6-я мотострелковая бригада

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
6-я мотострелковая бригада
Войска:

сухопутные

Род войск:

пехота

Формирование:

апрель 1942

Расформирование (преобразование):

25 октября 1943

Предшественник:

173-я отдельная стрелковая бригада

Преемник:

27-я гвардейская мотострелковая бригада

Боевой путь

Ржевская битва:
Первая Ржевско-Сычёвская операция
Вторая Ржевско-Сычёвская операция
Битва за Ленинград:
Старорусская операция
Курская битва:
Курская стратегическая оборонительная операция
Белгородско-Харьковская операция

6-я мотострелковая бригада — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне.





Содержание

История

По директивам № УФ 2/88 — УФ 2/90 от 15 апреля 1942 г. командование Западного фронта приступило к формированию 5-го и 6-го танковых корпусов. В состав последнего входила 6-я мотострелковая бригада, сформированная в апреле 1942 года в Приволжском ВО на базе 173-й отдельной стрелковой бригады. Бригада формировалась по штату № 010/370-010/380. В апреле 1942 г. директивой заместителя НКО № Орг./I/2303 в состав бригады мотострелковой бригады корпуса по штату № 04/218 была введена инженерно-минная рота численностью 106 человек. По утверждению Михаила Слободяна, на момент формирования личный состав бригады в основном состоял из курсантов военно-воздушных училищ:

Личный состав бригады — на редкость: почти все, за небольшим исключением, вчерашние курсанты военно-авиационных училищ, будущие штурманы, младшие авиаспециалисты. Многим совсем мало оставалось до окончания учёбы, но что поделаешь, армия испытывала острую необходимость в совершенно иных родах войск, больше, видимо, в то время нужна была пехота.

— Слободян М.О. Путь к Берлину. — Львов: «Каменяр», 1987.

.

В конце апреля 1942 года бригада передислоцировалась в Малоярославец, где размещалась 6-й танковый корпус.

Формирование бригады и вливание в 6-й танковый корпус проходило в короткие сроки и с большими трудностями. 25 мая 1942 года комиссия Народного комиссариата обороны СССР под председательством генерал-майора танковых войск Н. Ф. Фекленко, проверявшая готовность корпуса, сделала вывод: «22, 100 и 200-я танковые бригады боеготовы, 6-я мотострелковая бригада — не сколочена, не готова к боевым действиям. Состояние оружия и машин хорошее. 6-й танковый корпус в основном боеготовен и может выполнять боевые задачи». О предстоящих боевых задачах лучше всего сказал командир корпуса А. Л. Гетман:
Вся боевая подготовка у нас строилась соответственно наступательным задачам, для выполнения которых и создавались танковые корпуса

— Гетман А. Л. Танки идут на Берлин. — М.: «Наука», 1973.

.

25 октября 1943 преобразована в 27-ю гвардейскую мотострелковую бригаду на основании Приказа НКО № 306 от 23.10.1943 г. и Директивы ГШ КА № Орг/3/141088 от 30.10.1943 г[1].

В составе Действующей Армии

  • 25.05.1942 — 01.02.1943
  • 12.02.1943 — 12.03.1943
  • 28.04.1943 — 19.09.1943

Принимала участие в составе 6-го танкового корпуса в следующих операциях Великой Отечественной Войны:

Погорело-Городищенская операция (Первая Ржевско-Сычёвская операция)

Общие условия и подготовка

6-я мотострелковая бригада участвовала в Первой Ржевско-Сычёвской операции в составе 6-го танкового корпуса Западного фронта. 6-й танковый корпус входил во фронтовую подвижную группу под командованием И. В. Галанина. 12 июля командующий Западным фронтом приказал выдвинуть соединения корпуса в район Михалево — Раменье — Полежаево (расположенный к северу от Шаховская (станция)) к 3 часам 16 июля, после чего войти в состав фронтовой подвижной группы[2]. 31 июля корпус получил приказ и в ночь начал выдвижение в исходный район.

