 ноября 1941 г. дивизия в составе 2-го кк участвовала в Великой Отечественной войне советского народа против захватчиков гитлеровской Германии.

Дивизия участвовала в боях у г. Белгорода, у г. Короча в России. В начале ноября 1941 г. из района г. Новый Оскол (в 2012 г. в Белгородской области) по железной дороге доставлена под г.Москву. С 9 ноября дивизия 2-го кк вошла в состав Западного фронта.

21 ноября 1941 года 2-й кавалерийский корпус перешел к обороне.[1]

26 ноября 1941 г. дивизия преобразована в 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию.

Управление дивизии дислоцировалось:

  • … в Российской РСФСР (с 14 августа 1924).
  • г. Житомир в Украинской ССР (1932 – 1938).
  • г.Славута в Украинской ССР (1938 – 16.09.1939).
  • В военном походе в Украинском фронте (сентябрь-октябрь 1939).
  • В районе г.Львов, Щежец, Миколаюв в Западной Украине, Украинской ССР (октябрь 1939 – июнь 1940).
  • В военном походе в Южном фронте (июнь-июль 1940).
  • Г.Львов (июль – декабрь 1940).
  • Г.Старо-Константинов в Украинской ССР (декабрь 1940 – апрель 1941).
  • Ст. Париж в Молдавской ССР (апрель – 22.06.1941).
  • В боях на советско-румынской границе на юге Молдавии (июнь 1941).
  • В боях в центральной части Молдавии (южнее г.Бэлци на 35 км и северо-восточнее приграничных Скулян на 20 км), оборона на р.Днестр в Молдавии, оборона г.Балта в Украине, (июль 1941).
  • В боях у г.Вознесенск в Украине (ныне Николаевская область) (конец июля – начало августа 1941).
  • Бои на подступах к г.Кривой Рог (август 1941).
  • Бои восточнее г.Харькова в Украине, Белгорода в России, (сентябрь – октябрь 1941).
  • Бои под г.Москвой в России (ноябрь 1941).

Полное название

  • 5-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени т. Блинова

Подчинение

На дату Фронт Армия Корпус
с 14.08.1924 - … Северо-Кавказский военный округ
с 1928 - 1932 Северо-Кавказский военный округ 4-й кавалерийский корпус формирования 1928
с 1932 – 17.05.1935 Украинский военный округ 2-й кавалерийский корпус
с 17.05.1935 – 26.07.1938 Киевский военный округ 2-й кавалерийский корпус
26.07.1938 – 16.09.1939 Киевский Особый военный округ Кавалерийская армейская группа 2-й кавалерийский корпус
16 – 24.09.1939 Украинский фронт Волочиская армейская группа 2-й кавалерийский корпус
24 – 28.09.1939 Украинский фронт Восточная армейская группа 2-й кавалерийский корпус
28.09 – октябрь 1939 Украинский фронт 6-я армия 2-й кавалерийский корпус
октябрь 1939 – 20.06.1940 Киевский Особый военный округ Кавалерийская армейская группа 2-й кавалерийский корпус
20.06 – июль 1940 Южный фронт 12-я армия 2-й кавалерийский корпус
апрель - 22.06.1941 Одесский военный округ 2-й кавалерийский корпус
22-25.06.1941 9-я отдельная армия 2-й кавалерийский корпус
с 25.06.1941 Южный фронт 9-я отдельная армия 2-й кавалерийский корпус
со 2.08.1941 Южный фронт 2-й кавалерийский корпус
сентябрь 1941 Юго-Западное направление 2-й кавалерийский корпус
ноябрь 1941 Ставка Верховного Главнокомандования 2-й кавалерийский корпус
9 – 26.11.1941 Западный фронт 2-й кавалерийский корпус

Командование

Командиры дивизии:

Состав

На август1924 г.:

  • Управление дивизии.
  • 1-я кавалерийская бригада:
  • 25-й Заамурский кавалерийский полк.[2]
  • 26-й Белозерский кавалерийский полк.[2]
  • 2-я кавалерийская бригада:
  • 27-й Быкадоровский кавалерийский полк.[2]
  • 28-й Таманский кавалерийский полк.[2]
  • 3-я кавалерийская бригада:
  • 29-й Сталинград-Камышинский кавалерийский полк.[2]
  • 30-й Саратовский кавалерийский полк.[2]
  • Дивизионные части.

На 1925—1927 гг.:

  • Управление дивизии.
  • 1-я кавалерийская бригада:
  • 25-й кавалерийский Заамурский полк.[2]
  • 26-й кавалерийский Белозерский полк.[2]
  • 2-я кавалерийская бригада:
  • 27-й кавалерийский Быкадоровский полк.[2]
  • 28-й кавалерийский Таманский полк.[2]
  • 3-я кавалерийская бригада:
  • 29-й кавалерийский Камышинский полк.[2]
  • 30-й кавалерийский Саратовский полк.[2]
  • Дивизионные части:
  • 5-й конно-артиллерийский дивизион.[2]
  • 5-й отдельный сапёрный эскадрон.[2]
  • 5-й отдельный эскадрон связи.[2]

На 29.02.1928 г.:

  • Управление дивизии.
  • 1-я кавалерийская бригада:
  • 25-й Заамурский Краснознамённый кавалерийский полк.[2]
  • 26-й Белозерский кавалерийский полк.[2]
  • 2-я кавалерийская бригада:
  • 27-й Быкадоровский кавалерийский полк.[2]
  • 28-й Таманский кавалерийский полк.[2]
  • 3-я кавалерийская бригада:
  • 29-й Сталинград-Камышинский Краснознамённый кавалерийский полк.[2]
  • 30-й Саратовский кавалерийский полк.[2]
  • Дивизионные части:
  • 5-й конно-артиллерийский дивизион.
  • 5-й отдельный сапёрный эскадрон.
  • 5-й отдельный эскадрон связи.

