5 сентября
Поделись знанием:
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
| ← сентябрь → | ||||||
| Пн | Вт | Ср | Чт | Пт | Сб | Вс |
| 1 | ||||||
| 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |
| 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 |
| 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 |
| 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 |
| 30 | ||||||
| 2024 г. | ||||||
5 сентября — 248-й день года (249-й в високосные годы) в григорианском календаре. До конца года остаётся 117 дней.
Содержание
Праздники
См. также: Категория:Праздники 5 сентября
-
Индия — День учителя (день рождения Сарвепалли Радхакри́шнана).
Международный день благотворительности.
Религиозные
- отдание праздника Успения Пресвятой Богородицы;
- память мученика Луппа Солунского (Фессалоникийского) (ок. 306);
- память священномученика Иринея, епископа Лионского (202);
- память преподобных Евтихия, игумена (ок. 540), и Флорентия (547);
- память святителя Каллиника I, патриарха Константинопольского (705);
- память священномучеников Ефрема (Кузнецова), епископа Селенгинского, Иоанна Восторгова, пресвитера и мученика Николая Варжанского (1918);
- память священномучеников Павла Гайдая и Иоанна Карабанова, пресвитеров (1937).
Именины
- Православная церковь: память мученика Луппа (по григорианскому календарю).
События
См. также: Категория:События 5 сентября
XVII век
- 1661 — Арест суперинтенданта Николя Фуке в Нанте.
- 1666 — Закончился Великий лондонский пожар, продолжавшийся 3 дня. Сгорело около 10 тыс. зданий, при этом известно всего о 16 погибших.
- 1698 — Чтобы привить своим подданным моду, принятую в других европейских странах, Пётр I установил налог на бороды (см. бородовой знак).
XVIII век
- 1755 — Английскими властями начата депортация французских поселенцев из Новой Шотландии (Канада).
- 1774 — Войска под командованием подполковника И. И. Михельсона нанесли решающее поражение силам Емельяна Пугачева у Солениковой ватаги.
- 1775 — Начата отливка памятника Петру I (Медного всадника), надзор за которой поручен литейщику Е. Хайлову.
- 1793 — Французский национальный конгресс установил Режим Террора для защиты революции.
- 1800 — Британия захватила Мальту.
XIX век
- 1812 — взятие Шевардинского редута французами.
- 1827 — Учреждение в России Морского министерства.
- 1862 — английские аэронавты Глейшер и Коксвелл достигли на воздушном шаре рекордной для того времени высоты 9000 метров.
- 1882 — В Нью-Йорке рабочие совершили первую демонстрацию к Дню Труда.
- 1885 — На сервисной станции Джейка Гампера в США установлен первый бензиновый насос.
XX век
- 1905 — Подписание Портсмутского договора, окончание русско-японской войны.
- 1918 — Совнарком России издал декрет о начале красного террора.
- 1927 — Образованы Чебоксарский и Мариинско-Посадский район Чувашии.
- 1929
- ЦК ВКП(б) принял постановление «О мерах по упорядочению управления производством и установлению единоначалия». Данным постановлением устанавливаются сферы ответственности административного аппарата, фабзавкомов и партийных ячеек при управлении предприятиями.
- Премьер Франции А. Бриан предложил объединение европейских государств в одно.
- 1939
- США провозгласили нейтралитет во Второй мировой войне.
- В Великобритании образовано Министерство информации.
- В Москве арестована дочь Марины Цветаевой — 26-летняя Ариадна Эфрон, вернувшаяся из эмиграции на родину. Она провела в тюрьмах и лагерях почти 15 лет.
- 1940 — В «Пионерской правде» начали печатать повесть Аркадия Гайдара «Тимур и его команда».
- 1941
- В Москве объявлена эвакуация всех детей возрастом до 12 лет.
- Немецкие войска полностью завладели Эстонией.
- 1945 — В Онтарио произведена первая в Канаде ядерная реакция.
- 1946 — Крупнейшее после «большого краха» 1929 года падение курса акций на нью-йоркской бирже.
- 1950 — В Сирии принята социалистическая конституция.
- 1958 — В США впервые опубликован роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго».
- 1964 — Группа «The Animals» заняла первое место в американском хит-параде со своей версией песни «The House of the Rising Sun».
- 1967 — Объявлена амнистия крымских татар.