По плану операции 6-й танковый корпус должен был вводится в прорыв на второй день наступления на стыке 31-й и 20-й армий в районе Погорелое Городище в полосе 251-й стрелковой дивизии полковника Б. Б. Городовикова. Ввод в прорыв должен был проводится после введения в прорыв армейских подвижных групп. Полоса прорыва 20-й армии составляла 8 км в которой было сконцентрировано 978 орудий и 16 дивизионов реактивной артиллерии. В связи с тем, что войскам предстояло форсировать водные преграды, они были усилены инженерными частями и понтонно-переправочными средствами. Важно отметить, что во время подготовки и проведения наступления шли проливные дожди и это сильно повлияло на действие советских войск. Генерал Н. М. Хлебников вспоминал:

Кто наступал тогда, в низинах и болотах под Ржевом, вряд ли забудет эти дни. Вода льет потоками сверху, вода пробивается снизу, моментально заполняя свежевырытые окопы. Во влажных испарениях, в тумане, идет пехота. Ноги вязнут в чёрном жидком месиве так прочно, что кирзовые сапоги прихватывает, как клещами. Артиллеристы впрягают десяток лошадей, чтобы вытащить легкую 76-мм пушку, но и это не помогает. Лошади садятся в грязь едва ли не по брюхо, их приходится вытаскивать веревками. Грязь была нашим главным врагом, она заставила нас терять массу времени на преодоление каждого километра.

2-4 августа Начало наступления

Начало наступления планировалось на 2 августа, но проливные дожди вынудили перенести срок на 4 августа. Уровень реки Дёржа, по которой проходила линия фронта на участке прорыва, резко повысился. Потоком снесло два из четырёх мостов. Глубина бродов, составлявшая обычно 0,2-0,7 м, увеличилась до 2-2,5 м, сделав их непроходимыми. Учитывая, что реку должно было пересечь несколько сотен танков, а также несколько тысяч орудий и миномётов, погодные условия оказались не в пользу наступающих.

Наступление началось из района Погорелое Городище 4 августа 1942 года в 6.15. Полуторачасовая артподготовка и последующее наступление оказались совершенно неожиданными для противника. В результате фронт был успешно прорван и ударная группировка заняла первую и вторую линии обороны противника на фронте 15 км продвинувшись до темноты на 6-8 км в глубину. С ходу были заняты Погорелое Городище, Губинка и форсирована река Дёржа. Армейская ударная группа генерала А. Ф. Бычковского к 16 часам достигла района Старое[3] — Ревякино[4]. Группа полковника Армана достигла Кондраково[5], а передовые части подошли к Праслово[6]. Несмотря на то, что наступление продолжалось всю ночь целей первого дня достичь не удалось.

5 августа

6-я мотострелковая бригада вместе с частями 6-го танкового корпуса начала выдвижение из исходного района Салино — Ульяново в 20 часов 4 августа. Бригада выдвигалась по маршруту в направлении Карабаново[7] — Старое[8] следом за 200-й танковой бригадой. Корпус сосредоточился у реки Дёржи севернее Погорелого Городища. Переправы были разрушены вражеской авиацией, но приданные инженерные и понтонные части обеспечили переправу танковой бригады к 12-13 часам. Танковому корпусу была поставлена задача к 18 часам достигнуть района Гнездилово — Хлепень и овладеть переправами через реку Вазуза. Однако, в реальности передовому отряду под командованием командира 100-й танковой бригады полковника Н. М. Иванова, состоявшему из одного батальона 6-й мотострелковой бригады, 100-й танковой бригады и двух противотанковых батарей, удалось достичь района Костино[9] — Бровцево. Попытка прорвать оборону совместно с частями 251-й стрелковой дивизии не увенчалась успехом.

6 августа

Пока 6-я мотострелковая бригада, в составе передового отряда, активно действовала в направлении Костино — Вазуза, 6-й танковый корпус, выдвинул свои главные силы в район Зеновское — Засухино — Старое, должен был, не задерживаясь, выступить на Копылово, и в дальнейшем ему предстояло нанести удар в направлении Малое Кропотово и овладеть районом Кривцово — Мостищи — Березовка — Кузьмино, расположенным на меридиане Ржева. Ни бригада, ни корпус не смогли выполнить поставленную задачу. Эту задачу фронт решал до конца 1942 года.