На 1932 г. в составе 4-го кк СКВО:

  • Управление дивизии в г. Житомире.[2]
  • 1-я кавалерийская бригада:
  • 25-й Заамурский Краснознамённый кавалерийский полк.[2]
  • 26-й Белозерский кавалерийский полк.[2]
  • 2-я кавалерийская бригада:
  • 27-й Быкадоровский кавалерийский полк.[2]
  • 28-й Таманский кавалерийский полк.[2]
  • 3-я кавалерийская бригада:
  • 29-й Сталинград-Камышинский Краснознамённый кавалерийский полк.[2]
  • 30-й Саратовский кавалерийский полк.[2]
  • Дивизионные части:
  • 8-й конно-артиллерийский дивизион.[2]
  • …-й отдельный сапёрный эскадрон.
  • …-й отдельный эскадрон связи.

На 1932 г. в составе 2-го кк УкрВО:

  • Управление дивизии в г. Житомире.[2]
  • 26-й Белозерский кавалерийский полк.[2]
  • 28-й Таманский кавалерийский полк.[2]
  • 29-й Сталинград-Камышинский Краснознамённый кавалерийский полк.[2]
  • 30-й Саратовский кавалерийский полк.[2]
  • Дивизионные части:
  • 5-й механизированный полк.[2]
  • 5-й конно-артиллерийский полк.[2]
  • 5-й отдельный сапёрный эскадрон.
  • 5-й отдельный эскадрон связи.

На 1935—1939 гг. в составе 2-го кк УкрВО, с 17.05.1935 г. КВО, с 26.07.1938 г. КОВО:

  • Управление дивизии.
  • 26-й кавалерийский Белоозерский полк.[2]
  • 28-й кавалерийский Таманский полк.[2]
  • 29-й кавалерийский Сталинград-Камышинский Краснознамённый полк.[2]
  • 30-й кавалерийский Саратовский Краснознамённый полк.[2]
  • Дивизионные части:
  • 5-й механизированный полк.[2]
  • 5-й конно-артиллерийский полк.[2]
  • 5-й отдельный эскадрон связи.[2]
  • 5-й отдельный сапёрный эскадрон.[2]

На 1939 г. — 26.11.1941 г.:

  • Управление дивизии.
  • 11-й кавалерийский Саратовский Краснознаменный полк.[2]
  • 96-й кавалерийский Белозерский полк.[2]
  • 131-й кавалерийский Таманский полк.[2]
  • 160-й кавалерийский Камышинский полк.[2]
  • Дивизионные части:
  • 32-й танковый полк.[2]
  • 38-й конно-артиллерийский дивизион.[2]
  • 66-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион.[2]
  • 38-й артиллерийский парк.[2]
  • …-й разведывательный эскадрон.[2]
  • 20-й сапёрный эскадрон.[2]
  • 36-й отдельный эскадрон связи.[2]
  • 3-й медико-санитарный эскадрон.[2]
  • 22-й ремонтно-восстановительный батальон.[2]
  • 5-й отдельный эскадрон химической защиты.[2]
  • 29-й продовольственный транспорт.[2]
  • 24-й дивизионный ветеринарный лазарет.[2]
  • 329-й полевой автохлебозавод.[2]
  • 266-я полевая почтовая станция.[2]
  • 377-я полевая касса Госбанка.[2]
  • 18-й автотранспортный эскадрон.[2]

Боевая деятельность

1924 год

Дивизия образована приказом председателя РВС СССР от 14 августа 1924 г. переименованием 2-й Ставропольской кавалерийской дивизии имени тов. Блинова в 5-ю Ставропольскую кавалерийскую дивизию имени т. Блинова (2-го формирования).[2]

При переименовании полки также сменили нумерацию:[2] 7-й кп переименован в 25-й Заамурский кп; 8-й — в 26-й Белозерский; 9-й — в 27-й Быкадоровский; 10-й — в 28-й Таманский; 11-й — в 29-й Сталинград-Камышинский; 12-й — в 30-й Саратовский.

