Школа № 6 (Обнинск)
Поделись знанием:
Координаты: 55°06′23″ с. ш. 36°36′03″ в. д. / 55.1064° с. ш. 36.6008° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.1064&mlon=36.6008&zoom=17 (O)] (Я)
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
(перенаправлено с «6-я обнинская школа»)
| Средняя общеобразовательная школа № 6 | |
 | |
| Основан | |
|---|---|
| Директор |
Нина Анатольевна Тарасова |
| Тип | |
| Учеников |
445 |
| Адрес |
249020, Калужская область, г. Обнинск, улица Гурьянова, дом 13 |
| Сайт |
[40204s006.edusite.ru/p47aa1.html МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 6»] |
Муниципа́льное общеобразова́тельное учрежде́ние «Средняя общеобразовательная школа № 6» (с 1992 по 2001 год — Гуманитарный лицей, с 2001 по 2011 год — Лицей) — общеобразовательное учебное заведение муниципального подчинения города Обнинска Калужской области.
В ряду обнинских школ школу № 6 относят к «крепким середнякам»[1]. В апреле 2011 года школа не прошла аккредитацию как лицей и впервые с 1992 года снова стала называться школа № 6[2].
Содержание
Общие сведения
Направление профильной подготовки
Информационно-технологическое (на 2009—2010 учебный год)[3]
Формы обучения
- Очная
- Экстернат
- Индивидуальное обучение[3]
Преподавательский состав
Численный состав преподавателей в 2010 году:
- Начальная школа — 8
- Основная школа — 17
- Администрация — 7
В 2010 году в лицее преподавали 2 заслуженных учителя Российской Федерации, 5 отличников народного просвещения, 5 почётных работников общего образования Российской Федерации, 1 кандидат педагогических наук[3].
Учащиеся
Количество учащихся на начало 2008—2009 учебного года — 445[4].
История
 |
Данный раздел имеет чрезмерный объём или содержит маловажные подробности. Если вы не согласны с этим, пожалуйста, покажите в тексте существенность излагаемого материала. В противном случае раздел может быть удалён. Подробности могут быть на странице обсуждения.
|
- 1966 — В новом, специально построенном типовом школьном здании из белого силикатного кирпича создана средняя общеобразовательная школа № 6 города Обнинска.
- 1973 — Школу окончил Александр Алымов, в будущем военный лётчик, погибший в Казахстане при уводе своего вышедшего из строя самолёта от крупного населённого пункта[5]. Из школы № 3 в третий класс школы № 6 перевёлся Сергей Белоголовцев, в будущем телеведущий и актёр, участник «ОСП-Студии».
- 1974 — Не доучившись до окончания школы меньше трёх месяцев, перевёлся в спортивный интернат в Москве Александр Савин, в будущем олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира по волейболу, лучший волейболист мира 1978 и 1982 года, лучший волейболист мира десятилетия (1970—1980).
- 1975 — Школу окончил Алексей Собачкин, в будущем журналист.
- 1976 — Окончив пятый класс школы № 6, Сергей Белоголовцев перевёлся в школу № 7, в которой учились его дворовые друзья.
- 1977 — Школу окончил Евгений Данилов, в будущем поэт, журналист.
- 1978 — Директором школы назначена Раиса Павловна Маслевская (до назначения — учитель истории обнинской школы № 7). Организован школьный вокально-инструментальный ансамбль с неофициальным названием «Ангелы ада»[7] (существовал до 1980 года — года школьного выпуска участников[8]), исполнявший, главным образом, песни из репертуара групп «Цветы» и «Машина времени». Школу окончил Дмитрий Замятин, в будущем основоположник гуманитарной географии, культуролог, эссеист, поэт.
- 1980 — Школу окончили Ярослав Антонов, в будущем двукратный чемпион Европы по волейболу, лучший волейболист мира 1987 года; Александр Силуянов, в будущем обнинский менеджер в области спорта, общественный и политический деятель; Олег Колесников, лидер школьного ансамбля «Ангелы ада», в будущем обнинский предприниматель, общественный и политический деятель.