Во второй половине дня основные силы 6-го танкового корпуса вступили в бой с противником. Передовой отряд корпуса, включавший 6-ю мотострелковую бригаду и 200-ю танковую бригаду, после ожесточённого боя ворвался в Буконтово и вышел на восточный берег Вазузы. К 20 часам к Вазузе вышли основные силы фронтовой подвижной группы.

К сожалению, противник при отходе взорвал мосты и тем самым лишил советские войска возможности переправить технику на западный берег Вазузы. В сложившейся обстановке командир 6-го танкового корпуса Гетман решает строить мост. Однако, немецкая авиация разрушила намечавшийся мост. Тогда Гетман принимает решение переправить через Вазузу 6-ю мотострелковую бригаду на подручных средствах. В журнале боевых действий сказано: «60 процентов личного состава 6-й мотострелковой бригады было переправлено на западный берег Вазузы без всякого оружия и минометов. Построенный мост (ряжевый) снесло, переправа идёт на плотах. Остальные бригады сосредоточились в лесу южнее Старого Березуя».

В тот же день мост удалось навести и на западный берег переправились остатки 6-й мотострелковой бригады и 200-я танковая бригада. Переправившись, с ходу, части повели наступление в направлении Гредякино — Щеколдино — Кортнево. Но едва продвинувшись на 2-3 км, они столкнулись с подошедшими резервами противника. У населённых пунктов Холм-Березуйский, Гредякино и Васильки немцы перешли в контратаку, в результате которой 6-я мотострелковая и 200-я танковая бригады потеряли 17 лёгких танков и более 350 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. С наступлением темноты бой прекратился, советским частям удалось удержать небольшой плацдарм на западном берегу Вазузы.

7 августа

7 августа на подступах к Вазузе развернулось встречное сражение между советскими танковыми корпусами и 1-й и 5-й танковыми дивизиями противника.

8 августа

В ночь с 7 на 8 августа шёл проливной дождь, что негативно сказалось на состоянии дорожной сети и системе снабжения войск. Из-за нехватки топлива части группы Армана наступали отдельными танковыми группами для которых топливо сливалось с остальных машин. Мотострелковые части должны были действовать, как пехота.

В 17 часов подразделения 6-й мотострелковой бригады и 200-й танковой бригады по разведанным бродам и на переправочных средствах 923-го стрелкового полка 251-й стрелковой дивизии форсировали Вазузу в районе Золотилово.

В результате 2-дневных ожесточенных боев 6-й танковый корпус и взаимодействовавшие с ним подразделения стрелковых дивизий не только отразили все контратаки врага, но и расширили плацдарм. Противник был выбит из Кортнево, расположенного на берегу Осуги, и из находящихся в междуречье населённых пунктов Васильки, Логово.

9 августа

9 августа из состава фронтовой подвижной группы был выведен 8-й танковый корпус в подчинение 20-й армии, наступавшей на кармановском направлении. Вследствие этого в ударной группировке, наступавшей на Сычёвку, остался один танковый корпус — 6-й. Ему предписывалось соместно с 251-й стрелковой дивизией наступать дальше, расширяя плацдарм.

9 августа 6-й танковый корпус, наступая совместно с 251-й стрелковой дивизией вели встречные бои против 5-й танковой дивизии и частей 253-й и 161-й пехотных дивизий противника, расширяя на 2-3 километра плацдарм на западном берегу Вазузы от Логово и Тимонино к реке Осуга.

Особенно отличились в этих боях 200-я танковая бригада (командир полковник Москвин И. Г.) и 6-я мотострелковая бригада (командир полковник Есипенко И. Т.) 6-го танкового корпуса.

— Сандалов Л.М. Погорело-Городищенская операция. — М: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1960.

В целом результаты боёв 9-го августа навряд ли можно назвать успешными и по оценке Л. М. Сандалова «Успехи наших войск ограничились лишь захватом небольших плацдармов на реках Вазуза и Гжать». Эти слова следует отнести в том числе и к успехам 6-й мотострелковой бригады.

10 августа

Командование 20-й армии на 10 августа поставило задачу 6-му танковому корпусу и 251-й стрелковой дивизии к исходу дня овладеть рубежом Подъяблонька — Чупятино.