1925 год. В 1925—1926 годах дивизия участвует в военном походе в Чечню, Осетию и Дагестан.[2]

1926 год. 1-я кавалерийская бригада дивизии в составе 25-го и 27-го кавалерийских полков переформирована в территориальную Майкопскую кавалерийскую бригаду.[2]

1928 год

Дивизия входила в состав 4-го кавалерийского корпуса (формирования 1928 г.) (5-я кд, 11-я кд, 12-я кд) Северо-Кавказского военного округа.[3]

29 февраля 1928 г. 25-й и 29-й кавалерийские полки награждены Орденами Красного Знамени.[2]

1930 год

В 1930 г. дивизия подавляет контрреволюционное восстание в Чечне.[2]

1932 год

Дивизия в составе 26, 28, 29, 30-го кавалерийских полков и 8-го конартдива передислоцируется на советско-польскую границу в УкрВО в состав 2-го кк с размещением в г. Житомире.[2]

25-й и 27-й кавалерийские полки убыли из состава дивизии. В дивизии формируется 5-й механизированный полк и 8-й конно-артиллерийский дивизион развёртывается в 5-й конно-артиллерийский полк.[2]

Состав дивизии:

  • Управление дивизии.
  • 26-й Белозерский кавалерийский полк.[2]
  • 28-й Таманский кавалерийский полк.[2]
  • 29-й Сталинград-Камышинский Краснознамённый кавалерийский полк.[2]
  • 30-й Саратовский кавалерийский полк.[2]
  • 5-й механизированный полк.[2]
  • 5-й конно-артиллерийский полк.[2]

1938 год

Дивизия перемещается ближе к границе из г. Житомира в г. Славуту.[2]

В этом году в составе дивизии происходят изменения: расформировывается 5-й конно-артиллерийский полк, а вместо него формируется артдивизион трёхбатарейного состава. 5-й механизированный полк убывает в г. Читу, а вместо него в состав дивизии включается 26-й механизированный полк расформированной 26-й кавалерийской дивизии 7-го кавалерийского корпуса.[2]

26 июля 5-я кд 2-го кк (3, 5, 14-я кд) вошла в состав Кавалерийской армейской группы КОВО.[4]

20 сентября для оказания помощи Чехословакии войска Кавалерийской армейской группы по директиве народного комиссара обороны К. Е. Ворошилова приводятся в боевую готовность и выводятся к государственной границе СССР. 2-й кавалерийский корпус (3-я кавалерийская дивизия, 5-я кавалерийская дивизия и 14-я кавалерийская дивизия (формирования 1930 г.)) выдвигался в район западнее г. Новоград-Волынского и г. Шепетовки. Подготовка к действиям должна была закончиться до 23 сентября.[4],[5]

Войска армейской группы находились в боевой готовности вблизи государственной границы СССР до октября. После захвата Германией Судетской области Чехословакии боевая готовность была отменена.[4]

1939 год

Дивизия размещается в г. Славута.[2]

16 сентября

5-я кд входила в состав 2-го кк (3, 5, 14-я кд, 24-я лтбр, корпусные части) Волочиской армейской группы Украинского фронта.[6]

Волочиская группа находилась на фронте Теофиполь — Войтовцы. Группа имела задачу наступать на г. Тарнополь, Езерну и Козову, в дальнейшем выйти на фронт Буск — Перемышляны и далее на г. Львов. 2-й кк наступал на правом фланге армейской группы.[6]

Накануне вступления на территорию Западной Украины личный состав армейской группы был ознакомлен с обращением Военного совета фронта. В нём говорилось, что военнослужащие Красной армии идут в Западную Украину как освободители украинских и белорусских братьев от гнёта и эксплуатации, от власти помещиков и капиталистов.[4][7]

17 сентября

Штурмовые группы пограничников и красноармейцев-кавалеристов начали боевые действия. В 5.00 передовые отряды дивизии и штурмовые отряды пограничных войск НКВД перешли границу и разгромили польскую пограничную охрану.[6]

С 5.00 до 8.00 советские войска сломили незначительное сопротивление польских пограничников в глубине обороны. Войска дивизии перестроились из боевого порядка в походный и двинулись в сторону г. Тарнополя.[6]

Передовые подвижные отряды армейской группы к 19.00 вступили в г. Тарнополь с востока. В 19.00 с севера в г. Тарнополь вошли 11 танков танкового полка 5-й кд, но не зная обстановки, командиры-танкисты приняли решение атаку начинать на рассвете. К ночи 5-я кд проходила севернее г. Тарнополя к реке Серет.[6]

18 сентября

Утром дивизии корпуса форсировали р. Серет.[6]

В 10.00 командир 2-го кк комдив Ф. Я. Костенко получил приказ командующего войсками Украинского фронта форсированным маршем двинуться к г. Львову и овладеть городом. 3, 5, 14-я кд корпуса были остановлены для отдыха лошадей. Командир корпуса создал сводный моторизованный отряд под командованием командира 5-й кд комбрига И. Шарабурко, состоявший из 600 спешенных кавалеристов и посаженных на танки танкового полка 5-й кд и танкового батальона 24-й лтбр под командованием командира 24-й лтбр полковника П. С. Фотченкова. Отряд двинулся к г. Львову.[6]

Основные силы 5-й кд вошли в г. Тарнополь и приступили к очистке города от разрозненных групп польских офицеров, жандармов и жителей, оказывавших сопротивление с оружием в руках. В ходе боевых столкновений в городе между 10.20 и 14.00 дивизия потеряла 3 человека убитыми и 37 ранеными. Одновременно с войсками 5-й кд в город вступили 96-я и 97-я сд 17-го ск. Ими в плен были взяты до 600 польских военнослужащих.[6]

19 сентября

Сводный моторизованный отряд 2-го кк около 2.00 подошёл ко Львову. Советские танкисты вступили в бой с польским гарнизоном.[6]

К утру 2-й кк занял г. Злочув (ныне Золочев).[6]