- 1981 — Детская музыкальная школа № 1 открыла в школе № 6 отделение общего эстетического воспитания. Школа № 6 стала школой полного дня с углубленным эстетическим воспитанием.
- 1982 — Школу окончил Игорь Сокрустов, в будущем шахматный тренер и международный арбитр.
- 1984 — Работа под эгидой Научно-исследовательского института художественного воспитания Российской академии образования.
- 1985 — Школу окончил с золотой медалью Пётр Резвых, в будущем историк философии, ведущий российский специалист по философии Шеллинга.
- 1986 — Школу окончил с золотой медалью Дмитрий Зотов, в будущем топ-менеджер.
- 1987 — Школу окончил Владимир Невиница, в будущем физик-ядерщик, учёный секретарь Института ядерных реакторов РНЦ «Курчатовский институт».
- 1989 — Школа получила статус экспериментальной площадки при Министерстве образования СССР по разработке методов суггестивной педагогики.
- 1990 — Сотрудничество с Институтом развития личности Российской Академии образования.
- 1991 — Школа стала победителем конкурса «Школа года России».
- 1992 — Школа № 6 была преобразована в «Гуманитарный лицей».
- 1996 — Гуманитарный лицей стал победителем конкурса «Школа года России».
- 1997 — Гуманитарный лицей стал победителем конкурса «Школа года России». Гуманитарный лицей окончил Игорь Милюков, в будущем певец-тенор, лауреат премии «Овация» (2008).
- 2000 — Гуманитарный лицей получил статус областной экспериментальной площадки по созданию модели образовательного пространства школы, формирующей творческие способности и духовный мир ребёнка.
- 2001 — «Гуманитарный лицей» одним из первых прошёл аттестацию по системе КААС ДОУ, проведённую Департаментом образования и науки г. Калуги и получил лицензию как Муниципальное общеобразовательное учреждение «Лицей». Вышел первый номер лицейского журнала «Лидер-times»[9]. Лицей одновременно окончили пять золотых медалистов (рекорд за всё время существования школы)[10].
- 2005 — Лицей стал победителем конкурса «Школа года России». Вышел первый номер литературно-поэтического альманаха «Восхождение» (библиотечка журнала «Лидер-times») одноимённого школьного поэтического объединения со стихами учеников[11].
- 2006 — Лицей стал победителем конкурса «Лучшее общеобразовательное учреждение» в рамках приоритетного национального проекта «Образование» 2006 года.
- 2008 — Лицей начал работу в рамках областного эксперимента по интеграции базового и дополнительного образования для обогащения содержания образовательного пространства.
- 2009 — Лицей получил статус экспериментальной площадки учреждения Российской академии образования «Институт семьи и воспитания» по теме «Развитие ценностно-смысловой сферы личности в процессе этического воспитания» (научный руководитель — доктор педагогических наук, профессор А. И. Шемшурина).
- 2010 — В Лицее создан музей Безымяной высоты (о бое местного значения Второй мировой войны у деревни Рубеженка Калужской области в ночь с 13 на 14 сентября 1943 года)[12].
- 2011 — В апреле Лицей не прошёл аккредитацию как лицей и впервые с 1992 года снова стал называться школа № 6[2]. Директором школы № 6 назначена Нина Анатольевна Тарасова (до этого — заместитель директора Лицея по учебно-воспитательной работе).
- 2014 — В марте школьная команда по шахматам в составе капитана Ильи Стремедловского (6 класс), Дарьи Некрасовой (3 класс), Николая Белоусова (3 класс) и Луки Данильченко (1 класс) победила в областном этапе всероссийского детского турнира «Белая ладья» и прошла в финал турнира, где не попала в число призёров[13].
Успехи
С 1979 года[14] школу окончили с золотой медалью 32 учащихся, с серебряной — 62[10]. В среднем из школы ежегодно выходят один золотой и два серебряных медалиста. Процент поступления в вузы стабильный и составляет до 95%. Более половины выпускников поступает на технические и естественные факультеты вузов[4].