- 1971 — В Монреале начало вещание первое в Канаде франкоязычное частное телевидение.
- 1972 — Палестинская террористическая организация «Чёрный сентябрь» захватила команду Израиля во время Олимпийских игр в Мюнхене (см. Теракт на мюнхенской Олимпиаде).
- 1975 — столкновение поездов на станции Купавна (Московская область). 18 человек погибли, 33 ранены.
- 1977 — Запущена автоматическая межпланетная станция «Вояджер-1».
- 1978 — По предложению президента США Джимми Картера в Кэмп-Дэвиде начались переговоры между Египтом и Израилем.
- 1979 — В Канаде объявлено о выпусках золотой монеты для стимулирования золотодобывающей промышленности.
- 1980 — Самый длинный — 16-километровый — железнодорожный туннель открывается в Швейцарии.
- 1981 — Первая зафиксированная смерть жителя Азии от СПИДа.
- 1986 — В Австралии полностью отменили смертную казнь.
- 1990 — Компания IBM впервые анонсировала последовательный оптический интерфейс ESCON.
- 1991 — Съезд народных депутатов СССР принял Декларацию прав и свобод человека, а также постановления о подготовке и подписании Договора о Союзе суверенных государств и Закона об органах государственного управления в переходный период. Сам съезд сдаёт свои полномочия Госсовету и ещё не сформированному Верховному Совету.
- 1996 — Борис Ельцин по телевидению заявил о согласии на проведение операции на сердце.
- 1997
- В Москве открыт памятник Петру I работы скульптора Зураба Церетели.
- Столицей Олимпийских игр 2004 года избраны Афины.
XXI век
- 2005 — Катастрофа Боинга-737 в Медане.
- 2008 — Правительство Никарагуа признало независимость Абхазии и Южной Осетии.
- 2009 — Прогулочный катер «Илинден» перевернулся из-за перегрузки и затонул на Охридском озере в Македонии. Погибли 15 туристов из Болгарии[3].
Родились
См. также: Категория:Родившиеся 5 сентября
До XX века
- 973 — Аль-Бируни (ум. 1048), хорезмский учёный.
- 1568 — Томмазо Кампанелла (ум. 1639), итальянский философ.
- 1638 — Людовик XIV (ум. 1715), король Франции (1643—1715 гг.).
- 1722 — Фридрих Кристиан (ум. 1763), курфюрст Саксонии из династии Веттинов.
- 1733 — Кристоф Мартин Виланд (ум. 1813), немецкий писатель.
- 1750 — Роберт Фергюссон (ум. 1774), шотландский поэт.
- 1774 — Каспар Давид Фридрих (ум. 1840), немецкий живописец.
- 1817 — Алексей Константинович Толстой (ум. 1875), граф, русский поэт, писатель и драматург («Князь Серебряный», «Дон Жуан», «Дракон», один из создателей Козьмы Пруткова).
- 1847 — Джесси Джеймс (ум. 1882), американский преступник.
- 1881 — Генри Мейтленд Вильсон, британский военачальник, фельдмаршал.
XX век
- 1902 — Иоанн (Шаховской) (настоящее имя князь Дмитрий Алексеевич Шаховской) (ум. 1989), архиепископ Сан-Франциско.
- 1905 — Артур Кёстлер (ум. 1983), английский писатель и философ венгерского происхождения.
- 1912 — Джон Кейдж (ум. 1992), американский композитор-авангардист.
- 1929 — Андриян Николаев (ум. 2004), советский космонавт, Дважды Герой Советского Союза.
- 1933 — Эрик Владимирович Булатов, советский художник, один из основателей соц-арта.
- 1934 — Юрий Афанасьев, советский и российский историк, политик, ректор Российского гуманитарного университета.
- 1939 — Джордж Лазенби, австралийский киноактёр, один из исполнителей роли Джеймса Бонда (James Bond).
- 1942 — Вернер Херцог (настоящая фамилия Стипетич), немецкий кинорежиссёр хорватского происхождения.
- 1946 — Фредди Меркьюри (настоящее имя Фаррух Булсара) (ум. 1991), британский рок-музыкант, лидер группы «Queen».
- 1948 — Михаил Ефимович Швыдкой, российский деятель культуры, телеведущий и чиновник.
- 1951 — Майкл Китон (настоящее имя Майкл Джон Дуглас), американский киноактёр («Бэтмен», «Возвращение Бэтмена», «Нет слов», «Экстренные меры»).
