53-я стрелковая дивизия (РККА)
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; color: Gold; background-color: Crimson" colspan="2">  53-я стрелковая дивизия </td></tr>
| |
| Войска: | сухопутные |
| Род войск: | общевойсковая |
| В составе фронтов: | Западный фронт |
История дивизии
53-я стрелковая дивизия РККА была сформирована 1 февраля 1919 года приказом Главного управления пограничной охраны. С начала марта по июнь 1919 года входила в состав Литовско-белорусской армии, в июне-июле 1919 была в подчинении 16-й армии. С 21 августа 1919 года именовалась 53-й пограничной дивизией, её 2-я и 3-я бригады с октября 1919 были подчинены 15-й армии, вела бои против войск Юденича. С января 1920 — получила наименование 53-я стрелковая дивизия. С января 1920 на Западном фронте РСФСР. В мае 1920 в составе 15-й армии РККА действовала на её правом фланге в районе Двинска, Полоцка. 17 мая её частями была занята Дисна. До 1 июня вела наступление на Молодечнинском направлении, затем была остановлена поляками. Ударом польских сил была разрезана на две части, и под угрозой окружения отброшена к Глубокому, затем Лужкам. Потрёпанная в боях, в составе только 1500 штыков, к 9 июня заняла позиции в районе озера Жада. После начала формирования 4-й армии РККА Западного фронта вошла в его состав. К 24 июня 53-я дивизия на вооружении имела: 2047 штыков (3500 бойцов), 252 сабли, 54 пулемёта, 22 лёгких орудия, а также роту связи, инженерный батальон, дивизионную школу, радиостанцию, 1 продовольственный транспорт, дивизионную хлебопекарню, бригадный перевязочный отряд. Принимала участие в общем наступлении красных сил против войска польского. После поражения в Варшавском сражении в августе 1920 года была интернирована в Восточной Пруссии. После возвращения личного состава в РСФСР, в декабре 1920 года была расформирована.
Командный состав
- Гласко А. С. (1 февраля — 21 августа 1919)
- Баранов С. А. (врид, 21 августа — 1 сентября 1919)[3]
- Акимов В. И. (1 сентября 1919 — 15 мая 1920)
- Тарасов-Родионов А. И. (врид, 15 мая — 25 июня 1920)
- Щербаков П. К. (25 июня — август 1920)
Военкомы:
- Брауде Е. Б. (1 февраля — 8 сентября 1919)
- Черницкий С. И. (8 сентября 1919 - август 1920)
- Березуцкий П. С. — военкомбриг-2[4]
Начальники штаба:
- Жданович К. О. (1 февраля - 15 июня 1919)
- Баранов С. А. (15 июня - 21 августа 1919)
- Баторский М. А. (21 августа - 5 сентября 1919)
- Михайлов В. А. (5 октября 1919 - ....?)
Командиры бригад:
- 157-я (Каменщиков)
- 158-я (Макавеев)
- 159-я (Добровольский)
Напишите отзыв о статье "53-я стрелковая дивизия (РККА)"
Примечания
- ↑ Пограничные войска СССР 1918-1928. Сборник документов и материалов. Е.Д. Соловьёв, из-во "Наука" 1973, стр. 461-475
- ↑ Военно-исторический архив, Выпуски 101-104, Издательский дом "Грааль", 2008 стр. 129
- ↑ [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=5390 С.А. Баранов] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
- ↑ [www.rusalbom.ru/photo/default/8081?date1=1929&date2=1939&order=shooted&direct=asc&location=&onpage=25&show=%CF%EE%EA%E0%E7%E0%F2%FC Березуцкий Пётр Сергеевич на сайте: Большой Русский Альбом]
- Гражданская война и военная интервенция в СССР, "Энциклопедия", 1983.
|
Это заготовка статьи о вооружённых силах СССР и Вооружённых Силах Советской России. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий 53-я стрелковая дивизия (РККА)
– Отчего же вы едете?– Я? Вот странно. Я еду, потому… ну потому, что все едут, и потом я не Иоанна д'Арк и не амазонка.
– Ну, да, да, дайте мне еще тряпочек.
