58-я церемония «Грэмми»

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
58-я церемония «Грэмми»
Дата проведения 16 февраля 2016
Место проведения Стэйплс-центр, Лос-Анджелес, Калифорния
Трансляция в США
Телеканал CBS
 < 57-я Грэмми 59-я > 

58-я ежегодная церемония вручения наград «Грэмми» состоялась 15 февраля 2016 года[1][2]. На награды могли быть номинированы произведения и исполнители, чьи песни или альбомы вышли с 1 октября 2014 года по 30 сентября 2015 года[3]. Номинанты были объявлены 7 декабря 2015 года. Американский рэпер Кендрик Ламар получил 11 номинаций, а певица Тейлор Свифт и канадский певец The Weeknd были удостоены по 7 номинаций каждый[4][5]. Рок-группы Florence and the Machine и Alabama Shakes получили по четыре номинации[6].

На премию Грэмми в категории «Лучший альбом в жанре world music» был номинирован альбом I Have No Everything Here, записанный заключёнными тюрьмы «Зомба» в Малави (группы Zomba Prison Project). Российский пианист Даниил Трифонов номинирован за исполнение «Вариаций» Рахманинова в категории «Лучшее инструментальное соло в классической музыке»[7].





Выступления

На 13 февраля 2016 года были подтверждены выступления таких исполнителей:

Исполнители Песни
Тейлор Свифт[8]
Адель[9]
Кендрик Ламар[9]
The Weeknd[9]
Little Big Town[9]
Деми Ловато
Меган Трейнор
Джон Ледженд
Люк Брайан
Homage to Лайонел Ричи[9]
«You Are»[10]
Pitbull
Робин Тик
Трэвис Баркер[11]
Джастин Бибер
Diplo
Skrillex[11]
«Where Are Ü Now»
Кэрри Андервуд
Sam Hunt[12][13]
Элли Голдинг
Andra Day[14]
Tori Kelly
James Bay[15]
The cast of Hamilton[16]
Lady Gaga Tribute to Дэвид Боуи[17]
The Hollywood Vampires Tribute to Lemmy[18]
«As Bad as I Am»
«Ace of Spades»
Крис Стэплтон
Gary Clark Jr.
Бонни Рэйтт
Tribute to Би Би Кинг[11]
Alabama Shakes[19]
Мигель
Greg Phillinganes
Tribute to Майкл Джексон

«She's Out of My Life»[19]

Рианна[20]
Eagles
Bernie Leadon
Джексон Браун
Tribute to Гленн Фрай[21]
Joey Alexander[22]

Основная категория

Запись года
  • «Uptown Funk» — Марк Ронсон при участии Бруно Марса
    • продюсеры — Джефф Баскер, Бруно Марс & Марк Ронсон, звукозапись — Josh Blair, Serban Ghenea, Wayne Gordon, John Hanes, Inaam Haq, Boo Mitchell, Charles Moniz & Марк Ронсон, мастеринг-инженер — Том Койн
Альбом года
  • 1989 — Тейлор Свифт
    • продюсеры — Джек Антонофф, Нэтан Чапман, Imogen Heap, Макс Мартин, Mattman & Robin, Ali Payami, Shellback, Тейлор Свифт, Ryan Tedder & Noel Zancanella; звукозапись — Джек Антонофф, Mattias Bylund, Смит Карлсон, Нэтан Чапман, Сербан Генеа, Джон Хейнс, Imogen Heap, Сэм Холлэнд, Майкл Илберт, Brendan Morawski, Laura Sisk & Ryan Tedder; мастеринг-инженер — Том Койн
  • Sound & Color — Alabama Shakes
    • продюсеры — Alabama Shakes & Блейк Миллс, звукозапись — Shawn Everett, мастеринг-инженер — Боб Людвиг
  • To Pimp a Butterfly — Кендрик Ламар
    • приглашённые артисты — Билал, Джордж Клинтон, James Fauntleroy, Ronald Isley, Rapsody, Snoop Dogg, Thundercat & Anna Wise; продюсеры — Taz Arnold, Boi-1Da, Ronald Colson, Larrance Dopson, Flying Lotus, Fredrik «Tommy Black» Halldin, Knxwledge, Koz, Lovedragon, Terrace Martin, Rahki, Sounwave, Tae Beast, Thundercat, Whoarei & Фаррелл Уильямс; звукозапись — Derek «Mixedbyali» Ali, Thomas Burns, James «The White Black Man» Hunt, 9th Wonder & Matt Schaeffer; мастеринг-инженер — Mike Bozzi
  • Traveller — Крис Стэплтон
    • продюсеры — Дейв Кобб & Крис Стэплтон; звукозапись — Вэнс Пауэлл; мастеринг-инженер — Пит Лиман
  • Beauty Behind the Madness — The Weeknd
    • приглашённые артисты — Лана Дель Рей, Labrinth & Эд Ширан; продюсеры — Dannyboystyles, Ben Diehl, Labrinth, Mano, Макс Мартин, Stephan Moccio, Carlo Montagnese, Ali Payami, The Pope, Jason Quenneville, Peter Svensson, Abel Tesfaye & Канье Уэст; звукозапись — Jay Paul Bicknell, Mattias Bylund, Serban Ghenea, Noah Goldstein, John Hanes, Sam Holland, Jean Marie Horvat, Carlo Montagnese, Jason Quenneville & Dave Reitzas; мастеринг-инженеры — Tom Coyne & Dave Kutch
Песня года
Лучший новый исполнитель

