67-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
Поделись знанием:
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
67-я стрелковая дивизия | |
| Войска: |
сухопутные |
|---|---|
| Род войск: | |
| Формирование: |
сентябрь 1941 года |
| Предшественник: |
3-я дивизия народного ополчения (Ленинград) |
| Преемник: |
не имеется |
| Боевой путь | |
|
1941-1944: Оборона Карелии | |
67-я стрелковая дивизия — воинское соединение СССР в Великой Отечественной войне
Содержание
История
Дивизия сформирована на основе подразделений Олонецкой группировки генерал-лейтенанта А. Д. Цветаева в сентябре 1941 года. В состав вошли 452-й мотострелковый полк из состава растащенной по соединениям 198-й моторизованной дивизии и 7-й мотоциклетный полк из 10-го механизированного корпуса (впоследствии переименованный в 719-й стрелковый полк), а затем 9-й мотострелковый полк, сформированный из призывников Петрозаводска и позднее остатки 3-й ДНО.
Дивизия, отступая, переправилась через Свирь и заняла позиции по реке Свирь в районе села Паша. Находилась в обороне до 1944 года. В феврале 1944 переброшена на кандалакшское направление.
На сентябрь 1944 года насчитывала 6894 человека, в том числе: офицеров — 772, сержантов — 1732 и рядовых — 4390. С начала сентября 1944 года принимает участие в преследовании противника на кандалакшском направлении, наступая в западном направлении, перешла через советско-финскую границу, 02.10.1944 достигла рубежа реки Наруска-иоки, деревни Котала, что в 5-6 километрах западнее границы.
С 11.10.1944 перебрасывается со станции Алакуртти в Мурманск, на 23.10.1944 находится на марше от Мурманска в сторону фронта.
После окончания боевых действий в Заполярье дивизия находилась в районе устья Западной Лицы, после войны оставалась в Карелии, в 1957 году стала 115-й мотострелковой дивизией.
В 1960 году 115 гв. МСД (в/ч 22188) передислоцирована в д. Ивантеево (Валдай-5), Валдайского района, Новгородской области. 01.12.1987 года в соответствии с ДГШ ВС СССР №314/3/00849 от 14.09.1987 года свёрнута в 5188-ю базу хранения вооружения и техники мотострелковых войск ЛенВО (переименована в в/ч 20717). 5188-я БХВТ (МС) расформирована в 1994 году.
Состав
- 9-й стрелковый полк (до 19.12.1943)
- 56-й стрелковый полк (с 20.12.1943)
- 452-й стрелковый полк
- 719-й стрелковый полк
- 3-й артиллерийский полк
- 99-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион
- 759-й отдельный миномётный дивизион (с 01.02.1942 по 08.11.1942)
- 11-я отдельная разведывательная рота
- 83-й сапёрный батальон
- 36-й отдельный батальон связи (297-я отдельная рота связи)
- 72-й медико-санитарный батальон
- 275-я отдельная рота химической защиты
- 178-я автотранспортная рота
- 154-я полевая хлебопекарня
- 31-й дивизионный ветеринарный лазарет
- 194-я полевая почтовая станция
- 583-я полевая касса Госбанка
Подчинение
| Дата | Фронт (округ) | Армия | Корпус (группа) | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 01.10.1941 года | 7-я армия | - | ||
| 01.11.1941 года | 7-я армия | - | ||
| 01.12.1941 года | 7-я армия | |||
| 01.01.1942 года | 7-я армия | |||
| 01.02.1942 года | 7-я армия | |||
| 01.03.1942 года | 7-я армия | |||
| 01.04.1942 года | - | 7-я армия | ||
| 01.05.1942 года | - | 7-я армия | ||
| 01.06.1942 года | - | 7-я армия | ||
| 01.07.1942 года | - | 7-я армия | ||
| 01.08.1942 года | - | 7-я армия | ||
| 01.09.1942 года | - | 7-я армия | ||
| 01.10.1942 года | - | 7-я армия | 4-й стрелковый корпус | |
| 01.11.1942 года | - | 7-я армия | 4-й стрелковый корпус | |
| 01.12.1942 года | - | 7-я армия | 4-й стрелковый корпус | |
| 01.01.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.02.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.03.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.04.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.05.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.06.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.07.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.08.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.09.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.10.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.11.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.12.1943 года | - | 7-я армия | ||
| 01.01.1944 года | - | 7-я армия | ||
| 01.02.1944 года | - | 7-я армия | 4-й стрелковый корпус | |
| 01.03.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.04.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.05.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.06.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.07.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.08.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.09.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | ||
| 01.10.1944 года | Карельский фронт | 19-я армия | 133-й стрелковый корпус | |
| 01.11.1944 года | Карельский фронт | 14-я армия | 133-й стрелковый корпус | |
| 01.12.1944 года | 14-я армия | 131-й стрелковый корпус | ||
| 01.01.1945 года | 14-я армия | 131-й стрелковый корпус | ||
| 01.02.1945 года | 14-я армия | 131-й стрелковый корпус | ||
| 01.03.1945 года | 14-я армия | 131-й стрелковый корпус | ||
| 01.04.1945 года | 14-я армия | 131-й стрелковый корпус | ||
| 01.05.1945 года | 14-я армия | 131-й стрелковый корпус |
Командиры
- Токарев Сергей Фёдорович (18.10.1941 — 20.09.1944), полковник, с 04.12.1941, с 01.09.1943 генерал-майор;
- Запирич Яков Яковлевич (21.09.1944 — 21.06.1945), полковник;
- Белобородов Панкратий Викулович (22.06.1945 — 03.09.1945), генерал-майор.
См. также
Напишите отзыв о статье "67-я стрелковая дивизия (2-го формирования)"
Ссылки
- [samsv.narod.ru/Div/Sd/sd067/default.html Справочник на сайте клуба «Память» Воронежского госуниверситета]
- [www.rkka.ru/ihandbook.htm Справочник]
Отрывок, характеризующий 67-я стрелковая дивизия (2-го формирования)
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