Школа четырежды становилась победителем конкурса «Школа года России» (1991, 1996, 1997, 2005).
Лицей — победитель конкурса общеобразовательных учреждений, активно внедряющих инновационные образовательные технологии, в рамках приоритетного национального проекта «Образование» 2006 года.
В 2010 году в лицее работали победители конкурса «Лучшие учителя общеобразовательных учреждений» в рамках приоритетного национального проекта «Образование»: Н. Н. Голюк, В. Н. Клепиков, Л. Н. Лукина, Л. Н. Смолякова.
Критика школы
Основная критика школы сводится к эклектичности и противоречивости образовательной концепции, очевидным уже на уровне изменений названия учебного заведения, и авторитарности руководства второго директора учебного заведения — Р. П. Маслевской.
Критика образовательных технологий
 |
В этой статье или разделе имеется избыток цитат либо слишком длинные цитаты. Излишние и чрезмерно большие цитаты следует обобщить и переписать своими словами.
Возможно, эти цитаты будут более уместны в Викицитатнике или в Викитеке. |
Самым последовательным критиком образовательных технологий «гуманитарного периода» школы стал учитель г. Чапаевска Самарской области Дмитрий Ильич Корнющенко (р. 1942), автор «интегральной диалогики» — собственной концепции гуманитарного образования:
...В «Современных образовательных технологиях»[15] рассмотрены и описаны 50 педагогических технологий. Не претендуя на анализирование всего объема книги, мы остановились только на семи из них <...> Каково наше резюме? Только две из этих семи, на наш взгляд, являются подлинно самобытными, оригинальными, далеко выходящими за привычные рамки школьного обучения и воспитания, и способными изменить прежде всего рутинные формы гуманитарного образования, а, значит, предоставить простор для гуманизации и гуманитаризации образования, без упоминания которых не обходится ни одна из существующих ныне педагогических технологий.Эти две технологии: «Диалог культур» В. С. Библера и С. Ю. Курганова (ШДК) и «Вальдорфская педагогика» — пусть и не в штейнерианском варианте, который ныне, тем более в России, просто не досягаем, но возможен в тех интерпретациях, которые приведены Г. К. Селевко.
Другие рассмотренные технологии, с нашей точки зрения, представляют из себя обычный, но хорошо организованный и структурированный учебно-воспитательный процесс, направляемый умелым, опытным и, как правило, авторитарным лидером. Умело осуществляемая таким лидером модификация процесса образования и воспитания в том или ином направлении и создает представление о присутствии в деятельности школы педагогической технологии под тем или иным наименованием. И её наполняемость зависит именно от воли лидера, чаще всего директора школы. Такую ситуацию, например, мы наблюдали в школе № 6 г. Обнинска Калужской обл. на Всероссийском семинаре «Нетрадиционные методы обучения и воспитания» в октябре 1990 г. <...> Участники семинара могли оценить в работе школы № 6 и методы интеграции, охватывающие все содержание учебного плана, и формы эстетического воспитания во всех видах деятельности учащихся, и суггестивную педагогику — средство нравственного воспитания, и отделение вальдорфской педагогики в начальных классах, и методы самовоспитания и саморегуляции у старшеклассников... И все эти, вызывающие полное педагогическое уважение и признание технологические приемы находились в жёстких руках генерального директора УВК Р. П. Маслевской. Её не очень беспокоило то обстоятельство, что составляющие элементы технологии обучения и воспитания, применяемые в школе, не только не согласуются друг с другом, но и прямо противоречат друг другу. Беспокойство же не возникало по той причине, что директор как педагог-теоретик не владела основными понятиями и тонкостями тех структур, которыми она управляла, что легко можно было обнаружить во время изложения ею доклада «Развитие личности в условиях УВК — развитие духовного мира ребёнка». Р. П. Маслевская была типичным «крепким советским руководителем» с такими же типичными патриархальными замашками, которые волей-неволей самого строптивого учителя заставят делать то, что хочет «мать-командирша», а не то, что хочет делать он сам. С равным успехом она могла бы руководить и добиваться прекрасных результатов в любой сфере: культуры, быта, экономики и т. п.[16]
Критика названия
Школа дважды в течение девяти лет поменяла название, что для общеобразовательной школы, имидж которой нарабатывается десятилетиями, равносильно почти полной потере бренда.