Поп

Лучшее сольное поп-исполнение
Лучшее поп-исполнение дуэтом или группой
Лучший вокальный поп-альбом
Лучший традиционный вокальный поп-альбом

Танцевальная музыка

Лучшая танцевальная запись
Лучший танцевальный/электронный альбом

Рок

Лучшее рок-исполнение
Лучшее метал-исполнение
Лучшая рок-песня
Лучший рок-альбом

Альтернатива

Лучший альтернативный альбом

R&B

Лучшее R&B-исполнение
Лучшее традиционное R&B-исполнение (англ.)
Лучшая R&B-песня (англ.)
Лучший урбан-альбом (англ.)
Лучший R&B-альбом (англ.)

Рэп

Лучшее рэп-исполнение
Лучшее совместное рэп-исполнение (англ.)
Лучшая рэп-песня (англ.)
Лучший рэп-альбом

Кантри

Лучшее сольное кантри-исполнение
Лучшее кантри-исполнение дуэтом или группой
Лучшая кантри-песня
Лучший кантри-альбом

Нью-эйдж

Лучший нью-эйдж-альбом

Джаз

Лучшая сольная джазовая импровизация (англ.)
Лучший джазовый вокальный альбом
Лучший джазовый инструментальный альбом
Лучший альбом большого джазового ансамбля (англ.)
Лучший латино-джаз-альбом (англ.)
  • Made in Brazil — Elaine Elias

Госпел/Современная Христианская музыка

Лучшее госпел-исполнение/песня (англ.)
Лучшее исполнение в Современной Христианской музыке/песня (англ.)
Лучший госпел-альбом
Лучший альбом современной христианской музыки
Лучший традиционный госпел-альбом (англ.)

Латино

Лучший латино-поп-альбом (англ.)
Лучший латино-рок/альтернативный альбом (здесь выбрали двух победителей)
Лучший мексиканский/техано-альбом
Лучший тропический латино-альбом

Американа

Лучшее исполнение в традиционных американских жанрах (англ.)
Лучшая песня в традиционных американских жанрах (англ.)
Лучший американа-альбом (англ.)
Лучший блюграсс-альбом (англ.)
Лучший блюз-альбом
Лучший фолк-альбом
Лучший региональный альбом (англ.)

Регги

Лучший рэгги-альбом (англ.)