20 сентября

В 16.20 2-му кк были подчинены из 17-го ск 38-я лтбр, 10-я ттбр и сводный отряд 96-й и 97-й стрелковых дивизий. По приказу командования в войсках началась подготовка к штурму г. Львова, намеченного на 9.00 21 сентября.[6]

21 сентября

00.00.Львов. Советские войска занимали позиции вокруг города, одновременно готовясь к атаке города, назначенной на 9.00: 14-я кд должна была атаковать город с севера и северо-востока, сводный отряд 96-й и 97-й сд 17-го ск с 38-й лтбр — с востока; 5-я кд вместе с 10-й ттбр — с юго-востока, а 3-я кд — с юга и юго-запада.[6]

В 9.00 советские войска в боевых порядках двинулись к городу Львову, но польское командование запросило снова переговоры и советское командование вернуло свои соединения в исходное положение.[6]

22 сентября

В 11.00 в результате советско-польских переговоров было подписано соглашение о «передаче города Львова войскам Советского Союза». В 14.00 польские войска в Львове стали складывать оружие. В 15.00 2-й кк, и 5-я кд в том числе, в пешем строю, танки 24-й, 38-й и 10-й танковых бригад, вступили в город Львов.[6]

Взятие г. Львова войсками Волочиской армейской группы явилось выполнением поставленной задачи войскам фронта 16 сентября 1939 г.

23 сентября

К вечеру в г. Львове был наведён порядок и основные силы советских войск были выведены на его окраины.[6]

24 сентября

24 сентября Волочиская армейская группа переименована в Восточную армейскую группу.

25 сентября

Командующий войсками группы комкор Голиков Ф. И. с рассветом отдал приказ войскам армейской группы возобновить движение на запад. Быстроходные лёгкие танки БТ и кавалерия 3, 5 и 14-й кавалерийских дивизий и быстроходные лёгкие танки БТ 24-й лтбр 2-го кк вступили в м. Жолкев Нестеров.[6]

28 сентября

С 17 по 28 сентября 5-я кд входила в состав Действующей армии.[8]

Восточная армейская группа переименована в 6-ю армию.

Войска 2-го кк (3-я и 5-я кд, 24-я лтбр, без 14-й кд) вышли в район Буковина, Добча, Дзикув и выставили дозоры на реке Сан, 24-я лтбр дошла до Цешанува.[6]

29 сентября

К вечеру дивизии 17-го ск вышли в район Буковина, Добча, Тарногруд, и сменили части 2-го кк на охране р. Сан. К 29 сентября войска 6-й армии вышли на среднее течение р. Сан от Билгорая до Перемышля.[6]

4 октября. После военного похода дивизия дислоцируется в г. Львов, м. Щежец, м. Миколаюв.[2]

1940 год. В декабре живизия передислоцирована из г. Львова в г. Старо-Константинов.[2]

1941 год

1 января управление дивизии находилось в г.Старо-Константинов.

В конце апреля управление 2-го кавалерийского корпуса и 5-я кавалерийская дивизия из КОВО передислоцированы в ОдВО. Управление корпуса размещено в Романовке (см. Романовка и Бессарабка) Молдавской ССР. 5-я кд размещена на станции Париж. В состав корпуса вошли 5-я кавалерийская дивизия и 9-я кавалерийская дивизия, находившаяся в Молдавии на охране государственной границы.[1],[9],[2],[10]

21 июня

Состав 5-й кд:

  • Управление дивизии
  • 11-й кавалерийский Саратовский Краснознамённый полк.
  • 96-й кавалерийский Белозерский полк
  • 131-й кавалерийский Таманский полк
  • 160-й кавалерийский Камышинский полк
  • Дивизионные части:
  • 32-й танковый полк
  • 38-й конно-артиллерийский дивизион
  • 66-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион
  • 38-й артиллерийский парк
  • …-й разведывательный эскадрон
  • 20-й сапёрный эскадрон
  • 36-й отдельный эскадрон связи
  • Другие дивизионные части

Великая Отечественная война

22 июня. Дивизия находилась на ст. Париж в 120—140 км восточнее пограничной реки Прут. Командир дивизии полковник Баранов В.К.[1],[2]

Примерно в 3.00 дивизия была поднята по тревоге и получила приказ выдвинуться ближе к государственной границе.[1]

23 июня дивизия заканчивала марш и сосредоточивалась в районе Баймаклия.[1]

26 июня вечером командир корпуса генерал-майор П.А. Белов вместе с заместителем командира корпуса по политической части бригадным комиссаром Крайнюковым проверили состояние двух полков 5-й кд. 11-й кп дивизии под командованием подполковника Зубова П.И. за двое суток совершил марш 170 км.[1]

30 июня. После отмобилизования 5-я кд состояла из четырёх кавалерийских полков, танкового полка, конно-артиллерийского пушечно-гаубичного дивизиона и 76-мм зенитно-артиллерийского дивизиона, эскадрона связи и саперного эскадрона с инженерно-переправочным парком. Кавалерийский полк состоял из четырёх сабельных эскадронов, каждый из которых давал при обыкновенном спешивании около 8 расчётов ручных пулемётов и не более 30—40 стрелков, в полку также имелись пулемётный эскадрон с 16 пулемётами на тачанках, батарея 76-мм облегчённых полковых пушек и спецподразделения. В танковом полку имелись около 50 быстроходных лёгких танков БТ и 10 бронеавтомобилей. В конно-артиллерийском дивизионе имелась одна батарея 120-мм гаубиц и три батареи 76-мм пушек.[1]