– Ежели он сумеет повести дела, он может заплатить все долги, – продолжал ополченец про Ростова.
– Добрый старик, но очень pauvre sire [плох]. И зачем они живут тут так долго? Они давно хотели ехать в деревню. Натали, кажется, здорова теперь? – хитро улыбаясь, спросила Жюли у Пьера.
– Они ждут меньшого сына, – сказал Пьер. – Он поступил в казаки Оболенского и поехал в Белую Церковь. Там формируется полк. А теперь они перевели его в мой полк и ждут каждый день. Граф давно хотел ехать, но графиня ни за что не согласна выехать из Москвы, пока не приедет сын.
– Я их третьего дня видела у Архаровых. Натали опять похорошела и повеселела. Она пела один романс. Как все легко проходит у некоторых людей!
– Что проходит? – недовольно спросил Пьер. Жюли улыбнулась.
– Вы знаете, граф, что такие рыцари, как вы, бывают только в романах madame Suza.
– Какой рыцарь? Отчего? – краснея, спросил Пьер.
– Ну, полноте, милый граф, c'est la fable de tout Moscou. Je vous admire, ma parole d'honneur. [это вся Москва знает. Право, я вам удивляюсь.]
– Штраф! Штраф! – сказал ополченец.
– Ну, хорошо. Нельзя говорить, как скучно!
– Qu'est ce qui est la fable de tout Moscou? [Что знает вся Москва?] – вставая, сказал сердито Пьер.
– Полноте, граф. Вы знаете!
– Ничего не знаю, – сказал Пьер.
– Я знаю, что вы дружны были с Натали, и потому… Нет, я всегда дружнее с Верой. Cette chere Vera! [Эта милая Вера!]
– Non, madame, [Нет, сударыня.] – продолжал Пьер недовольным тоном. – Я вовсе не взял на себя роль рыцаря Ростовой, и я уже почти месяц не был у них. Но я не понимаю жестокость…
– Qui s'excuse – s'accuse, [Кто извиняется, тот обвиняет себя.] – улыбаясь и махая корпией, говорила Жюли и, чтобы за ней осталось последнее слово, сейчас же переменила разговор. – Каково, я нынче узнала: бедная Мари Волконская приехала вчера в Москву. Вы слышали, она потеряла отца?
– Неужели! Где она? Я бы очень желал увидать ее, – сказал Пьер.
– Я вчера провела с ней вечер. Она нынче или завтра утром едет в подмосковную с племянником.
– Ну что она, как? – сказал Пьер.
– Ничего, грустна. Но знаете, кто ее спас? Это целый роман. Nicolas Ростов. Ее окружили, хотели убить, ранили ее людей. Он бросился и спас ее…
– Еще роман, – сказал ополченец. – Решительно это общее бегство сделано, чтобы все старые невесты шли замуж. Catiche – одна, княжна Болконская – другая.
– Вы знаете, что я в самом деле думаю, что она un petit peu amoureuse du jeune homme. [немножечко влюблена в молодого человека.]
– Штраф! Штраф! Штраф!
– Но как же это по русски сказать?..
Когда Пьер вернулся домой, ему подали две принесенные в этот день афиши Растопчина.
В первой говорилось о том, что слух, будто графом Растопчиным запрещен выезд из Москвы, – несправедлив и что, напротив, граф Растопчин рад, что из Москвы уезжают барыни и купеческие жены. «Меньше страху, меньше новостей, – говорилось в афише, – но я жизнью отвечаю, что злодей в Москве не будет». Эти слова в первый раз ясно ыоказали Пьеру, что французы будут в Москве. Во второй афише говорилось, что главная квартира наша в Вязьме, что граф Витгснштейн победил французов, но что так как многие жители желают вооружиться, то для них есть приготовленное в арсенале оружие: сабли, пистолеты, ружья, которые жители могут получать по дешевой цене. Тон афиш был уже не такой шутливый, как в прежних чигиринских разговорах. Пьер задумался над этими афишами. Очевидно, та страшная грозовая туча, которую он призывал всеми силами своей души и которая вместе с тем возбуждала в нем невольный ужас, – очевидно, туча эта приближалась.