World Music

Лучший альбом
  • Sings — Angelique Kidjo
    • Gilbertos Samba Ao Vivo — Gilberto Gil
    • Music From Inala — Ladysmith Black Mambazo with Ella Spira & The Inala Ensemble
    • Home — Anoushka Shankar
    • I Have No Everything Here — Zomba Prison Project

Музыка для детей

Лучший альбом для детей

Разговорный жанр

Лучший альбом разговорного жанра

Комедия

Лучший комедийный альбом

Музыкальные шоу

Лучший альбом на основе театрального мюзикла

Кино, ТВ, медиа

Лучший альбом, являющийся компиляционным саундтреком к фильму, телевидению или другому визуальному представления (англ.)
Лучший альбом, являющийся саундтреком к фильму, телевидению или другому визуальному представлению
Лучшая песня, написанная для визуального представления

Сочинительство/Аранжировка

Лучшая инструментальная композиция (англ.)
Лучшая инструментальная аранжировка или аранжировка а капелла
Лучшая инструментальная аранжировка в сопровождении вокалиста(ов)

Упаковка/Оформление

Лучшая упаковка записи (англ.)
Лучшая упаковка коробочной или специальной ограниченной версии (англ.)
Лучшие заметки на альбоме (англ.)
  • Love Has Many Faces: A Quartet, A Ballet, Waiting to Be Danced
    • Joni Mitchell, автор альбомных примечаний (Joni Mitchell)
  • Folksongs of Another America: Field Recordings from the Upper Midwest, 1937—1946
    • James P. Leary, автор альбомных примечаний (Various Artists)
  • Lead Belly: The Smithsonian Folkways Collection
    • Jeff Place, автор альбомных примечаний (Lead Belly)
  • Portrait of an American Singer
  • Songs of the Night: Dance Recordings, 1916—1925
    • Ryan Barna, автор альбомных примечаний (Joseph C. Smith’s Orchestra)
Лучший исторический альбом (англ.)

Производство

Лучший инжиниринг альбома, не классического (англ.)
Лучший инжиниринг альбома, классического
Продюсер года, не классический (англ.)
Продюсер года, классический
Продюсер года, классический (англ.)
Лучшая ремикшированная запись, не классическая (англ.)

Объёмное звучание

Лучший альбом с объёмным звучанием (англ.)
  • Amused to Death
    • James Guthrie, surround mix engineer; James Guthrie & Joel Plante, surround mastering engineers; James Guthrie, surround producer (Roger Waters)
  • Amdahl: Astrognosia & Aesop
    • Morten Lindberg, surround mix engineer; Morten Lindberg, surround mastering engineer; Morten Lindberg, surround producer (Ingar Heine Bergby & Norwegian Radio Orchestra)
  • Magnificat
    • Morten Lindberg, surround mix engineer; Morten Lindberg, surround mastering engineer; Morten Lindberg, surround producer (Øyvind Gimse, Anita Brevik, Nidarosdomens Jentekor & TrondheimSolistene)
  • Shostakovich: Symphony No. 7
  • Spes
    • Morten Lindberg, surround mix engineer; Morten Lindberg, surround mastering engineer; Morten Lindberg, surround producer (Tove Ramlo-Ystad & Cantus)