1 июля 2-й кк на участке обороны границы сменила 150-я стрелковая дивизия. После смены корпус к 2 июля был выведен в армейский резерв в леса, южнее Кишинёва.[1]

6—7 июля войска армии и 2-го кк готовились к наступлению в направлении Флорешты. Главные силы корпуса были сосредоточены в районе г.Оргеева, а для непосредственного прикрытия флангов 35-го и 48-го стрелковых корпусов были выделены по одному кавалерийскому полку.[1]

9 июля 5-я кд и 9-я кд уже вступили в бои с противником в районе Сынжерея. Против 5-й кд действовал авангард 50-й германской пд (123-й пп), а перед 9-й кд в районе Чучуени, Кошкодены (южнее г.Бэлци на 35 км и северо-восточнее приграничных Скуляны на 20 км), Кишкарени развернулась 5-я румынская пд.[1]

10 июля контрудар был отменён и 2-му кк было приказано отходить за р. Реут.[1]

14 июля произошёл встречный бой в 8—10 км севернее г. Оргеева между полками 5-й кд и 72-м кп 9-й кд и батальонами 50-й германской пд, двигавшейся в колонне на автомобилях. Боем руководил командир корпуса со своего командно-наблюдательного пункта на возвышенности близ Оргеева. Бой был упорным с обеих сторон и кровопролитным, длился весь день и закончился с наступлением темноты. Этот бой явился для корпуса первым тяжёлым испытанием, 5-я кд потеряла около 500 человек убитыми и ранеными. 50-я германская пд тоже понесла крупные потери.[1]

Сосед 2-го кк слева 35-й ск оставил столицу МССР г.Кишинёв, а сосед 2-го кк справа 48-й ск, по приказу командующего армией, начал отход от г.Бэльцы на г.Рыбницу. Левому флангу 2-го кк стала угрожать дивизия противника, двинувшаяся по шоссе Кишинёв — Оргеев. Командир корпуса решил продолжать сковывать действия дивизий противника в районе г.Оргеев подвижной обороной с контратаками небольших сил. Одновременно занимались два оборонительных рубежа, один позади другого и готовился третий. Первый рубеж заняла 9-я кд, а второй — 5-я кд. 9-я кд, имея один полк в резерве, более суток отбивала атаки противника, сама контратаковала силами до полка. Когда её возможности исчерпывались, она отходила, а наступавший противник встречал готовые для обороны полки 5-й кд. В бой вступала 5-я кд.[1]

17 июля на усиление 2-го кк по распоряжению командарма прибыла 15-я моторизованная дивизия. Командир корпуса организовал контратаку силами двух дивизий (5-й кавалерийской и 15-й моторизованной) против 5-й румынской пехотной дивизии, результатом которого был отход противника.[1]

18 июля вечером по приказу командующего войсками 9-й армии генерал-полковника Я.Т. Черевиченко дивизии корпуса начали переправу на восточный берег Днестра у Крыулян. В течение ночи с 18 на 19 июля 5-я кд переправилась.[1]

19 июля 2-й кк получил задачу удерживать оборонительную полосу на Днестре. Центр обороны находился у г. Дубоссары. 5-я кд заняла часть Тираспольского укреплённого района протяжённостью около 20 км. Его гарнизоны были подчинены командиру 5-й кд.[1]

5-я кд, батальоны и артиллерия укреплённого района в течение трёх суток успешно отражали отдельные попытки противника переправиться через Днестр.[1]

22 июля 5-ю кд заменили части 30-й горно-стрелковой дивизии под командованием полковника Гончарова.[1]

23 июля командир корпуса получил приказ о немедленной переброске 2-го кк в направлении г. Котовска. Дивизия начала выдвижение на север для действий на стыке 9-й и 18-й армий.[1]

28 июля 5-я кд находилась на правом фланге корпуса, успешно атаковала противника в 3—5 км западнее г. Балта, застигнув его врасплох, и силами 11-го кп, которым командовал подполковник Зубов, стала его преследовать. Этот полк продвинулся на 15—20 км. Штаб 198-й германской пд понёс потери, германцы бросили несколько танков без горючего, около 40 мотоциклов, сотни велосипедов, несколько десятков машин и другое военное имущество, потеряли убитыми до 300 человек. Успешно действовал и сабельный эскадрон 96-го кп, который прошёл ночью в тыл врага и тем облегчил наступательную задачу 5-й кд. Но в это время на левом фланге корпуса 9-я кд, имея разрыв со своим соседом слева (150-я сд), получила удар противника в свой фланг и тыл. Два её кавалерийских полка были отброшены. Это обстоятельство помешало использовать главные силы 5-й кд для преследования противника, так как часть сил ушла на помощь 9-й кд для восстановления положения.[1]

1 августа по приказу командующего войсками 9-й армии 2-й кк получил оборонительную задачу по удержанию района Пасат, Балта. Вся 9-я армия перешла к обороне.[1]

2 августа 2-й кк был подчинён командующему войсками Южного фронта и получил от него задачу сосредоточиться южнее г. Первомайска (в 2012 г. в Николаевской области).[1]