Переименование средней школы № 6 в «Гуманитарный лицей» произошло в 1992 году — в период моды на переименования в сфере образования. В большей степени это коснулось высшего образования (значительная часть институтов была переименована в университеты и академии), в меньшей — среднего образования. При относительно небольшом количестве школ в Обнинске можно было предположить, что лицей на весь город может быть и остаться один. Но даже в этом случае именная школа («№ 6») получила обезличенное название «гуманитарный лицей». В это же время многие школы по стране переименовывались в лицеи, оставляя при этом в качестве основного отличительного признака свои номера. Сила прежнего и невнятность нового бренда были таковы, что в публичном пространстве школе давали следующие названия:
- Школа № 6 (гуманитарный лицей) Обнинск
- Лиц. 6 гуманитарный
- Школа № 6 Гуманитарный лицей Обнинск
- Лицей № 6 Гуманитарный Лицей Обнинск
- Школа № 6 Гуманитарный Центр Обнинск
- Спецшкола № 6 Гуманитарный Центр Обнинск
- Школа № 6 Обнинская Свободная Школа[17]
- Гуманитарная гимназия[18]
Переименование в 2001 году «Гуманитарного лицея» в «Лицей» ещё более усугубило ситуацию. Теперь его стало сложно отличать от появившихся в Обнинске лицея «Держава», Технического лицея и Физико-математического лицея. В прессе иногда использовалось название «Обнинский лицей» с почти непременным добавлением в скобках «школы № 6»[19]. Официальное название «МОУ "Лицей"» использовалось почти исключительно в официальных документах. «Недоназванность» Лицея была видна даже в его официальной электронной почте, в которой использовалась часть современного официального названия «МОУ» и бывший номер школы: mou.06@mail.ru[20]. Так же, «МОУ № 6», Лицей иногда называли в СМИ[21] и пресс-службе администрации Обнинска[22].
Основное изменение, которое закладывалось при переименовании школы № 6 в «Гуманитарный лицей» в 1992 году, касалось гуманитарного перепрофилирования школы. Это фундаментальное изменение также вступило в противоречие с ныне принятой в России практикой наименования профильных общеобразовательных школ. Так, гуманитарную направленность имеют гимназии, технико-естественную — лицеи[19]. Переименование в 2001 году «Гуманитарного лицея» в «Лицей» фактически предопределило очередное изменение профиля школы. Начальник управления общего образования города Обнинска так и писал в своей статье в 2010 году:
Лицей, как учебное заведение, предполагает технико-естественное научное направление. Речь идет о «Державе» и «Обнинском лицее» (6-я школа)[19].
Косвенным образом это подтверждалось публичным докладом МОУ «Лицей» за 2009 год:
Более половины выпускников поступает на технические и естественные факультеты ВУЗов[4].
В апреле 2011 года учебное заведение не прошло аккредитацию как лицей и впервые с 1992 года снова стало называться школа № 6.
Директора
- 1966—1978 — ?
- 1978—2011 — Раиса Павловна Маслевская (р. 1935), Заслуженный учитель Российской Федерации, Отличник народного просвещения. Инициатор переименования средней школы № 6 в «Гуманитарный лицей» и гуманитарного перепрофилирования школы в 1992 году. До назначения директором школы № 6 была учителем истории в школе № 7. Член Российского Союза профессиональных литераторов, автор трёх опубликованных стихотворных сборников. В апреле 2011 года Лицей не прошёл аккредитацию как лицей и снова стал называться школа № 6. Контракт с Маслевской, истёкший летом 2011 года, администрацией города не был продлён. Однако, должность директора в школе заняла ставленница Маслевской, её бывший заместитель — Нина Тарасова.[2][23]
- 2011 — по настоящее время — Нина Анатольевна Тарасова. До назначения директором была заместителем директора по учебно-воспитательной работе Лицея. Выпускница школы № 6. Карьеру в школе начинала с должности старшей вожатой.[2]
Библиография
- [vperyod.ru/id8456.htm 9 февраля в городском Дворце культуры прошла церемония открытия Года учителя] // Обнинск.