Классическая музыка

Лучшее оркестровое исполнение (англ.)
Лучшая оперная запись (англ.)
  • Ravel: L’Enfant Et Les Sortilèges; Shéhérazade
    • Seiji Ozawa, дирижёр; Isabel Leonard; Dominic Fyfe, продюсер (Saito Kinen Orchestra; SKF Matsumoto Chorus & SKF Matsumoto Children’s Chorus)
  • Яначек: Енуфа
    • Donald Runnicles, дирижёр; Will Hartmann, Michaela Kaune & Jennifer Larmore; Magdalena Herbst, продюсер (Orchestra Of The Deutsche Oper Berlin; Chorus Of The Deutsche Oper Berlin)
  • Монтеверди: Возвращение Улисса на родину
    • Martin Pearlman, дирижёр; Fernando Guimarães & Jennifer Rivera; Thomas C. Moore, продюсер (Boston Baroque)
  • Моцарт: Похищение из сераля
    • Янник Незе-Сеген, дирижёр; Diana Damrau, Paul Schweinester & Rolando Villazón; Sid McLauchlan, продюсер (Chamber Orchestra Of Europe)
  • Steffani: Niobe, Regina Di Tebe
    • Paul O’Dette & Stephen Stubbs, дирижёры; Karina Gauvin & Philippe Jaroussky; Renate Wolter-Seevers, продюсер (Boston Early Music Festival Orchestra)
Лучшее хоровое исполнение (англ.)
  • Рахманинов: Всенощное бдение
    • Charles Bruffy, дирижёр (Paul Davidson, Frank Fleschner, Toby Vaughn Kidd, Bryan Pinkall, Julia Scozzafava, Bryan Taylor & Joseph Warner; Kansas City Chorale & Phoenix Chorale)
  • Торжественная месса (Бетховен)
    • Бернард Хайтинк, дирижёр; Peter Dijkstra, хормейстер (Anton Barachovsky, Genia Kühmeier, Elisabeth Kulman, Hanno Müller-Brachmann & Mark Padmore; Symphonieorchester Des Bayerischen Rundfunks; Chor Des Bayerischen Rundfunks)
  • Монтеверди: Vespers Of 1610
    • Harry Christophers, дирижёр (Jeremy Budd, Grace Davidson, Ben Davies, Mark Dobell, Eamonn Dougan & Charlotte Mobbs; The Sixteen)
  • Pablo Neruda — The Poet Sings
    • Craig Hella Johnson, дирижёр (James K. Bass, Laura Mercado-Wright, Eric Neuville & Lauren Snouffer; Faith DeBow & Stephen Redfield; Conspirare)
  • Paulus: Far In The Heavens
    • Eric Holtan, дирижёр (Sara Fraker, Matthew Goinz, Thea Lobo, Owen McIntosh, Kathryn Mueller & Christine Vivona; True Concord Orchestra; True Concord Voices)
Лучшее камерное исполнение (англ.)
  • Filament
    • Eighth Blackbird
  • Brahms: The Piano Trios
  • Flaherty: Airdancing For Toy Piano, Piano & Electronics
    • Nadia Shpachenko & Genevieve Feiwen Lee
  • Render
    • Brad Wells & Roomful Of Teeth
  • Shostakovich: Piano Quintet & String Quartet No. 2
    • Takács Quartet & Marc-André Hamelin
Лучшее классическое инструментальное соло (англ.)
Лучший классический сольный вокальный альбом (англ.)
  • Beethoven: An Die Ferne Geliebte; Haydn: English Songs; Mozart: Masonic Cantata
    • Mark Padmore; Kristian Bezuidenhout, аккомпаниатор
  • Joyce & Tony — Live From Wigmore Hall
    • Joyce DiDonato; Antonio Pappano, аккомпаниатор
  • Nessun Dorma — The Puccini Album
    • Jonas Kaufmann; Antonio Pappano, дирижёр (Kristīne Opolais, Antonio Pirozzi & Massimo Simeoli; Coro Dell’Accademia Nazionale Di Santa Cecilia; Orchestra Dell’Accademia Nazionale Di Santa Cecilia)
  • Rouse: Seeing; Kabir Padavali
    • Talise Trevigne; David Alan Miller, дирижёр (Orion Weiss; Albany Symphony)
  • St. Petersburg
    • Cecilia Bartoli; Diego Fasolis, дирижёр (I Barocchisti)
Best Classical Compendium
  • Paulus: Three Places Of Enlightenment; Veil Of Tears & Grand Concerto
    • Giancarlo Guerrero, дирижёр; Tim Handley, продюсер
  • As Dreams Fall Apart — The Golden Age Of Jewish Stage And Film Music (1925—1955)
    • New Budapest Orpheum Society; Jim Ginsburg, продюсер
  • Ask Your Mama
    • George Manahan, дирижёр; Judith Sherman, продюсеры
  • Handel: L’Allegro, Il Penseroso Ed Il Moderato, 1740
    • Paul McCreesh, дирижёр; Nicholas Parker, продюсер
  • Woman At The New Piano
    • Nadia Shpachenko; Marina A. Ledin & Victor Ledin, продюсеры
Лучшая современная классическая композиция (англ.)
  • Paulus: Prayers & Remembrances
    • Stephen Paulus, композитор (Eric Holtan, True Concord Voices & Orchestra)
  • Barry: The Importance Of Being Earnest
    • Gerald Barry, композитор (Thomas Adès, Barbara Hannigan, Katalin Károlyi, Hilary Summers, Peter Tantsits & Birmingham Contemporary Music Group)
  • Norman: Play
    • Andrew Norman, композитор (Gil Rose & Boston Modern Orchestra Project)
  • Tower: Stroke
    • Joan Tower, композитор (Giancarlo Guerrero, Cho-Liang Lin & Nashville Symphony)
  • Wolfe: Anthracite Fields
    • Julia Wolfe, композитор (Julian Wachner, The Choir Of Trinity Wall Street & Bang On A Can All-Stars)