4 августа 2-й кк совершал марш от г.Балты к г.Первомайску. Ближе к вечеру командир корпуса получил новую задачу от командующего войсками фронта - корпус должен был прикрывать правый фланг 18-й армии не только на правом (западном) берегу Южного Буга, но и на левом (восточном).[1]

Командир корпуса решил 5-ю кд оставить на правом берегу Южного Буга для тесного тактического взаимодействия с 18-й армией, а 9-ю кд переправить через Южный Буг по мосту у г.Вознесенска (в 2012 г. в Николаевской области) для занятия обороны фронтом на север против противника, ожидавшегося из г.Первомайска по левому (восточному) берегу реки.[1]

В первой половине августа дивизия получила пополнение, но танкистов забрали для формирования новых частей.[11]

9-я кд успела переправиться через Южный Буг на восточный берег до захвата германцами г.Вознесенска и закрыла врагу дорогу на г.Николаев. 5-я кд находилась в пятидесяти километрах от неё, на западнном берегу реки. Командир корпуса повёл 5-ю кд на юг, прикрывая правый фланг 18-й армии. Инженерные парки корпуса были развёрнуты на реке в виде моста. Кавалеристы переправились через реку, а за ними начали переправу разрозненные части 18-й армии. На западном берегу Южного Буга остался 136-й кп 9-й кд. Корпус снова был собран в кулак.[11]

9 августа германцы выступили из г.Вознесенска на юг к г.Николаеву, но войска корпуса успели переправиться через Южный Буг и преградили противнику путь к городу.[11]

Командир корпуса получил приказ прикрыть г. Кривой Рог со стороны села Новый Буг. Корпус двинулся в восточном направлении к Новому Бугу.[11]

12 августа в середине дня войска 5-й кд в с. Новый Буг уничтожили моторизованную колонну врага. В это время командный пункт корпуса находился в с. Новая Полтавка.[11]

13 августа ранним утром германцы начали переправляться через реку Ингул, у села Привольное. Колонны противника двинулись на юго-восток, по восточному берегу Ингула, с целью отрезать от г.Николаева советские 18-ю и 9-ю армии. Войска противника начали обтекать корпус с юга и севера. Корпус получил приказ двигаться к Кривому Рогу. Марш проходил через населённый пункт Новая Одесса.[11]

17 августа командующий войсками Южного фронта приказал командиру 2-го кк идти к р.Днепр и переправиться на восточный берег: корпус выводился в резерв.[11]

19 августа штаб корпуса вышел к реке Днепр против населённого пункта Большая Лопатиха и приступил к организации переправы.[11]

21 августа спешенный кавалерийский полк 5-й кд прикрывавший переправу вступил в бой с германскими танками. Противник атаковал с тыла. По нему ударили пушки. Часть вражеских машин прорвалась к окопам, но красноармейцы поджигали их гранатами и бутылками с горючей жидкостью. Девятнадцать танков и бронеавтомобилей потеряли германцы в этом бою. Больше они не решались атаковать. Части корпуса благополучно завершили переправу.[11]

В середине сентября обстановка на Юго-Западном фронте стала чрезвычайно напряжённой, особенно в районе г.Киева. По приказу Ставки Верховного Главнокомандования 2-й кк совершил 400-километровый марш на север, прошёл через г. Полтаву и дале к г.Ромны. В это время корпус был подчинён командующему войсками Юго-Западного направления.[11]

19 сентября дивизия участвовала в составе конно-механизированной группы (1-я гвардейская стрелковая дивизия, 1-я и 129-я танковые бригады) под командованием генерала П.А. Белова в наступлении главными силами в районе г. Ромны, чтобы пробить брешь в кольце вражеских войск, окруживших киевскую группировку Юго-Западного фронта, или хотя бы отвлечь на себя часть сил противника от окружённых советских войск.[11]

К утру 20 сентября противник перебросил сюда дополнительно танковую дивизию. Под нажимом противника советские войска отошли от города и стали закрепляться на новом рубеже.[11]

Через несколько дней две германские танковые дивизии атаковали 5-ю кд, форсировавшую реку Сулу, и прорвали её оборону у населённого пункта Крамаренки, создав угрозу захвата штаба корпуса. Вскоре передовой отряд противника захватил с. Штеповку (в 55 км восточнее г.Ромны и западнее 40 км от г.Сумы). К вечеру немцы подтянули туда крупные силы. Штаб корпуса был переведён в с. Михайловка. Командующий войсками Юго-Западного направления приказал вернуть Штеповку — важный узел дорог. К этому времени без серьёзных потерь 5-я кд отошла на новый рубеж.[11]

Киевская операция (1941). 24 сентября 5-я кавалерийская дивизия 2-го кавалерийского корпуса перешла в наступление на юг в направлении Лохвицы, но там она встретилась с авангардом 9-й немецкой танковой дивизии и вынуждена была остановиться.