12 — 18 августа

12 августа 6-й танковый корпус был передан в распоряжение 20-й армии. Наступая в междуречье Вазузы и Осуги корпус совместно с 251-й стрелковой дивизией к исходу 18 августа завязал бои на рубеже Лучково — Сады — Зеваловка — Печёра. Однако объединиться с плацдармом 331-й стрелковой дивизии, находившемся южнее, не удалось.

19 — 23 августа

В ночь с 18 на 19 августа 6-я мотострелковая бригада с частями 6-го танкового корпуса начала выдвижение с восточного берега Вазузы для участия в разгроме Кармановской группировки противника. Корпус сосредотачивался в районе Буконтово, Бровцино, Козлово.

В 6-й мотострелковой бригаде сложилась тяжёлая ситуация с пополнением личным составом и вооружением:

Восстановлению боеспособности подлежали не только танковые бригады, но и 6-я мотострелковая. В боях она потеряла большую часть личного состава. Выбыли из строя по ранению комбриг полковник А. В. Комолов и его заместитель А. А. Гаев. 21 августа бригаду принял полковник И. Т. Есипенко, опытный командир, в Гражданскую войну дважды награждался почетным оружием.

К мотострелкам и поспешил Гетман, чтобы своими глазами убедиться, как идет восстановление боеспособности бригады. Старый служака Есипенко встретил командира корпуса рапортом, провел по своим позициям. Земляные работы — рытье траншей, окопов, сооружение блиндажей — заканчивались. Лишь на отдельных участках обороны трудились небольшие группы бойцов, маскируя срубленными хвойными ветками автомашины, минометы, артиллерию и другую технику.

Андрей Лаврентьевич остался доволен ходом работ на занимаемой бригадой позиции, но, когда садился в бронетранспортер, был озадачен вопросом, прозвучавшем на украинском языке: «Товарищу генерале, коли будемо поповнювати бригаду?»

Что мог ответить комкор? О сроках пополнения не только мотострелковой бригады, но и танковых бригад он и сам не знал. Знал лишь одно: без восстановления боеспособности корпус в бой не пошлют. Конечно, потом старался, чтобы все части стали полнокровными, обеспечены вооружением, пополнены людьми. К началу сентябрьского наступления бригада Есипенко имела в своем составе 496 штыков.

— Виктор Прудников. Стальной ураган. — М.: «Эксмо», «Яуза» 2008.

.

после 23 августа

23 августа 1942 года официально считается датой окончания Первой Ржевско-Сычёвской операции. В этот день были взяты Зубцов и Карманово. Однако для 6-й танковой бригады, а значит и для 6-й мотострелковой бригады, сражение продолжилось.

26 августа — 4 сентября

6-й танковый корпус был включён в состав подвижной группы генерала Тюрина. 27 августа корпус передал свой участок на плацдарме за рекой Вазуза 251-й стрелковой дивизии и передислоцировался в районе Подсосонье — Коротово — Васютники для участия в прорыве на Гжатск.

2 сентября началось наступление в ходе которого не удалось прорвать оборону противника и 4 сентября части были возвращены на исходные рубежи. После этого 6-я таковая бригада была переведена под Зубцов, где начала подготовку к операции «Марс».

Участие в Второй Ржевско-Сычёвской операции (операция «Марс»)

Нам вновь предстояло форсировать Вазузу… а затем наступать на ту самую Сычёвку, к которой войска фронта не смогли прорваться в августе

— Гетман А. Л. Танки идут на Берлин. — М.: «Наука», 1973.

.

На 24 ноября 1942 года в 6-й мотострелковой бригаде числилось 2538 человек[10]. Бригада в составе 6-го танкового корпуса наступала в полосе 20-й армии Западного фронта.

26 ноября

Рано утром 26 ноября (второй день операции) бригада начала выдвижение на плацдарм на реке Вазузе, куда прибыла к середине дня. К сожалению, в момент начала участия в активных боевых действиях в бригаде отсутствует командир бригады полковник Есипенко Илларион Тимофеевич и командование принимает военный комиссар бригады старший батальонный комиссар Рыбалко Евгений Фёдорович[11]. В 15.00 6-й танковый корпус перешёл в наступление. 6-я мотострелковая бригада овладела деревней Холм-Березуйский[12] и повернула на юг. При этом бригада понесла большие потери. Корпус перешёл к обороне. В это время немцы перебрасывали к участку прорыва части 27-го армейского корпуса из района Ржева и 9-ю танковую дивизию со стороны Сычёвки.