Видео

Лучшее музыкальное видео
  • «Bad Blood» — Тейлор Свифт при участии Кендрика Ламара
    • видео-режиссёр — Joseph Kahn; видео-продюсер — Ron Morhoff
  • «LSD» — ASAP Rocky
    • видео-режиссёр — Dexter Navy; видео-продюсер — Shin Nishigaki
  • «I Feel Love (Every Million Miles)» — The Dead Weather
    • видео-режиссёры — Cooper Roberts & Ian Schwartz; видео-продюсеры — Candice Dragonas & Nathan Scherrer
  • «Alright» — Кендрик Ламар
    • видео-режиссёр — The Little Homies & Colin Tilley; видео-продюсеры — Brandon Bonfiglio, Dave Free, Andrew Lerios & Luga Podesta
  • «Freedom» — Фаррелл Уильямс
    • видео-режиссёр — Paul Hunter; видео-продюсеры — Candice Dragonas & Nathan Scherrer
Best Music Film

Напишите отзыв о статье "58-я церемония «Грэмми»"

Примечания

  1. [www.theguardian.com/music/live/2016/feb/15/grammy-awards-2016-live-adele-taylor-swift-kendrick-lamar Grammy Awards 2016: performances and winners – as it happened]. Guardian (January 15, 2016). Проверено 18 февраля 2016.
  2. [deadline.com/2015/05/the-grammy-awards-monday-2016-1201424370/ Deadline.com, May 11, 2015]
  3. [www.grammy.org/recording-academy/press-release/the-recording-academy-cbs-and-staples-center-announce-the-58th Grammy.com, May 11, 2015]
  4. [www.billboard.com/articles/news/grammys/6785974/grammy-nominations-2016-full-list Grammy Nominations 2016: See the Full List of Nominees] (англ.). billboard.com (7 декабря 2015). Проверено 7 декабря 2015.
  5. [www.grammy.com/news/kendrick-lamar-taylor-swift-the-weeknd-top-58th-grammy-nominations Kendrick Lamar, Taylor Swift, The Weeknd Top 58th GRAMMY Nominations.] (December 07, 2015) — grammy.com
  6. [lenta.ru/news/2015/12/07/grammy/ Объявлены номинанты на «Грэмми»] (рус.). Lenta.ru (9 февраля 2015). Проверено 9 декабря 2015.
  7. [lenta.ru/news/2015/12/09/grammy/ В списке номинантов на «Грэмми» оказались заключенные из тюрьмы в Малави] (рус.). Lenta.ru (9 февраля 2015). Проверено 9 декабря 2015.
  8. [www.billboard.com/articles/news/grammys/6867253/taylor-swift-2016-grammys-performance-lineup Taylor Swift Added to 2016 Grammys Performance Lineup]. Billboard (February 7, 2016). Проверено 7 февраля 2016.
  9. 1 2 3 4 5 [www.grammy.com/news/adele-kendrick-lamar-among-first-grammy-performers Adele, Kendrick Lamar Among First GRAMMY Performers] (January 20, 2016). Проверено 20 января 2016.
  10. [www.rollingstone.com/music/features/grammys-2016-meet-the-best-new-artist-nominees-20160211 Grammys 2016: Meet the Best New Artist Nominees]. Rolling Stone (February 11, 2016). Проверено 11 февраля 2016.
  11. 1 2 3 [www.hollywoodreporter.com/news/justin-bieber-chris-stapleton-pitbull-862011 Grammys: Justin Bieber, Chris Stapleton, Pitbull, Alice Cooper Added as Performers]. The Hollywood Reporter. Проверено 3 февраля 2016.
  12. [theboot.com/carrie-underwood-sam-hunt-2016-grammy-awards-performers/ Carrie Underwood, Sam Hunt Performing at 2016 Grammy Awards]. Taste of Country Network (January 26, 2016).
  13. [twitter.com/carrieunderwood/status/692354706853777410?ref_src=twsrc%5Egoogle%7Ctwcamp%5Eserp%7Ctwgr%5Etweet Carrie Underwood on Twitter: "So excited to be heading back to @TheGRAMMYs stage! And with the amazingly talented @SamHuntMusic #GRAMMYs"]. Twitterm (27 января 2016). Проверено 5 февраля 2016.
  14. [twitter.com/TheGRAMMYs/status/692138209636171776 Grammys Post]. Twitter. Проверено 26 января 2016.
  15. [twitter.com/TheGRAMMYs/status/692143316612337664 Grammys Post]. Twitter. Проверено 26 января 2016.
  16. [www.billboard.com/articles/news/grammys/6866030/hamilton-perform-grammys 'Hamilton' Cast Will Perform at the Grammys]. Billboard. Проверено 4 февраля 2016.
  17. [www.billboard.com/articles/columns/pop/6865866/lady-gaga-david-bowie-tribute-grammys Lady Gaga Will Perform David Bowie Tribute at the Grammys]. Billboard. Проверено 4 февраля 2016.
  18. [www.rollingstone.com/music/news/alice-cooper-talks-hollywood-vampires-grammys-gig-lemmy-tribute-20160204 Alice Cooper Talks Hollywood Vampires' Grammys Gig, Lemmy Tribute]. Rolling Stone. Проверено 4 февраля 2016.
  19. 1 2 [www.billboard.com/articles/videos/popular/6874248/ice-cube-oshea-jackson-grammys-lineup?utm_source=twitter Ice Cube and Son O'Shea Jackson Join Grammys Lineup: Exclusive]. Billboard (February 11, 2016). Проверено 11 февраля 2016.
  20. [www.billboard.com/articles/news/grammys/6866969/rihanna-2016-grammys-performers Rihanna to Perform at 2016 Grammys]. Billboard. Проверено 5 февраля 2016.
  21. Aswad, Jem. [www.billboard.com/articles/news/6874044/glenn-frey-grammy-tribute-eagles-jackson-browne Glenn Frey Grammy Tribute To Feature Eagles Members, Jackson Browne]. Billboard (February 10, 2016). Проверено 10 февраля 2016.
  22. [wwww.grammy.com/news/taylor-swift-alabama-shakes-join-58th-grammy-lineup Taylor Swift, Alabama Shakes Join 58th GRAMMY Lineup] (February 11, 2016). Проверено 13 февраля 2016.