30 сентября ранним дождливым утром 2-й кк пошёл в новое наступление на с.Штеповка. С востока двинулась 9-я кд при поддержке 1-й танковой бригады. На правом фланге, заходя в тыл противнику, поднялась в атаку пехота 1-й гвардейской сд. 5-я кд наступала на крайнем левом фланге.[11]

1 октября. Кавалеристы 9-й кд, поддержанные танками, прорвали оборону немцев на северо-восточной окраине села и устремились к центру. С юга в Штеповку ворвались в конном строю несколько эскадронов 5-й кд.[11]

Разгромив противника в Штеповке, советские войска двинулись дальше. За несколько дней они освободили более двадцати населённых пунктов, в том числе районный центр Аполлоновку.[11]

Личный состав корпуса получил благодарность в приказе Военного совета Юго-Западного направления, подписанный С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущевым. Дивизия перешла к обороне, но простояла на месте лишь несколько дней. Весь корпус был переброшен на другое направление.

В дни, когда битва за г.Харьков достигла наивысшего напряжения, 2-й кк вёл бой за освобождение г. Богодухова (в 45 км северо-западнее г.Харьков) с целью нарушить пути снабжения германских войск наступавших на г.Харьков. Выбить противника из города не удалось и корпус получил приказ прекратить наступление.[11]

Советские войска после длительных и жестоких боёв оставили Харьков. Дивизия уходила на восток. Прошли г.Белгород, г.Короча, к 28 октября прибыли в с. Велико-Михайловка. Затем перешли на станции близ г.Новый Оскол и отправились по железной дороге в распоряжение Ставки Верховного Главнокомандования под Москву.

9 ноября дивизия 2-го кк был включена в состав войск Западного фронта.[11]

26 ноября дивизия преобразована в 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию.[2]

См. также

Напишите отзыв о статье "5-я кавалерийская дивизия"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 Генерал-полковник П. Белов. Кавалеристы на Южном фронте.
  2. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 Сайт Кавалерийские корпуса РККА. 30-е г.г. 5-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени тов. Блинова.
  3. Сайт Кавалерийские корпуса РККА. 30-е г.г. 4-й кавалерийский корпус, с 1936 г. — 4-й казачий корпус имени тов. Будённого.
  4. 1 2 3 4
  5. Советско-чехословацкие отношения между двумя войнами (1918—1939).
  6. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Мельтюхов М. И. Советско-польские войны.
  7. Газета «Красная Армия», 17 сентября 1939 г.
  8. Сайт РККА. Перечень объединений, соединений, частей и подразделений, входивших в состав Действующей армии в период Освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину в 1939 г. Управления корпусов.
  9. Мельтюхов М. И. Освободительный поход Сталина.
  10. Сайт Кавалерийские корпуса РККА. 30-е г.г. 2-й кавалерийский корпус имени СНК УССР, войну закончил как — 1-й гвардейский кавалерийский Житомирский ордена Ленина, Краснознамённый, орденов Суворова и Кутузова корпус им. СНК УССР.
  11. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 Белов П. А. За нами Москва.

Литература

1. Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины, 1979.

2. Мельтюхов М. И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918—1939 гг. Часть третья. Сентябрь 1939 года. Война с запада — М., 2001. (Книга на сайте: militera.lib.ru/research/meltyukhov2/index.html)

3. Военный энциклопедический словарь. М., Военное издательство, 1984. С.45-46-Армия; с.46-47-Армия; с.169-Вторая мировая война 1939-45; с.189-Германо-польская война 1939; с.500-Общевойсковые армии; с.525-Освободительные походы 1939-40; с. 763 — Украинский фронт 1939.

4. Мельтюхов, Михаил Иванович. Освободительный поход Сталина. М., Яуза, Эксмо, 2006. ISBN 5-699-17275-0 (см lib.rus.ec/b/300044/read)

5. Генерал-полковник П. Белов. Кавалеристы на Южном фронте. rkka.ru/oper/2kk/main.htm

6. Белов П. А. За нами Москва. — М.: Воениздат, 1963.

Ссылки

1. rkka.ru/cavalry/30/005_kd.html Сайт Кавалерийские корпуса РККА. 30-е г.г. Кавалерийская дивизия 9-й армии, с 27.02.20 г. — 2-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени тов. Блинова, с 1924 г — 5-я Ставропольская кавалерийская дивизия имени тов. Блинова, в 1945 г. 1-я гвардейская кавалерийская Ставропольская ордена Ленина, Краснознамённая, орденов Суворова и Богдана Хмельницкого дивизия имени тов. Блинова.

2. mechcorps.rkka.ru/files/spravochnik/spr_mat/tank_kav.htm Сайт Механизированные корпуса. Танковые части в кавалерии РККА.

3. rkka.ru/cavalry/30/04_kk.html Сайт Кавалерийские корпуса РККА. 30-е г.г. 4-й кавалерийский корпус, с 1936 г. — 4-й казачий корпус имени тов. Будённого.

4. rkka.ru/cavalry/30/02_kk.html 2-й кавалерийский корпус имени СНК УССР, войну закончил как — 1-й гвардейский кавалерийский Житомирский ордена Ленина, Краснознамённый, орденов Суворова и Кутузова корпус им. СНК УССР.

5. rkka.ru/ihandbook.htm Сайт РККА. Энциклопедия. Общие перечни. Перечень объединений, соединений, частей и подразделений, входивших в состав Действующей армии в период Освободительного похода в Западную Белоруссию и Западную Украину в 1939 г., Страница «Управления корпусов».

Отрывок, характеризующий 5-я кавалерийская дивизия

– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.



После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.


– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
– Точно так же, как я могу предполагать, что и вы находитесь в заблуждении, – сказал Пьер, слабо улыбаясь.
– Я никогда не посмею сказать, что я знаю истину, – сказал масон, всё более и более поражая Пьера своею определенностью и твердостью речи. – Никто один не может достигнуть до истины; только камень за камнем, с участием всех, миллионами поколений, от праотца Адама и до нашего времени, воздвигается тот храм, который должен быть достойным жилищем Великого Бога, – сказал масон и закрыл глаза.
– Я должен вам сказать, я не верю, не… верю в Бога, – с сожалением и усилием сказал Пьер, чувствуя необходимость высказать всю правду.
Масон внимательно посмотрел на Пьера и улыбнулся, как улыбнулся бы богач, державший в руках миллионы, бедняку, который бы сказал ему, что нет у него, у бедняка, пяти рублей, могущих сделать его счастие.
– Да, вы не знаете Его, государь мой, – сказал масон. – Вы не можете знать Его. Вы не знаете Его, оттого вы и несчастны.
– Да, да, я несчастен, подтвердил Пьер; – но что ж мне делать?
– Вы не знаете Его, государь мой, и оттого вы очень несчастны. Вы не знаете Его, а Он здесь, Он во мне. Он в моих словах, Он в тебе, и даже в тех кощунствующих речах, которые ты произнес сейчас! – строгим дрожащим голосом сказал масон.
Он помолчал и вздохнул, видимо стараясь успокоиться.
– Ежели бы Его не было, – сказал он тихо, – мы бы с вами не говорили о Нем, государь мой. О чем, о ком мы говорили? Кого ты отрицал? – вдруг сказал он с восторженной строгостью и властью в голосе. – Кто Его выдумал, ежели Его нет? Почему явилось в тебе предположение, что есть такое непонятное существо? Почему ты и весь мир предположили существование такого непостижимого существа, существа всемогущего, вечного и бесконечного во всех своих свойствах?… – Он остановился и долго молчал.
Пьер не мог и не хотел прерывать этого молчания.
– Он есть, но понять Его трудно, – заговорил опять масон, глядя не на лицо Пьера, а перед собою, своими старческими руками, которые от внутреннего волнения не могли оставаться спокойными, перебирая листы книги. – Ежели бы это был человек, в существовании которого ты бы сомневался, я бы привел к тебе этого человека, взял бы его за руку и показал тебе. Но как я, ничтожный смертный, покажу всё всемогущество, всю вечность, всю благость Его тому, кто слеп, или тому, кто закрывает глаза, чтобы не видать, не понимать Его, и не увидать, и не понять всю свою мерзость и порочность? – Он помолчал. – Кто ты? Что ты? Ты мечтаешь о себе, что ты мудрец, потому что ты мог произнести эти кощунственные слова, – сказал он с мрачной и презрительной усмешкой, – а ты глупее и безумнее малого ребенка, который бы, играя частями искусно сделанных часов, осмелился бы говорить, что, потому что он не понимает назначения этих часов, он и не верит в мастера, который их сделал. Познать Его трудно… Мы веками, от праотца Адама и до наших дней, работаем для этого познания и на бесконечность далеки от достижения нашей цели; но в непонимании Его мы видим только нашу слабость и Его величие… – Пьер, с замиранием сердца, блестящими глазами глядя в лицо масона, слушал его, не перебивал, не спрашивал его, а всей душой верил тому, что говорил ему этот чужой человек. Верил ли он тем разумным доводам, которые были в речи масона, или верил, как верят дети интонациям, убежденности и сердечности, которые были в речи масона, дрожанию голоса, которое иногда почти прерывало масона, или этим блестящим, старческим глазам, состарившимся на том же убеждении, или тому спокойствию, твердости и знанию своего назначения, которые светились из всего существа масона, и которые особенно сильно поражали его в сравнении с своей опущенностью и безнадежностью; – но он всей душой желал верить, и верил, и испытывал радостное чувство успокоения, обновления и возвращения к жизни.
– Он не постигается умом, а постигается жизнью, – сказал масон.
– Я не понимаю, – сказал Пьер, со страхом чувствуя поднимающееся в себе сомнение. Он боялся неясности и слабости доводов своего собеседника, он боялся не верить ему. – Я не понимаю, – сказал он, – каким образом ум человеческий не может постигнуть того знания, о котором вы говорите.
Масон улыбнулся своей кроткой, отеческой улыбкой.
– Высшая мудрость и истина есть как бы чистейшая влага, которую мы хотим воспринять в себя, – сказал он. – Могу ли я в нечистый сосуд воспринять эту чистую влагу и судить о чистоте ее? Только внутренним очищением самого себя я могу до известной чистоты довести воспринимаемую влагу.
– Да, да, это так! – радостно сказал Пьер.
– Высшая мудрость основана не на одном разуме, не на тех светских науках физики, истории, химии и т. д., на которые распадается знание умственное. Высшая мудрость одна. Высшая мудрость имеет одну науку – науку всего, науку объясняющую всё мироздание и занимаемое в нем место человека. Для того чтобы вместить в себя эту науку, необходимо очистить и обновить своего внутреннего человека, и потому прежде, чем знать, нужно верить и совершенствоваться. И для достижения этих целей в душе нашей вложен свет Божий, называемый совестью.
– Да, да, – подтверждал Пьер.
– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.