27 ноября

27 ноября до конца дня 6-й танковый корпус оставался неподвижным на позициях у дороги Ржев-Сычевка. В течение дня он получил достаточно боеприпасов и топлива, чтобы возобновить наступление на следующий день.

28 ноября

К утру 28 ноября частям 6-го танкового корпуса удалось пробиться за железную дорогу и соединиться с прорвавшимися частями 20-й и 3-й гвардейских кавдивизий. Однако в строю к тому моменту осталось только 20 танков (12 танков в 22-й и 8 танков в 200-й танковых бригадах). Советские танки вышли к позициям немецкой артиллерии, уничтожили артиллерийский штаб и два артиллерийских полка, перерезали железную дорогу Ржев — Сычёвка и достигли рубежа Соустово, Азарово[13], Никишино, где были остановлены подоспевшими немецкими резервами. К исходу дня советские войска продвинулись вперёд ещё на 20 км.

29 ноября

В ночь на 29 ноября немцы нанесли удар с двух сторон по флангам и в тыл прорвавшейся советской группировки. С севера атаковали части 27-го армейского корпуса, с юга — 39-го танкового. Они закрыли брешь в обороне на участке Ложки, Никишево. В результате находившиеся западнее железной дороги Ржев — Сычёвка ослабленные в боях части 2-го кавалерийского корпуса, 22-й и 200-й танковых бригад, батальон 6-й мотострелковой бригады, остатки самокатно-мотоциклетной бригады оказались в окружении.

С утра 29 ноября советские войска пытались овладеть деревней Большое Кропотово, но результата в течение дня не добились. Немецкое командование получило возможность вновь занять вторую полосу обороны переброшенными из резерва соединениями. Было принято решение развернуть 6-й танковый корпус и атаковать Малое Кропотово с запада. В 8.00 6-й танковый корпус в составе 23 танков T-34 с остатками 6-й мотострелковой бригады атаковал Малое Кропотово с запада и захватил его к 9.00, потеряв 18 танков и более 50 % личного состава. Оставшиеся несколько танков атаковали на последних литрах горючего и в захваченной деревне сразу же были вкопаны в землю в качестве неподвижных огневых точек. Уже через 30—40 минут с востока в Малое Кропотово вошёл стрелковый полк 20-й гвардейской стрелковой дивизии. Связь между подвижной группой фронта и частями 20-й армии была восстановлена.

30 ноября

В 10.00 30 ноября две немецкие боевые группы контратаковали захватившие Малое Кропотово части 6-го танкового корпуса. Части 20-й гвардейской стрелковой дивизии и 6-го танкового корпуса были выбиты из деревни. В ходе боя были уничтожены последние 5 танков атаковавших деревню несколько часов назад частей корпуса П. Армана. 30 ноября кавалеристы 20-й кавдивизии сделали попытку соединиться с основными силами 20-й армии. Они попытались атаковать с запада опорные пункты немцев на второй полосе обороны, но успеха не имели.

5 декабря

5 декабря остававшиеся на плацдарме части 2-го гвардейского кавалерийского корпуса и остатки 6-го танкового корпуса были выведены на восточный берег Вазузы для пополнения. Ночью 20-я армия перешла к обороне.

Итог

Несмотря на то, что 6-я мотострелковая бригада принимала участие в боях лишь 10 дней, для бригады это были очень тяжёлые дни. О накале боёв говорит «Именной список выбывшего командно-начальствующего состава 6-й мотострелковой бригады с 25.11.42 по 01.12.42»[14], где на 30 ноября в числе погибших, пропавших без вести и раненых указаны: командир бригады, зам. командира бригады, начальник штаба, помощник начальника штаба по разведке, помощник начальника штаба по спецсвязи, старший инструктор политотдела, офицер связи, помощник начальника политотдела по КСМ. По сути, за один день из строя вышло большинство командного состава бригады.

1 января 1943 года бригада в составе 6-го танкового корпуса выводится в резерв фронта в район станции Шаховская на доукомплектование материальной частью и личным составом[15].

