58-й кинофестиваль в Сан-Себастьяне
Поделись знанием:
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
| 58-й кинофестиваль в Сан-Себастьяне | |||
 | |||
| Общие сведения | |||
|---|---|---|---|
| Дата проведения |
с 17 по 25 сентября 2010 года | ||
| Место проведения | |||
| Жюри фестиваля | |||
| Председатель жюри | |||
| Призы фестиваля | |||
| Золотая раковина |
«Отморозки», Великобритания | ||
| Режиссёр |
Рауль Руис («Лиссабонские тайны», Португалия) | ||
| |||
58-й кинофестиваль в Сан-Себастьяне проходил с 17 по 25 сентября 2010 года в Сан-Себастьяне (Страна Басков, Испания).
Содержание
Жюри
- Горан Паскалевич, кинорежиссёр (президент жюри).
- Джо Аллен, продюсер.
- Хосе Коронадо, актёр.
- Клаудиа Льоса, кинорежиссёр.
- Райя Мартин, кинорежиссёр.
- Пабло Траперо, кинорежиссёр.
- Люси Уокер, кинорежиссёр.
Фильмы фестиваля
Официальный конкурс
- «Мечеть», реж. Дауд Аулад-Сиад (
Марокко, 
Франция) - «Дурман любви», реж. Хао Луи (
КНР) - «Отец», реж. Хосе Мария де Орбе (
Испания) - «Амиго», реж. Джон Сейлз (
США, 
Филиппины) - «Велосипед, ложка, яблоко», реж. Карлес Бош ( Испания)
- «Гора Байо», реж. Виктория Галарди (
Аргентина) - «Большой Чико», реж. Фелипе Касальс (
Мексика) - «Ешь, молись, люби», реж. Райан Мёрфи ( США)
- «Великий Васкес», реж. Оскар Айбар ( Испания)
- «Элиза К», реж. Хорди Кадена ( Испания)
- «Генпин», реж. Наоми Кавасэ (
Япония) - «Домой на Рождество», реж. Бент Хамер (
Норвегия, 
Швеция, 
Германия) - «Я видел дьявола», реж. Ким Чжи Ун (
Республика Корея) - «Лиссабонские тайны», реж. Рауль Руис (
Португалия) - «Отморозки», реж. Питер Маллан (
Великобритания, Франция, 
Италия)
Лауреаты
Официальные премии
- Золотая раковина: «Отморозки», реж. Питер Маллан.
- Специальный приз жюри:
- «Мечеть», реж. Дауд Аулад-Сиад.
- «Элиза К», реж. Хорди Кадена.
- Серебряная раковина лучшему режиссёру: Рауль Руис («Лиссабонские тайны»).
- Серебряная раковина лучшей актрисе: Нора Навас («Чёрный хлеб»).
- Серебряная раковина лучшему актёру: Коннор МакКэррон («Отморозки»).
- Приз за лучший сценарий : Бент Хамер («Домой на Рождество»).
- Приз жюри за лучшую операторскую работу: Джимми Гимферрер («Отец»).
Неофициальные премии
- Награда лучшему молодому режиссёру: Карлос Сесар Арбелаэс («Цвета горы») (
Колумбия, 
Панама)
- Специальное упоминание: Федерико Вейрох («Срок годности») (
Уругвай, Испания) - Специальное упоминание: Миккель Мунч-Фалс («Красивые люди») (Шаблон:DNM)
- Специальное упоминание: Федерико Вейрох («Срок годности») (
- Награда секции «Горизонты» : «Авель», реж. Диего Луна ( Мексика)
- Специальное упоминание: «Мисс Бала», реж. Херардо Наранхо ( Мексика)
- Специальное упоминание: «Мисс Бала», реж. Херардо Наранхо (
- Приз зрительских симпатий: «По версии Барни», реж. Ричард Дж. Льюис (
Канада)
- За лучший европейский фильм: «Сколько весит ваше здание, мистер Фостер?», реж. Норберто Лопес Амадо, Карлос Каркас ( Великобритания, Испания)
- За лучший европейский фильм: «Сколько весит ваше здание, мистер Фостер?», реж. Норберто Лопес Амадо, Карлос Каркас (
- Награда молодой аудитории: «Авель», реж. Диего Луна ( Мексика)
- Приз Tve Otra Mirada: «Гора Байо», реж. Виктория Галарди ( Аргентина)
- Специальное упоминание: «Блог», реж. Элена Трапе ( Испания)
- Специальное упоминание: «Блог», реж. Элена Трапе (
Почётная награда — «Доностия» за вклад в кинематограф
Напишите отзыв о статье "58-й кинофестиваль в Сан-Себастьяне"
Ссылки
- [www.sansebastianfestival.com/in/premios.php?ano=2010&id=2030 Архив конкурса на официальном сайте кинофестиваля]
|
||||||
Отрывок, характеризующий 58-й кинофестиваль в Сан-Себастьяне
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
