506 год до н. э.
Поделись знанием:
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
(перенаправлено с «506 до н. э.»)
| Годы |
|---|
| 510 до н. э. · 509 до н. э. · 508 до н. э. · 507 до н. э. — 506 до н. э. — 505 до н. э. · 504 до н. э. · 503 до н. э. · 502 до н. э. |
| Десятилетия |
| 520-е до н. э. · 510-е до н. э. — 500-е до н. э. — 490-е до н. э. · 480-е до н. э. |
| Века |
| VII век до н. э. — VI век до н. э. — V век до н. э. |
Содержание
События
- Консулы Спурий Ларций Руф и Тит Герминий Аквилин (по Т.Ливию — Публий Лукреций и П. В. Публикола (3-й раз)) [1].
- 506 — Этруски терпят поражение от куманского тирана Аристодема в Лации. Освобождение Рима от власти этрусков.
- 506 — Нападение на Аттику пелопоннесцев, беотийцев и халкидян. Пелопоннесцы разошлись. Афиняне разбили беотийцев, затем халкидян. На землях Халкиды поселено 4000 афинских клерухов.
- Середина 500-х годов — Фиванцы разбиты. Эгинцы разорили афинскую гавань Фалер.
Китай
- 4-й год по эре правления луского князя Дин-гуна [2].
- Во 2 луне, в день синь-сы умер князь Чэнь Хуэй-гун (У) [3], ему наследовал сын Лю (Хуай-гун, эра правления 505—502) [4]. Похоронили Хуэй-гуна в 6 луне [5].
- Войско Чжоу и Цзинь, возглавляя чжухоу, вторглись в земли Чу [6].
- В 3 луне состоялся съезд в Чжаолине (Шаолине), который созвал посол вана Лю-гун, участвовали князья Цзинь, Сун, Вэй, Лу, Цай, Чжэн, Чэнь, Сюй, Цао, Цзюй, Чжу, Дунь, Ху, Тэн, Се, Малое Ци, Малое Чжу и циский посол Го Ся [7]. Князья Вэй и Цай спорили о старшинстве [8]. Согласно «Ши цзи», цайский правитель совещался с чжоуским Чжан Хуном, а вэйский правитель послал астролога Цю, и старшинство сохранили за Вэй [9] (в «Чуньцю» сперва названо Цай). цайский князь не дал цзиньским сановникам необходимых даров, и Фань Сянь-цзы и Сюнь Инь решили, что война не нужна [10]. В 5 луне князья заключили договор в Гао-ю [11].
- В 4 луне цайский полководец Гунсунь Син ради Цзинь уничтожил владение Шэнь, убил взятого в плен шэньского князя [12]. Войска Чу вторглись в Цай [13].
- Во время съезда, в 5 луне умер князь Малого Ци Дао-гун (Чэн), в 7 луне его похоронили [14]. На престол взошёл его сын Ци (Инь-гун). В 7 луне младший брат Инь-гуна Суй убил его и стал править (Си-гун, эра правления 505—487) [15].
- В 6 луне столица княжества Сюй была перенесена в город Жун-чэн [16].
- В 7 луне луский князь вернулся со съезда домой [17].
- В 7 луне умер чжоуский сановник Лю-цзюань (Лю-вэнь-гун), вскоре его похоронили [18].
- Осенью чусцы осадили Цай [19].
- Осенью цзиньский полководец Ши Ян и вэйский полководец Кун Юй воевали с племенем сянь-юй [20].
- Ван У по совету У Цзы-сюя и Сунь У привлек на свою сторону княжества Тан и Цай [21]. цайский князь послал своего сына заложником в У [9].
- Зимой войска князей У и Цай, а также танцев напали на Чу и дошли до Ханьшуй. 5-тысячный отряд царевича Фу-гая атаковал чусцев, и усцы одержали победу (битва при Боцзюй) в 11 луне, в день гэн-у [22]. Чуский полководец Цзы-чан (Нан-ва) бежал в Чжэн. В 5 сражениях чусцы потерпели 5 поражений [23].
- В день цзи-мао чуский Чжао-ван бежал из столицы к озеру Юнь-мэн, где местные жители ранили его из луков, а затем в Юнь. Там младший брат Юнь-гуна Хуай хотел убить Чжао-вана (эпизод 224 «Го юй»), тогда Юнь-гун (Синь) и Чжао-ван бежали в княжество Суй [24].
- В день гэн-чэнь войска У заняли чускую столицу Ин [25]. У Цзы-сюй и Бо Пэй надругались над могилой Пин-вана, отхлестав 300 ударами плетей его труп [26].
- уский ван окружил столицу Суй, требуя выдать Чжао-вана. Слуга вана (либо княжич) Цзы-ци спрятал его и попытался выдать себя за него, но суйцы после гадания разоблачили его, после чего отказали У в праве искать вана, и усцы ушли [27].
- Чуский посол Шэнь Бао-сюй (Бао Сюй) попросил помощи у Цинь [6]. 7 суток он не ел и не пил, проливая слезы, и Цинь послало войско на помощь [28].
- цайский князь таил обиду на Цзы-чана, тот бежал в Чжэн [9].
- Князь Цао Инь-гун убит младшим братом Шэн-гуна Лу (Цзин-гун, эра правления 505—502) [29].
- Как отмечено в «Гу бэнь чжу шу цзи нянь», «Млечный путь не был виден на небе» [30].
| ||||||
См. также
Источники
- ↑ Т.Ливий. История… М.,1989-93, т.1, с.75-76
- ↑ Конфуциева летопись «Чуньцю» («Вёсны и осени»). Перевод и примечания Н. И. Монастырева. М., 1999. С.95-96
- ↑ Чуньцю, известие 1
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.211; Т. V. М., 1987. С.107
- ↑ Чуньцю, известие 6
- ↑ 1 2 Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.210
- ↑ в «Чуньцю» не названы Чжу и Дунь
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.211; Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.174 (из «Цзо чжуань»); Чуньцю, известие 2
- ↑ 1 2 3 Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.97
- ↑ Васильев Л. С. Древний Китай. В 3 т. Т.2. М., 2000. С.177-178 (по «Цзо чжуань»)
- ↑ Чуньцю, известие 4
- ↑ Чуньцю, известие 3
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.211; Т. V. М., 1987. С.97
- ↑ Чуньцю, известия 5 и 10
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.108
- ↑ Чуньцю, известие 7
- ↑ Чуньцю, известие 8
- ↑ Чуньцю, известия 9 и 13
- ↑ Чуньцю, известие 11
- ↑ Чуньцю, известие 12
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.34; Т. VII. М., 1996. С.60
- ↑ Чуньцю, известие 14
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.34, 198; Т. VII. М., 1996. С.60; Бамбуковые анналы. М., 2005. С.122 (Цзы-чан назван Нан Ванем); Чуньцю, известие 15
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.34, 198—199; Т. VII. М., 1996. С.60; Го юй (Речи царств). М., 1987. С.266-267
- ↑ Чуньцю, известие 16
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.210-211; Т.V. М., 1987. С.35, 198; Т. VII. М., 1996. С.60-61
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. V. М., 1987. С.199; Т. VII. М., 1996. С.60
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. II. М., 2001. С.36; Т. VII. М., 1996. С.61
- ↑ Сыма Цянь. Исторические записки. В 9 т. Т. III. М., 1984. С.211; Т. V. М., 1987. С.100
- ↑ Бамбуковые анналы. М., 2005. С.122
Напишите отзыв о статье "506 год до н. э."
Отрывок, характеризующий 506 год до н. э.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.
Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
