6-я армия (вермахт)

Поделись знанием:
(перенаправлено с «6-я армия (Вермахт)»)
Перейти к: навигация, поиск
6-я армия
Годы существования

10 октября 19392 февраля 1943
6 марта 1943 — 8 мая 1945

Страна

Третий рейх

Тип

общевойсковая

Численность

335.000 (лето 1942)

Участие в

Вторая мировая война

Командиры
Известные командиры

Вальтер фон Рейхенау
Фридрих Паулюс

Не следует путать с 6-й немецкой армией в Первой мировой войне

6-я армия — германская армия, принимала участие во Второй мировой войне.





Боевой путь

Во время Второй мировой войны образована 10 октября 1939 года и участвовала в французской кампании (в том числе во взятии Парижа) под командованием Вальтера фон Рейхенау.

На Восточном фронте в кампании против войск Юго-Западного фронта РККА СССР на Украине летом 1941 г. 19 сентября 1941 года войска 6-й немецкой армии вступили в Киев после того, как 37-я армия РККА, оборонявшая город, оставила его и начала пробиваться из окружения.

Под командованием Ф. Паулюса участвовала в Сталинградской битве. 2 февраля 1943 года была уничтожена в Сталинградском котле.

Вновь сформирована на южном участке Восточного фронта 6 марта 1943 года, из армейской группы «Холлидт», под командованием генерала пехоты (с сентября 1943 — генерал-полковника) Холлидта. 8 мая 1945 года в Австрии армия сдалась в американский плен.

Численность армии в Сталинграде

Существуют серьёзные дискуссии относительно численности армии в Сталинградской битве. Важность дискуссии связана с тем, что от её исхода зависит определение общей численности немецких сил в битве, и, таким образом, соотношения сил в битве в целом. Также зависят от общей численности военнослужащих VI Армии и потери немецкой стороны. Документы военных архивов ФРГ насчитывают в ней на 17 октября 1942 г. 334 000 человек в составе 17 дивизий. До 19 ноября, однако, к армии были присоединены ещё три дивизии, что, несомненно, изменило её численность. Всего к 19 ноября 1942 года в ней было 20 дивизий.

Во время боёв за Сталинград в армии была сформирована дивизия «Фон Штумпфельд», набранная из русских и украинских добровольцев[1]. Однако германскими источниками это не подтверждается. Так, Ганс Дёрр (нем.) в книге «Поход на Сталинград» утверждает, что боевая группа «Фон Штумпфельд» в декабре 1942 г. держала оборону на реке Чир)[2][3].

Части армии

Список самостоятельных частей, входивших в состав VI А на 19.11.1942 (корпуса указаны с севера на юг):

VIII Армейский корпус

(командующие даны на 19.11.1942)

XI Армейский корпус

Командующий: генерал-полковник Карл Штрекер
Начальник штаба — полковник Генерального штаба Гросскурт

XIV танковый корпус

Командующие:

Генерал пехоты Густав фон Витерсгейм
Генерал-полковник Ханс Хубе
Генерал-лейтенант Гельмут Шлемер

Начальник Штаба — полковник Генерального штаба Тунерт

LI Армейский корпус

IV Армейский корпус

Кроме того, в котле оказались 9-я зенитная дивизия Люфтваффе, румынские 20-я пехотная и 1-я кавалерийская дивизии.

2 февраля 1943 6-я армия капитулировала. 91000 солдат оказались в плену. 80000 из них погибли.

Новое формирование

6-я армия была вновь сформирована на южном участке Восточного фронта 6 марта 1943 года, на основе армейской группы «Холлидт», под командованием генерала пехоты Холлидта.

Состав 6-й армии в апреле 1943:

На 13 октября 1944 года в составе группы армий «Южная Украина»[5].

Состав 6-й армии на 13 октября 1944 года

Командующие 6-й армией (второе формирование):

См. также

  • [www.warmech.ru/easteur_0/buh4.html 1944-1945. Освобождение Юго-Восточной и Центральной Европы войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов. Румыния: Группа армий «Южная Украина»]

Напишите отзыв о статье "6-я армия (вермахт)"

Примечания

  1. [stalingradrus.narod.ru/seb1.html Дивизия «Фон Штумпфельд»]
  2. Дёрр Г. [militera.lib.ru/h/doerr_h/04.html Поход на Сталинград] // Сайт «Военная литература»
  3. [www.diedeutschewehrmacht.de/3%20rum%20armee.htm 3 rum armee]
  4. Источник: Beevor A. Stalingrad: the Fateful Siege. Harmondsworth (Middlesex), 1998. P. 433.
  5. 1 2 3 4 5 6 Фриснер Г. [militera.lib.ru/memo/german/friessner/15.html Проигранные сражения. Приложение 5.]

Литература

  • Военный энциклопедический словарь. М. ВИ. 1984.
  • Краснознамённый Киевский. Очерки истории Краснознамённого Киевского военного округа (1919—1979). Издание второе, исправленное и дополненное. Киев, издательство политической литературы Украины. 1979.

Отрывок, характеризующий 6-я армия (вермахт)

– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.


– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.