Ссылки

  • [www.billboard.com/articles/news/grammys/6875260/grammy-awards-2016-full-winners-list Grammy Awards 2016: See the Full Winners List] (англ.). billboard.com (15 февраля 2016). Проверено 18 февраля 2016.
  • [www.billboard.com/articles/news/grammys/6785974/grammy-nominations-2016-full-list Grammy Nominations 2016: See the Full List of Nominees] (англ.). billboard.com (7 декабря 2015). Проверено 7 декабря 2015.
  • Variety Staff (07.12.2015). [variety.com/2015/music/news/grammy-nominations-full-list-58th-annual-taylor-swift-1201655347/ Grammy Nominations: Full List For 58th Annual Awards]. Variety. Проверено 19 июля 2016.
  • Jackie Willis (07.12.2015). [www.etonline.com/news/177485_grammy_award_nominees_2016_revealed/ 2016 GRAMMYS: The Complete List of Nominations (58th Grammy Nominees)]. CBS. Проверено 19 июля 2016.

Отрывок, характеризующий 58-я церемония «Грэмми»

– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.
Николай сидел далеко от Сони, подле Жюли Карагиной, и опять с той же невольной улыбкой что то говорил с ней. Соня улыбалась парадно, но, видимо, мучилась ревностью: то бледнела, то краснела и всеми силами прислушивалась к тому, что говорили между собою Николай и Жюли. Гувернантка беспокойно оглядывалась, как бы приготавливаясь к отпору, ежели бы кто вздумал обидеть детей. Гувернер немец старался запомнить вое роды кушаний, десертов и вин с тем, чтобы описать всё подробно в письме к домашним в Германию, и весьма обижался тем, что дворецкий, с завернутою в салфетку бутылкой, обносил его. Немец хмурился, старался показать вид, что он и не желал получить этого вина, но обижался потому, что никто не хотел понять, что вино нужно было ему не для того, чтобы утолить жажду, не из жадности, а из добросовестной любознательности.