- Беляева Марина. [vobninske.ru/blog/newsreda/4855.html Кадры решают всё] // Новая среда +. — 27 апреля 2011 года.
- [www.regnum.ru/news/accidents/1799618.html В калужском Обнинске эвакуировали школу из-за распыленного газового баллончика] // REGNUM. — 8 мая 2014 года.
- [www.pressaobninsk.ru/nedobfull/2592/ Выявлен самый некурящий класс города] // Неделя Обнинска. — 17 декабря 2010 года.
- Гусева Людмила. [obninsk.name/news5060.htm Обнинские шахматисты поедут в Астрахань] // Obninsk.Name. — 18 марта 2014 года.
- Дорошенкова Татьяна. [vobninske.ru/blog/ng/2136.html Я люблю тебя] // НГ-регион. — 8 июля 2010 года.
- Ежов Стас. [pressaobninsk.ru/vmfull/2148 Развал образования по-обнински] // Вы и мы. — 5 июня 2010 года.
- Загорская Анна. [vperyod.ru/id8370.htm Юбилей плюс... юбилей!] // Обнинск. — 2010. — № 12 (3256).
- Задохина Екатерина, Собачкин Алексей. [vobninske.ru/blog/mk/45.html Первоклассник перед выбором] // МК в Обнинске. — 2009.
- Замятин Д. Н. Футбол в Обнинске // Замятин Д. Н. Метагеография: Пространство образов и образы пространства. — М.: Аграф, 2004. — С. 269-272.
- Корнющенко Д. И. [lit.lib.ru/k/kornjushenko_d_i/text_0160.shtml Интегральная диалогика: интенсивная технология гуманитарного образования. Часть вторая.]
- Коротков Сергей. [ngregion.ru/mat_page.php?rub_id_a=8&mat_id=1234&pr_a=1&tema_id_a=&tema_id=&page_id_a=&page_id=&id_open=698 200. В знаменитой школе № 6 вечер встречи выпускников оказался не похож на все остальные — он вылился в праздничный концерт школьного ВИА] // НГ-регион. — 11 февраля 2010 года.
- Маслевская Р. П. [www.eduhmao.ru/info/1/3824/24532/ Интегративный подход в формировании образовательного пространства лицея] // «Воспитать человека»: Сборник нормативно-правовых, научно-методических, организационно-практических материалов по проблемам воспитания / Под ред. В. А. Березиной, О. И. Волжиной, И. А. Зимней. — М.: Вента-Графф, 2002.
- Маслевская Р. П., Клепиков В. Н. Образовательное пространство лицея — как духовно-интеллектуальное поле по развитию личности ребёнка // Этическое воспитание. — 2004. — № 5. - С. 10-16.
- Маслевская Р. П., Латынова Н. Е. [89.249.21.76/text/16856889/index.html Погружение в мир красоты и гармонии] // Директор школы. — 1996. — № 2. — С. 56-62.
- Маслевская Раиса. [www.ug.ru/02.05/pg6.htm Поле, на котором выращивают личностей] // Учительская газета.
- Муромцева Наташа. [www.ug.ru/02.17/pg2.htm Мы хотим помогать взрослым] // Учительская газета.
- [obninsk.name/official199.htm Национальный проект «Образование» дал первые результаты] // Obninsk.name. — 11 июля 2006 года.
- [vobninske.ru/blog/obninsk/5157.html Последний звонок прозвучал. Впереди — ЕГЭ] // Обнинск. — 30 мая 2011 года.
