51-я воеводинская дивизия

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
51-я воеводинская дивизия
Годы существования

31 октября 1944декабрь 1945

Страна

Югославия Югославия

Входит в

3-я армия

Тип

пехота

Включает в себя

7-я воеводинская ударная бригада
8-я воеводинская ударная бригада
12-я воеводинская ударная бригада
14-я воеводинская ударная бригада
Артбригада 51-й дивизии

Численность

5 тысяч чел. (31 октября 1944)
9582 чел. (19 ноября 1944)
11342 чел. (1 января 1945)

Дислокация

Нови-Сад

Прозвище

Воеводинская, Дунайская (почётное название от Верховного Главнокомандования)

Участие в

51-я воеводинская Дунайская дивизия НОАЮ (серб. Педесетпрва војвођанска Дунавска дивизија НОВЈ) — военное соединение Народно-освободительной армии Югославии, участвовавшее в Народно-освободительной войне.



История

Дивизия сформирована 31 октября 1944 в Нови-Саде на основе 7-й, 8-й, 12-й воеводинских бригад. Участвовала вместе с частями Красной Армии в форсировании Дуная в районе Батины и Апатин. С 11 по 23 ноября 1944 участвовала в боях за Батину, под тяжёлым немецким артиллерийским и пулемётным огнём она сумела оказать помощь советским войскам и выбить немцев с плацдармов. В ходе боёв за Батину она потеряла убитыми 271 человека и ранеными 850. Позднее 51-я дивизия участвовала в освобождении Бараньи и вышла к венгерской границе. Получила благодарность от Верховного штаба НОАЮ за продемонстрированные храбрость и упорство в освобождении 1 декабря 1944. Победу в операции командование Красной Армии отметило 20 залпами из 224 орудий, а в знак признательности 51-я дивизия получила почётное наименование Дунайская.

1 января 1945 дивизия включена в состав 3-й армии, в ночь с 18 на 19 января её части вышли на правый берег реки Дравы и заняли Вировитицкий плацдарм, который удерживали силы 6-го и 10-го корпусов НОАЮ. Сама дивизия расположилась близ Подравской Слатины, где вместе с 16-й воеводинской держала оборону против немецких и хорватских войск. В ходе операции «Вервольф», проводимой немцами, 51-я дивизия в ночь с 8 на 9 февраля отступила на северное побережье Дравы, где держала оборону. В марте во время Балатонской операции дивизия сумела захватить немецкий плацдарм у Болмана. В самом конце войны дивизия отличилась в боях за Осиек (14 апреля), Джурджевац (2 мая), Копривницу (5 мая), Птуй (9 мая) и в разгроме немецко-четницких войск под Дравоградом с 12 по 15 мая.

Напишите отзыв о статье "51-я воеводинская дивизия"

Литература

Отрывок, характеризующий 51-я воеводинская дивизия

– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.