- 1958 — Вячеслав Баранов (ум. 2012), советский и российский киноактёр, мастер дубляжа.
- 1973 — Роуз Макгоуэн, американская актриса кино и телевидения («Планета страха», «Зачарованные», «Крик»).
- 1976 — Кэрис ван Хаутен, нидерландская киноактриса.
- 1986 — Александр Александрович Рязанцев, российский футболист.
- 1988 — Джон Брэдли-Уэст, американский актёр.
- 1989 — Кэт Грэм, американская актриса, певица, модель.
- 1990 — Ён А Ким, южнокорейская фигуристка, олимпийская чемпионка
- 1995 — Кэролайн Саншайн, американская актриса.
Скончались
См. также: Категория:Умершие 5 сентября
- 1758 — Дмитрий Иванович Виноградов (р. 1720), химик, основоположник производства фарфора в России.
- 1803 — Пьер Шодерло Де Лакло (р. 1741), французский писатель.
- 1848 — Василий Петрович Стасов (р. 1769), архитектор.
- 1857 — Огюст Конт (р. 1798), французский философ и социолог, родоначальник позитивизма и основоположник социологии как самостоятельной науки.
- 1863 — Иван Сахаров (р. 1807), книговед, библиофил, исследователь русского фольклора.
- 1902 — Рудольф Вирхов (р. 1821), немецкий патолог, первым описавший лейкемию.
- 1917 — Мариан Смолуховский (настоящая фамилия фон Смолан-Смолуховский) (р. 1872), польский физик-теоретик.
- 1919 — Василий Иванович Чапаев (р. 1887), герой Гражданской войны.
- 1975 — Георг Отс (р. 1920), эстонский певец и актёр («Мистер Икс»).
- 1983 — Герберт Раппапорт (р. 1908), советский кинорежиссёр («Воздушный извозчик», «Александр Попов»).
- 1984 — Адам Малик (р. 1917), индонезийский политик и дипломат, пионер индонезийской журналистики. В разные годы занимал посты вице-президента Индонезии, министра иностранных дел Индонезии, спикера Совета народных представителей, председателя Генеральной Ассамблеи ООН.
- 1992 — Фриц Лейбер (р. 1910), американский писатель-фантаст.
- 1993
- Анастасия Цветаева (р. 1894), поэтесса, младшая сестра Марины Цветаевой («Королевские размышления», «Дым, дым, дым»).
- Зинаида Нарышкина (р. 1911), актриса.
- Юлиан Семёнов (р. 1931), писатель, автор политических детективов («Семнадцать мгновений весны», «ТАСС уполномочен заявить», «Экспансия»).
- Поплавский, Вадим Теодорович (р. 1959), актёр, участник «Маски-шоу».
- 1997
- Мать Тереза (настоящее имя Агнес Гонджа Бояджиу) (р. 1910), религиозная деятельница албанского происхождения, лауреат Нобелевской премии мира 1979 года.
- Георг Шолти (настоящее имя Георги Стерн) (р. 1912), британский дирижёр венгерского происхождения.
- 2003 — Кир Булычёв (настоящее имя Игорь Всеволодович Можейко) (р. 1934), советский писатель-фантаст.
Приметы
- Лупп Брусничник.
- Луппенские заморозки.
- На Луппа льны лупят.
- Коли брусника поспела, так и овёс дошёл.
- Если на Луппа полетели на юг журавли — жди ранней зимы.
- Коль журавли на Луппа полетят низко, то зима будет тёплая, высоко — морозная[4].
См. также
|
5 сентября в Викиновостях? |
|---|
Напишите отзыв о статье "5 сентября"
Примечания
- ↑ [azbyka.ru/days/2016-09-05 Старый стиль, 23 августа, Новый стиль 5 сентября, понедельник] // Православный церковный календарь
- ↑ [calendar.pravmir.ru/2016/9/05 5 сентября 2016 года] // Православие и мир, православный календарь, 2016 г.
- ↑ [korrespondent.net/world/957999 Названа причина крушения туристического судна в Македонии " Новости всего мира — Корреспондент]
- ↑ [www.rg.ru/2008/09/04/primety.html Приметы]. Российская газета (4 сентября 2008). Проверено 2 сентября 2010.
Отрывок, характеризующий 5 сентября
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