Старорусская операция

Постановлением ГКО от 4 января 1943 года на базе полевого управления 29-й общевойсковой армии в тылу Северо-Западного фронта формировалась 1-я танковая армия (второго формирования). 6-я мотострелковая бригада, в составе 6-го танкового корпуса, была включена в состав армии. Формирование армии проходило в исключительно сложных условиях: ближайшая база снабжения находилась в 250 километрах, а срок готовности был установлен 17 февраля. Отдельно стоит упомянуть тяжелейшие погодные условия. Маршал Бабаджанян, командовавший 3-й механизированной бригадой, вспоминал:

Формирование и сосредоточение армии, осуществлялось в исключительно тяжёлых условиях, в том числе и метеорологических, лесисто-болотистой местности, бедной даже грунтовыми дорогами. Высота снежного покрова достигала человеческого роста. Лютый сорокаградусный мороз внезапно чередовался со снегопадами и метелями… Красноармейцы были измучены до предела, но героическими усилиями всего личного состава 1-я танковая армия постепенно сосредоточивалась в районах назначения.

Старорусская операция проводилась с 4 по 19 марта и несмотря на большие потери не достигла поставленных целей. В результате практически безрезультатных наступательных действий не были созданы условия для ввода крупных танковых соединений в бой. В результате было принято решение о переброске частей 1-й таковой армии на харьковское направление, где создалось угрожающее положение.

Несмотря на официальное участие 6-й мотострелковой бригады в Старорусской операции реально она не принимала участия в боях с противником.

Курская стратегическая оборонительная операция

Можно утверждать, что участие в Курской стратегической оборонительной операции 6-я мотострелковая бригада, в составе 6-го танкового корпуса, приняла на пять месяцев раньше официального начала операции. Дело в том, что в марте 1943 1-я танковая армия генерала Катукова (3-й механизированный, 6-й танковый корпуса, 100-я отдельная танковая бригада, четыре отдельных танковых полка; всего 631 танк) принимала участие в прикрытии Обояни севернее Белгорода, куда пыталась прорваться 4-я танковая армия генерала-полковника Германа Гота. Однако в ходе боёв 18 и 19 марта немцы были остановлены на рубеже деревни Яковлево и в этот раз 6-я мотострелковая бригада осталась без работы.

Белгородско-Харьковская стратегическая наступательная операция («Полководец Румянцев»)

Подчинение[16]

Дата Фронт (округ) Армия Корпус Примечания
01.05.1942 года ПриВО - - -
01.06.1942 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.07.1942 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.08.1942 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.09.1942 года Западный фронт 20-я армия 6-й танковый корпус -
01.10.1942 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.11.1942 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.12.1942 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.01.1943 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.02.1943 года Западный фронт - 6-й танковый корпус -
01.03.1943 года Западный фронт 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.04.1943 года РВГК 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.05.1943 года Воронежский фронт 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.06.1943 года Воронежский фронт 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.07.1943 года Воронежский фронт 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.08.1943 года Воронежский фронт 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.09.1943 года Воронежский фронт 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -
01.10.1943 года РВГК 1-я танковая армия 6-й танковый корпус -

Состав (по штату № 010/370)

  • три мотострелковых батальона
  • миномётный дивизион
  • артиллерийский дивизион
  • разведывательная рота
  • зенитно-артиллерийский дивизион
  • рота ПТР
  • медико-санитарный взвод
  • транспортная рота

На 24 ноября 1942 года личный состав бригады насчитывал 2538 человек[17].

По штату[18] отдельной стрелковой бригаде полагалось: 4197 человека личного состава; 12 76,2-мм пушки; 12 45-мм противотанковые пушки; 8 120-мм, 24 82-мм и 24 50-мм миномета; 109 ручных и 36 станковых пулеметов[19].

В соответствии с Поставновлением ГОКО-2791сс[20] от 28 января 1943 года по штату 010/420 личный состав бригады должен был насчитывать 3215 человек. На 6 июля 1943 года личный состав бригады насчитывал 3212 человек, из них активных штыков — 1441[17].