На мужском конце стола разговор всё более и более оживлялся. Полковник рассказал, что манифест об объявлении войны уже вышел в Петербурге и что экземпляр, который он сам видел, доставлен ныне курьером главнокомандующему.
– И зачем нас нелегкая несет воевать с Бонапартом? – сказал Шиншин. – II a deja rabattu le caquet a l'Autriche. Je crains, que cette fois ce ne soit notre tour. [Он уже сбил спесь с Австрии. Боюсь, не пришел бы теперь наш черед.]
Полковник был плотный, высокий и сангвинический немец, очевидно, служака и патриот. Он обиделся словами Шиншина.
– А затэ м, мы лосты вый государ, – сказал он, выговаривая э вместо е и ъ вместо ь . – Затэм, что импэ ратор это знаэ т. Он в манифэ стэ сказал, что нэ можэ т смотрэт равнодушно на опасности, угрожающие России, и что бэ зопасност империи, достоинство ее и святост союзов , – сказал он, почему то особенно налегая на слово «союзов», как будто в этом была вся сущность дела.
И с свойственною ему непогрешимою, официальною памятью он повторил вступительные слова манифеста… «и желание, единственную и непременную цель государя составляющее: водворить в Европе на прочных основаниях мир – решили его двинуть ныне часть войска за границу и сделать к достижению „намерения сего новые усилия“.
– Вот зачэм, мы лосты вый государ, – заключил он, назидательно выпивая стакан вина и оглядываясь на графа за поощрением.
– Connaissez vous le proverbe: [Знаете пословицу:] «Ерема, Ерема, сидел бы ты дома, точил бы свои веретена», – сказал Шиншин, морщась и улыбаясь. – Cela nous convient a merveille. [Это нам кстати.] Уж на что Суворова – и того расколотили, a plate couture, [на голову,] а где y нас Суворовы теперь? Je vous demande un peu, [Спрашиваю я вас,] – беспрестанно перескакивая с русского на французский язык, говорил он.
– Мы должны и драться до послэ днэ капли кров, – сказал полковник, ударяя по столу, – и умэ р р рэ т за своэ го импэ ратора, и тогда всэ й будэ т хорошо. А рассуждать как мо о ожно (он особенно вытянул голос на слове «можно»), как мо о ожно менше, – докончил он, опять обращаясь к графу. – Так старые гусары судим, вот и всё. А вы как судитэ , молодой человек и молодой гусар? – прибавил он, обращаясь к Николаю, который, услыхав, что дело шло о войне, оставил свою собеседницу и во все глаза смотрел и всеми ушами слушал полковника.
– Совершенно с вами согласен, – отвечал Николай, весь вспыхнув, вертя тарелку и переставляя стаканы с таким решительным и отчаянным видом, как будто в настоящую минуту он подвергался великой опасности, – я убежден, что русские должны умирать или побеждать, – сказал он, сам чувствуя так же, как и другие, после того как слово уже было сказано, что оно было слишком восторженно и напыщенно для настоящего случая и потому неловко.
– C'est bien beau ce que vous venez de dire, [Прекрасно! прекрасно то, что вы сказали,] – сказала сидевшая подле него Жюли, вздыхая. Соня задрожала вся и покраснела до ушей, за ушами и до шеи и плеч, в то время как Николай говорил. Пьер прислушался к речам полковника и одобрительно закивал головой.
– Вот это славно, – сказал он.
– Настоящэ й гусар, молодой человэк, – крикнул полковник, ударив опять по столу.
– О чем вы там шумите? – вдруг послышался через стол басистый голос Марьи Дмитриевны. – Что ты по столу стучишь? – обратилась она к гусару, – на кого ты горячишься? верно, думаешь, что тут французы перед тобой?
– Я правду говору, – улыбаясь сказал гусар.
– Всё о войне, – через стол прокричал граф. – Ведь у меня сын идет, Марья Дмитриевна, сын идет.
– А у меня четыре сына в армии, а я не тужу. На всё воля Божья: и на печи лежа умрешь, и в сражении Бог помилует, – прозвучал без всякого усилия, с того конца стола густой голос Марьи Дмитриевны.
– Это так.
И разговор опять сосредоточился – дамский на своем конце стола, мужской на своем.
– А вот не спросишь, – говорил маленький брат Наташе, – а вот не спросишь!
– Спрошу, – отвечала Наташа.
Лицо ее вдруг разгорелось, выражая отчаянную и веселую решимость. Она привстала, приглашая взглядом Пьера, сидевшего против нее, прислушаться, и обратилась к матери:
– Мама! – прозвучал по всему столу ее детски грудной голос.
– Что тебе? – спросила графиня испуганно, но, по лицу дочери увидев, что это была шалость, строго замахала ей рукой, делая угрожающий и отрицательный жест головой.
Разговор притих.
– Мама! какое пирожное будет? – еще решительнее, не срываясь, прозвучал голосок Наташи.
Графиня хотела хмуриться, но не могла. Марья Дмитриевна погрозила толстым пальцем.
– Казак, – проговорила она с угрозой.
Большинство гостей смотрели на старших, не зная, как следует принять эту выходку.
– Вот я тебя! – сказала графиня.
– Мама! что пирожное будет? – закричала Наташа уже смело и капризно весело, вперед уверенная, что выходка ее будет принята хорошо.
Соня и толстый Петя прятались от смеха.
– Вот и спросила, – прошептала Наташа маленькому брату и Пьеру, на которого она опять взглянула.
– Мороженое, только тебе не дадут, – сказала Марья Дмитриевна.
Наташа видела, что бояться нечего, и потому не побоялась и Марьи Дмитриевны.
– Марья Дмитриевна? какое мороженое! Я сливочное не люблю.
– Морковное.
– Нет, какое? Марья Дмитриевна, какое? – почти кричала она. – Я хочу знать!
Марья Дмитриевна и графиня засмеялись, и за ними все гости. Все смеялись не ответу Марьи Дмитриевны, но непостижимой смелости и ловкости этой девочки, умевшей и смевшей так обращаться с Марьей Дмитриевной.
Наташа отстала только тогда, когда ей сказали, что будет ананасное. Перед мороженым подали шампанское. Опять заиграла музыка, граф поцеловался с графинюшкою, и гости, вставая, поздравляли графиню, через стол чокались с графом, детьми и друг с другом. Опять забегали официанты, загремели стулья, и в том же порядке, но с более красными лицами, гости вернулись в гостиную и кабинет графа.