- Самойлов Эдуард. [www.vest-news.ru/article.php?id=2307 Какую школу теряет Россия] // Весть. — № 115-118 (4608-4611). — 14 апреля 2006 года.
- Сигутин А. [www.vperyod.ru/id17652.htm Патриотизм не только память о войне…] // Обнинск. — № 120 (3530). — 2011. — 5 октября.
- Смирнова Нина. [rusk.ru/st.php?idar=112498 Спасём детей Отечества — возродим Россию. Размышления после XVI международных Рождественских образовательных чтений] // Православный Христианинъ. — 2008. — № 2.
- Собачкин Алексей. [www.ngregion.ru/mat_page.php?rub_id_a=8&mat_id=102&pr_a=1 «Осторожно, двери открываются». Обнинчанка Анастасия Журавлёва со своим дебютным мультфильмом получила 15 призов на всероссийских и международных фестивалях] // НГ-регион. — 25 октября 2007 года.
- Собачкин Алексей. [www.vobninske.ru/blog/ng/1245.html Новые голоса] // НГ-регион. — 25 марта 2010 года.
- Собачкин Алексей. [www.vobninske.ru/blog/ng/2954.html У незнакомого посёлка...] // НГ-регион. — 1 октября 2010 года.
- [www.rons.ru/rebenok_kulebiakina.htm Спецслужбы г. Обнинска пытаются затравить семью руководителя калужского отдела РОНС И. В. Кулебякина.]
- Хрекова Анна. [kaluga-realty.ru/%D0%A1%D1%82%D0%B0%D1%82%D1%8C%D0%B8/%D0%A1%D0%BB%D1%83%D1%85%D0%B8-%D0%BE-%D0%B7%D0%B0%D0%BA%D1%80%D1%8B%D1%82%D0%B8%D0%B8-%D0%B0%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%8F%D0%BD%D0%BE%D0%BA-%D0%9E%D0%B1%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0-%D0%BD%D0%B5-%D0%BE%D0%BA%D0%B0%D0%B7%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D1%81%D1%8C-%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%83%D0%B2%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%87%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%BC%D0%B8/6380/ Слухи о закрытии автостоянок Обнинска не оказались преувеличенными] // Вы и мы.
Напишите отзыв о статье "Школа № 6 (Обнинск)"
Примечания
- ↑ [www.ngregion.ru/archiv/-26-914-ot-8-07-2011/shkolnyi-reiting.html Школьный рейтинг] // НГ-регион. — № 26 (914). — 8 июля 2011 года.
- ↑ 1 2 3 4 Беляева Марина. [newsreda.ru/?p=4503 Кадры решают] // Новая среда +. — 27 апреля 2011 года.
- ↑ 1 2 3 [40204s006.edusite.ru/p47aa1.html Официальный сайт МОУ «Лицей»]
- ↑ 1 2 3 [40204s006.edusite.ru/p12aa1.html Публичный доклад МОУ «Лицей» 2009 года.]
- ↑ Панов Виктор. [www.vperyod.ru/id20098.htm «Вперёд» плюс «Обнинск» — 55 лет!] // Обнинск. — 25 сентября 2012 года. — № 118 (3688).
- ↑ [newsreda.ru/?p=5169 На высокой орбите] // Новая среда +. — 26 июля 2011 года.
- ↑ Коротков Сергей. [ngregion.ru/mat_page.php?rub_id_a=8&mat_id=1234&pr_a=1&tema_id_a=&tema_id=&page_id_a=&page_id=&id_open=698 200. В знаменитой школе № 6 вечер встречи выпускников оказался не похож на все остальные — он вылился в праздничный концерт школьного ВИА] // Народная газета. — 11 февраля 2010 года.
- ↑ Олег Колесников (вокал, ритм-гитара), Сергей Дымчишин (соло-гитара), Павел Ларионов (бас-гитара), Сергей Парнюгин (ударные).
