6 сезон сериала «Зачарованные»
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 17 декабря 2012 года. |
| Зачарованные. 6 сезон | |
|---|---|
 </small>
| |
| Страна |  США
|
| ТВ-канал | The WB |
| Первый показ | 28 сентября 2003 — 16 мая 2004 |
| Количество эпизодов | 23 |
| Дата выхода на DVD | Регион 1: 17 октября 2006 Регион 4: 6 апреля 2006 |
| Хронология сезонов | |
| ← Предыдущий | Следующий → |
| 5 | 7 |
Список и описание эпизодов 6 сезона американского мистического телесериала «Зачарованные», стартовавшего на телеканале The WB 28 сентября 2003 года.
Сюжет сезона
Победив Титанов и пустив в дом Криса, Зачарованные живут обычной жизнью, но их пугает то, что после того, как Лео стал старейшиной, Пайпер стала подозрительно весёлой. Фиби неожиданно получает новый дар. Теперь она - эмпат. Узнав, что Лео находится в Вальхалле, сёстры превращаются в Валькирий и спасают его. Лео возвращается к Старейшинам. Пейдж часто меняет работу, получая возможность помогать людям. Пайпер пытается наладить личную жизнь, встречаясь с парнями, но понимает, что она, прежде всего, мать. Фиби встречается с Джейсоном, Пейдж — с Ричардом. Крис признается, что Уайатт в будущем злой, а он вернулся в прошлое, чтобы переписать историю. Вскоре ведьмы узнают о существовании Школы Магии и её директоре Гидеоне - Старейшине. У Фиби возникает видение, что Крис — сын Пайпер и Лео. Она рассказывает обо всём Пейдж. Вместе они думают о том, как помирить Пайпер и Лео, чтобы они зачали Криса, иначе тот погибнет. Но, случайно оказавшись в Долине Смерти, Пайпер и Лео мирятся. Вскоре Пайпер узнаёт, что беременна. Зачарованные отчаянно пытаются выяснить, какой демон в будущем обратит Уайата во зло, поэтому выслеживают и уничтожают всех демонов, способных на это. В спешке они не замечают, как инспектор Шеридан становится свидетельницей их магии. Появляются Чистильщики, и теперь Деррил, всегда прикрывавший их, оказывается в камере смертников за убийство. Сестры обращаются к Трибуналу с просьбой не карать их друга, выясняют, что за всем этим стоит демон Барбас. В итоге Деррил спасен, но Фиби лишается своих сил. Становится известно, что это Гидеон хочет обратить Уайатта во Зло. Крис погибает, пытаясь защитить брата. Лео уничтожает Гидеона, но Старейшины отворачиваются от него. У Пайпер рождается маленький Кристофер.
Персонажи
Главные персонажи
- Пайпер Холливелл — Холли Мари Комбс (23 эпизода)
- Фиби Холливелл — Алисса Милано (23 эпизода)
- Пейдж Мэтьюс — Роуз Макгоуэн (23 эпизода)
- Лео Уайатт — Брайан Краузе (22 эпизода)
- Крис Перри — Дрю Фуллер (21 эпизод)
- Дэррил Моррис — Дориан Грегори (9 эпизодов)
Второстепенные персонажи
- Старейшина Гидеон — Гилдарт Джексон (7 эпизодов)
- Ричард Монтана — Бальтазар Гетти (6 эпизодов)
- Джейсон Дин — Эрик Дэйн (5 эпизодов)
- Шейла Моррис — Сандра Проспер (4 эпизода)
- Сигмунд — Кристофер Нейман (4 эпизода)
- Элис Ротман — Ребекка Бэлдинг (3 эпизода)
- Софи — Аманда Сиклер (3 эпизода)
- Барбас — Билли Драго (3 эпизода)
- Инспектор Шеридан — Джения Лэно (3 эпизода)
- Стив Монтана — Дэвид Грин (3 эпизода)
- Уайатт Мэттью Холливелл — Уэсли Рэмси (2 эпизода)
- Грег — Джейсон Шоу (2 эпизода)
- Виктор Беннет — Джеймс Рид (1 эпизод)
- Пенни Холливелл (Грэмс) — Дженнифер Родс (1 эпизод)
- Нанни — Ники Ботело (1 эпизод)
- Бьянка — Марисоль Николс (1 эпизод)
Эпизоды
| Название и описание | Дата премьеры | Номер | Количество зрителей | |
|---|---|---|---|---|
| 1. «Куколки из Вальхаллы (часть 1)» (англ. Valkyrie Vixens (Part 1) После ухода Лео Пайпер странным образом счастлива. Пейдж думает, что Лео поработал над её памятью. Она читает заклинание для восстановления памяти, но вместо ожидаемого результата Пайпер теряет память окончательно. Фиби обретает новый дар. Крис делает Зачарованных Валькириями. Они спасают Лео, но Пайпер решает стать одной из воительниц Вальхаллы, чтобы не чувствовать боли. |
28 сентября 2003 | 6.01 | неизвестно | |
| 2. «Куколки из Вальхаллы (часть 2)» (англ. Valkyrie Vixens (Part 2)) Лео подозревает Криса в том, что тот отправил его в Вальхаллу. Валькирии посылают воинов за Пейдж и Фиби, чтобы убить их. Воины же начинают убивать всех подряд. Валькирии вместе с Пайпер идут в город и забирают воинов. Но старшая сестра снова уходит с Валькириями. Фиби с Пейдж в Валхалле читают заклинание и, благодаря новому дару Фиби, забирают Пайпер с собой. |
28 сентября 2003 | 6.02 | неизвестно | |