Командование

Командиры бригады

Начальники штаба бригады

  • Жаворонков, Иван Васильевич, майор.
  • Барташ, Пётр Дмитриевич, майор.
  • Полосухин, Владимир Иванович, подполковник.
  • Брекин, Сергей Федотович, майор
  • Бельков, Михаил Сергеевич, подполковник
  • Корольков, Николай Петрович, майор

Военные комиссары бригады

  • Марков, Василий Яковлевич, старший батальонный комиссар

с 09.10.1942 г. — заместители командира бригады по политической части

  • Рыбалко, Евгений Фёдорович, старший батальонный комиссар.
  • Прокопенко, Николай Николаевич

Напишите отзыв о статье "6-я мотострелковая бригада"

Примечания

  1. [www.tankfront.ru/ussr/msbr/gvmsbr27.html#2ref 27-я гвардейская мотострелковая бригада]
  2. А. Л. Гетман «Танки идут на Берлин», глава 2
  3. деревня в Зубцовском районе. Координаты: Широта: 56°8′40.18″N (56.144495) Долгота: 34°47′23.4″E (34.789832)
  4. Координаты: Широта: 56°8′7.58″N (56.135438) Долгота: 34°48′58.56″E (34.816268)
  5. село в Зубцовском районе Тверской области Координаты: Широта: 56°4′40.94″N (56.078038) Долгота: 34°54′19.83″E (34.905508)
  6. деревня в Зубцовском районе Тверской области. Координаты: Широта: 56°3′33.53″N (56.059314) Долгота: 34°51′45.95″E (34.862764)
  7. деревня в Зубцовском районе Тверской области. Координаты: Широта: 56°10′38.71″N (56.177419) Долгота: 34°54′33.19″E (34.90922)
  8. деревня в Зубцовском районе. Координаты: Широта: 56°8′40.77″N (56.144658) Долгота: 34°47′23.69″E (34.789915)
  9. деревня в Вазузском сельском поселении Зубцовского района. Координаты: Широта: 56°4′13.57″N (56.070435) Долгота: 34°34′51″E (34.580833)
  10. [tankfront.ru/ussr/tk/tk06.html 6-й танковый корпус]
  11. Приказ войскам Западного фронта №: 422 от: 30.03.1943 «О награждении личного состава»: в наградном листе и изложении личного боевого подвига старшего батальонного комиссара Рыбалко Евгения Фёдоровича сказано: «… в виду отсутствия командира командовал бригадой»
  12. Сейчас хутор урочище Холм Березуйский, Зубцовский район, Тверская область. Координаты: Широта: 56°1′38.5″N (56.027361), Долгота: 34°26′0.65″E (34.433515)
  13. деревня Азарово Сычевский район, Смоленская область, Координаты: Широта: 56°0′4.35″N (56.001209), Долгота: 34°13′11.81″E (34.219948)
  14. По данным ОБД «Мемориал»: ЦАМО, Номер фонда 58, Номер описи 18001, Номер дела 121 [www.obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=b26dda46-bf36-4737-ac73-322ae228383e ссылка на документ]
  15. хwww.xliby.ru/istorija/stalnoi_uragan/p4.php «Стальной ураган» (глава «На земле Зубцовской») Виктор Прудников
  16. [tankfront.ru/ussr/msbr/msbr006.html 6-я мотострелковая бригада на сайте Танковый фронт]
  17. 1 2 [tankfront.ru/ussr/tk/tk06.html#3ref Боевой и численный состав 6-го танкового корпуса]
  18. [battle.volgadmin.ru/Arms/07-01.aspx Структура объединений, соединений, частей и подразделений противоборствующих сторон 1942 год]
  19. Тут возникает вопрос о классификации 6-й мотострелковой бригады. Дело в том, что на сайте [tankfront.ru Танковый фронт] представлена структура бригады, которая соответствует отдельной мотострелковой бригаде. Просто мотострелковая бригада должна иметь в своём составе два танковых батальона и мотострелковый батальон. Впрочем, похоже, что 6-я мотострелковая бригада никогда не имела полного штата.
  20. [tankfront.ru/ussr/doc/gko/gko_2791ss.html Постановление ГОКО № 2791сс от 26 января 1943 г. "О сформировании десяти танковых армий. (О создании танковых армий однородного состава, включающих в себя два танковых и один …]
  21. Дата соответствует документам находящимся в ОБД «Мемориал», например, ЦАМО, Номер фонда 58, Номер описи 18001, Номер дела 121 [www.obd-memorial.ru/memorial/imagelink?path=b26dda46-bf36-4737-ac73-322ae228383e ссылка на документ], где среди погибших указан старший батальонный комиссар Рыбалко Евгений Фёдорович и его должность «командир бригады». Тоже указано в наградном листе и изложении личного боевого подвига старший батальонный комиссар Рыбалко Евгения Фёдоровича: «… в виду отсутствия командира командовал бригадой»