- ↑ [40204s006.edusite.ru/p7aa1.html Школьный журнал на официальном сайте МОУ «Лицей»]
- ↑ 1 2 [40204s006.edusite.ru/p19aa1.html Медалисты на официальном сайте МОУ «Лицей».]
- ↑ [40204s006.edusite.ru/p5aa1.html Поэтическое объединение «Восхождение»]
- ↑ Собачкин Алексей. [www.vobninske.ru/blog/ng/2954.html У незнакомого посёлка…] // НГ-Регион. — 1 октября 2010 года.
- ↑ Гусева Людмила. [obninsk.name/news5060.htm Обнинские шахматисты поедут в Астрахань] // Obninsk.Name. — 18 марта 2014 года.
- ↑ Данные о периоде с 1966 по 1978 гг. отсутствуют.
- ↑ Селевко Г.К. Современные образовательные технологии: Учебное пособие. – М.: Народное образование, 1998. – 256 с.
- ↑ Корнющенко Д. И. [lit.lib.ru/k/kornjushenko_d_i/text_0160.shtml Интегральная диалогика: интенсивная технология гуманитарного образования. Часть вторая.]
- ↑ [www.mates.ru/schools/?city=%CE%E1%ED%E8%ED%F1%EA&page=3 Поиск школы.]
- ↑ Шульга Н. [www.sovsport.ru/gazeta/article-item/71448 Один день Лины] // Советский спорт. — 28 апреля 2000 года.
- ↑ 1 2 3 Гераскин Анатолий. [newsreda.ru/?p=2465 Больше школ: хороших и очень хороших!] // Новая среда +. — 17 июня 2007 года.
- ↑ [40204s006.edusite.ru/p6aa1.html Раздел «Контакты» на официальном сайте МОУ «Лицей»]
- ↑ [obninx.ru/news/obninsk-news/500-god-uchitelya.html В обнинске прошла церемония открытия Года Учителя] // Onbinx.ru. — 12 февраля 2010 года.
- ↑ [obninsk.name/official3308.htm 26 января учащиеся МОУ № 6 И № 7 приняли участие в городском фестивале литературно-музыкальных композиций «Встреча поколений».]
- ↑ [vobninske.ru/blog/chaspik/4820.html В школах предстоят большие перемены] // Час Пик. — 22 апреля 2011 года.
Ссылки
- [40204s006.edusite.ru/p47aa1.html Официальный сайт МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 6»]
- [g66.ru/site-mou_licey-_obninsk/ Гостевая МОУ «Средняя общеобразовательная школа № 6»]
-
— сообщество «Школа № 6 (Обнинск)» в «Живом Журнале»
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Школа № 6 (Обнинск)
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Доктор ездил каждый день, щупал пульс, смотрел язык и, не обращая внимания на ее убитое лицо, шутил с ней. Но зато, когда он выходил в другую комнату, графиня поспешно выходила за ним, и он, принимая серьезный вид и покачивая задумчиво головой, говорил, что, хотя и есть опасность, он надеется на действие этого последнего лекарства, и что надо ждать и посмотреть; что болезнь больше нравственная, но…
Графиня, стараясь скрыть этот поступок от себя и от доктора, всовывала ему в руку золотой и всякий раз с успокоенным сердцем возвращалась к больной.
Признаки болезни Наташи состояли в том, что она мало ела, мало спала, кашляла и никогда не оживлялась. Доктора говорили, что больную нельзя оставлять без медицинской помощи, и поэтому в душном воздухе держали ее в городе. И лето 1812 года Ростовы не уезжали в деревню.
Несмотря на большое количество проглоченных пилюль, капель и порошков из баночек и коробочек, из которых madame Schoss, охотница до этих вещиц, собрала большую коллекцию, несмотря на отсутствие привычной деревенской жизни, молодость брала свое: горе Наташи начало покрываться слоем впечатлений прожитой жизни, оно перестало такой мучительной болью лежать ей на сердце, начинало становиться прошедшим, и Наташа стала физически оправляться.
Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
