502 год до н. э.
Поделись знанием:
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
| Годы |
|---|
| 506 до н. э. · 505 до н. э. · 504 до н. э. · 503 до н. э. — 502 до н. э. — 501 до н. э. · 500 до н. э. · 499 до н. э. · 498 до н. э. |
| Десятилетия |
| 520-е до н. э. · 510-е до н. э. — 500-е до н. э. — 490-е до н. э. · 480-е до н. э. |
| Века |
| VII век до н. э. — VI век до н. э. — V век до н. э. |
Содержание
События
- Консулы Опитер Вергиний Трикост и Спурий Кассий Веселлин [1].
- Взятие и разрушение Помеции. Триумф консулов.
- Основан город Белгород-Днестровский (Тира, Аккерман)[2]
Китай
- 8-й год по эре правления луского князя Дин-гуна [3].
- В 1 луне луский гун при участии Ян Ху вторгся в Ци, а Ци напало на Лу [4]. Во 2 луне луский князь опять напал на Ци и опустошил окрестности Линь-цю, в 3 луне вернулся из похода [5].
- В 3 луне умер князь Цао Цзин-гун (Лу), ему наследовал сын Бо-ян (эра правления 501—487, не имел посмертного титула). В 7 луне Цзин-гуна похоронили [6].
- Летом циский полководец Го Ся напал на западные границы Лу [7].
- Летом луский князь встречался с цзиньскими полководцами Ши Яном, Чао Яном и Сюнь Инем, выступившими на помощь Лу, в местности Ва (в Вэй) [8].
- Князь Чэнь Хуай-гун (Лю) по требованию вана прибыл в У, его там задержали (в гневе за то, что он не прибыл в 505 году), и он умер в У в 7 луне, в день у-чэнь [9]. Ему наследовал сын Юэ (Минь-гун, эра правления 501—479). В 9 луне похоронили чэньского Хуай-гуна [10].
- В 7 луне цзиньский полководец Ши Ян напал на Чжэн (ибо то заключило союз с Ци), а потом и на Вэй [11].
- Войска Цзинь и Лу вторглись в Вэй [12]. В 9 луне на Вэй напали луские полководцы Цзисунь Сы и Чжунсунь Хэ-цзи [13].
- Цзиньцы захотели примириться с Вэй, но в ходе заключения договора цзиньский сановник оскорбил вэйского правителя. Тогда вэйский князь, обсудив вопрос с го-жэнь, отказался заключать договор [14].
- Зимой князья Вэй и Чжэн заключили договор в Цюй-пу [15].
- Зимой в Лу приносили жертвы духам умерших князей [16].
- Зимой в Лу Ян Ху решил напасть на три рода Хуань (потомков Хуань-гуна) и убить их старших представителей, но те, когда Ян Ху попытался убить Цзи Хуань-цзы, напали на него (хотя клан Шу и окружение Дин-гуна поддержали Ян Ху, но глава клана Мэн спас Цзи Хуань-цзи). Ян Ху захватил священные регалии гуна (нефритовый жезл и большой лук) и бежал в Янгуань, хотя вскоре вернул регалии [17] (в «Чуньцю» все эти события описаны так: «Воры украли драгоценную яшму и великий лук» [18]).
- Гуншань Бу-ню задумал бунт против клана Цзи, и призвал к себе Конфуция, но тот не поехал (его удержал ученик Цзы Лу) [19]. Конфуция назначили управителем селения Чжунду [20].
- В Чу Цзы-си плакал, тревожась за народ, народ тоже плакал (эпизод 225 «Го юй») [21]. цайский Чжао-хоу испугался [22].
| ||||||
Родились
Скончались
См. также
Источники
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.77
- ↑ [www.calend.ru/cityday/548/ Белгород-Дневстровский]
- ↑ Конфуциева летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). Перевод и примечания Н. И. Монастырева. М., 1999. С.97
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.212; Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.166; Чуньцю, известия 1-2
- ↑ Чуньцю, известия 3-4 и примечания на с.186
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.213; Т. V. М., 1987. С.100; Чуньцю, известия 5 и 11
- ↑ Чуньцю, известие 6
- ↑ Чуньцю, известия 7-8
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.213; Т. V. М., 1987. С.107; Чуньцю, известие 9
- ↑ Чуньцю, известие 12
- ↑ Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.174 (из «Цзо чжуань»); Чуньцю, известие 10
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.213
- ↑ Чуньцю, известие 13
- ↑ Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.426 (по «Цзо чжуань»)
- ↑ Чуньцю, известие 14
- ↑ Чуньцю, известие 15
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.212; Т. V. М., 1987. С.81; Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.166
- ↑ Чуньцю, известие 16
- ↑ Лунь юй XVII 5
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. VI. М., 1992. С.131
- ↑ Го юй (Речи царств). М., 1987. С.267
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.212
Напишите отзыв о статье "502 год до н. э."
Отрывок, характеризующий 502 год до н. э.
Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