Литература

  • Слободян М.О. Путь к Берлину: Боевой путь 6-й (27-й гвард.) мотострелковой Черновицкой бригады. — Львов: Каменяр, 1987. — 118 с. — 30 000 экз. — ISBN 5-1646315, ББК 63.3(2)622.13.

Ссылки


См. также

Отрывок, характеризующий 6-я мотострелковая бригада



Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.
Его схватили за руки; но он был так силен, что далеко оттолкнул того, кто приблизился к нему.
– Нет, его так не уломаешь ни за что, – говорил Анатоль, – постойте, я его обману. Послушай, я с тобой держу пари, но завтра, а теперь мы все едем к***.
– Едем, – закричал Пьер, – едем!… И Мишку с собой берем…
И он ухватил медведя, и, обняв и подняв его, стал кружиться с ним по комнате.


Князь Василий исполнил обещание, данное на вечере у Анны Павловны княгине Друбецкой, просившей его о своем единственном сыне Борисе. О нем было доложено государю, и, не в пример другим, он был переведен в гвардию Семеновского полка прапорщиком. Но адъютантом или состоящим при Кутузове Борис так и не был назначен, несмотря на все хлопоты и происки Анны Михайловны. Вскоре после вечера Анны Павловны Анна Михайловна вернулась в Москву, прямо к своим богатым родственникам Ростовым, у которых она стояла в Москве и у которых с детства воспитывался и годами живал ее обожаемый Боренька, только что произведенный в армейские и тотчас же переведенный в гвардейские прапорщики. Гвардия уже вышла из Петербурга 10 го августа, и сын, оставшийся для обмундирования в Москве, должен был догнать ее по дороге в Радзивилов.
У Ростовых были именинницы Натальи, мать и меньшая дочь. С утра, не переставая, подъезжали и отъезжали цуги, подвозившие поздравителей к большому, всей Москве известному дому графини Ростовой на Поварской. Графиня с красивой старшею дочерью и гостями, не перестававшими сменять один другого, сидели в гостиной.
Графиня была женщина с восточным типом худого лица, лет сорока пяти, видимо изнуренная детьми, которых у ней было двенадцать человек. Медлительность ее движений и говора, происходившая от слабости сил, придавала ей значительный вид, внушавший уважение. Княгиня Анна Михайловна Друбецкая, как домашний человек, сидела тут же, помогая в деле принимания и занимания разговором гостей. Молодежь была в задних комнатах, не находя нужным участвовать в приеме визитов. Граф встречал и провожал гостей, приглашая всех к обеду.
«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.
Граф вскочил и, раскачиваясь, широко расставил руки вокруг бежавшей девочки.
– А, вот она! – смеясь закричал он. – Именинница! Ma chere, именинница!
– Ma chere, il y a un temps pour tout, [Милая, на все есть время,] – сказала графиня, притворяясь строгою. – Ты ее все балуешь, Elie, – прибавила она мужу.
– Bonjour, ma chere, je vous felicite, [Здравствуйте, моя милая, поздравляю вас,] – сказала гостья. – Quelle delicuse enfant! [Какое прелестное дитя!] – прибавила она, обращаясь к матери.
Черноглазая, с большим ртом, некрасивая, но живая девочка, с своими детскими открытыми плечиками, которые, сжимаясь, двигались в своем корсаже от быстрого бега, с своими сбившимися назад черными кудрями, тоненькими оголенными руками и маленькими ножками в кружевных панталончиках и открытых башмачках, была в том милом возрасте, когда девочка уже не ребенок, а ребенок еще не девушка. Вывернувшись от отца, она подбежала к матери и, не обращая никакого внимания на ее строгое замечание, спрятала свое раскрасневшееся лицо в кружевах материной мантильи и засмеялась. Она смеялась чему то, толкуя отрывисто про куклу, которую вынула из под юбочки.
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.


Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.