Раздвинули бостонные столы, составили партии, и гости графа разместились в двух гостиных, диванной и библиотеке.
Граф, распустив карты веером, с трудом удерживался от привычки послеобеденного сна и всему смеялся. Молодежь, подстрекаемая графиней, собралась около клавикорд и арфы. Жюли первая, по просьбе всех, сыграла на арфе пьеску с вариациями и вместе с другими девицами стала просить Наташу и Николая, известных своею музыкальностью, спеть что нибудь. Наташа, к которой обратились как к большой, была, видимо, этим очень горда, но вместе с тем и робела.
– Что будем петь? – спросила она.
– «Ключ», – отвечал Николай.
– Ну, давайте скорее. Борис, идите сюда, – сказала Наташа. – А где же Соня?
Она оглянулась и, увидав, что ее друга нет в комнате, побежала за ней.
Вбежав в Сонину комнату и не найдя там свою подругу, Наташа пробежала в детскую – и там не было Сони. Наташа поняла, что Соня была в коридоре на сундуке. Сундук в коридоре был место печалей женского молодого поколения дома Ростовых. Действительно, Соня в своем воздушном розовом платьице, приминая его, лежала ничком на грязной полосатой няниной перине, на сундуке и, закрыв лицо пальчиками, навзрыд плакала, подрагивая своими оголенными плечиками. Лицо Наташи, оживленное, целый день именинное, вдруг изменилось: глаза ее остановились, потом содрогнулась ее широкая шея, углы губ опустились.
– Соня! что ты?… Что, что с тобой? У у у!…
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?