| 3. «Забудь меня... Нет» (англ. Forget Me... Not) Чистильщики стирают Уайатта и всю память о нём. С наступлением нового дня Зачарованные, Лео и Крис понимают, что забыли о чём-то, но не могут вспомнить. Вскоре они понимают, что они совершенно не помнят вчерашний день. Сёстры читают заклинание и возвращаются в прошлое. Они вспоминают, что забыли про Уайатта. И начинают понимать, почему им стёрли память, когда Уайатт, смотря телевизор, переносит дракона из фильма в Сан-Франциско... |
5 октября 2003 | 6.03 | неизвестно | |
| 4. «Сила трёх блондинок» (англ. The Power of Three Blondes) Три блондинки крадут личности и силы Зачарованных. Теперь сёстрам необходимо убедить Криса в том, что они — настоящие Зачарованные и вернуть всё на свои места. |
12 октября 2003 | 6.04 | неизвестно | |
| 5. «Ведьмина любовь» (англ. Love's a Witch) Пейдж находит новую работу, но снова оказывается втянута в магию. На этот раз она вмешивается во вражду двух магических кланов, которые пытаются уже много лет подряд уничтожить друг друга. Крис понимает, что благодаря своему новому дару Фиби начала чувствовать и его эмоции, и решает срочно купить зелье, блокирующее её силы. Но он не подозревает, что за ним следит Лео. Пайпер пытается начать новую жизнь без Лео и идёт на свидание. |
19 октября 2003 | 6.05 | неизвестно | |
| 6. «Три мои ведьмы» (англ. My Three Witches) Лео хочет лишить Криса статуса Хранителя. Чтобы преподать сёстрам урок, Крис идёт на сделку с демоном, который создаёт для девушек параллельные реальности, способные их убить. |
26 октября 2003 | 6.06 | неизвестно | |
| 7. «Спасители душ» (англ. Soul Survivor) На глазах Пейдж демоны убивают её нового босса, Ларри. Пейдж не может с этим смириться, так как думает, что Ларри заранее знал, что его убьют. Пейдж вызывает дух босса и узнаёт, что он продал свою душу дьяволу в обмен на удачу и успех. Несмотря на советы сестёр забыть о Ларри, Пейдж пытается его спасти. В это время Пайпер пытается найти себе парня, но Уайатт активно саботирует свидания мамы. А Лео и Крис проваливаются во временной портал. |
2 ноября 2003 | 6.07 | неизвестно | |
| 8. «Меч в большом городе» (англ. Sword and the City) С просьбой о помощи к Зачарованным приходит Хранительница Меча. Она просит защитить Меч от злых сил. Во время встречи Хранительницу убивают, а Меч оказывается в камне. Зачарованные понимают, что это легендарный Эскалибур, который ждёт своего хозяина "короля Артура". Сёстры переносят его вместе с камнем домой. Помогает разобраться в проблеме им пытается Ричард, новый друг Пейдж. Но Фиби это откровенно не нравится. Попробовать вытащить Меч сразу сбегаются сказочные существа. Пайпер, пытаясь выгнать их из дома, случайно сама достаёт Меч из камня. В этот же момент появляется наставник Меча Мордант, который должен научить обладателя реликвии победить злые силы. |
9 ноября 2003 | 6.08 | неизвестно | |
| 9. «Маленькие монстры» (англ. Little Monsters) После убийства демона-маникоры сёстры находят её малыша. Они забирают его к себе домой и пытаются придумать, что делать дальше. Крис советует убить его, ведь малыш - будущий демон. Пайпер наотрез отказывает это сделать. Тем более, что она видит, как Уайатт играет с новеньким и не чувствует опасности. В это время Дэрил просит Пейдж о помощи. Ему нужно проникнуть в здание и поговорить с парнем, который держит заложников. Пейдж произносит заклинание, но оно имеет небольшой побочный эффект. После того, как ребёнок-демон закричал, на его крик сбегаются маникоры. Но среди них появляется и другое существо, Зверь. Уайатт не даёт ему забрать новенького малыша. Тогда Зверь похищает Пайпер. |
16 ноября 2003 | 6.09 | неизвестно | |
| 10. «Крис на крест» (англ. Chris-Crossed) Из будущего приходит ведьма и пытается отнять у Криса его силу. Пайпер её взрывает. На теле Криса остаётся рана, которую он тщательно скрывает. Сёстры пытаются узнать, кем была эта девушка и находят в Книге страницу о ведьмах-фениксах. Они понимают, что Пайпер не убила ведьму, и она придёт снова. Крису становится хуже. Вскоре Зачарованные узнают, что девушку зовут Бьянка, и она возлюбленная Криса. В это время Бьянка читает заклинание, которое ослабевает родственные связи. В итоге сёстры расходятся по своим делам: Пейдж - к Ричарду, Фиби - к Джейсону в Гонконг, а Пайпер - к своему парню-пожарному. Воспользовавшись моментом, Бьянка вырубает Лео и похищает Криса, чтобы забрать его обратно в будущее. |
23 ноября 2003 | 6.10 | 6,2 миллионов | |
| 11. «Фестиваль ведьм» (англ. Witchstock) После того, как сёстры разъехались, Пайпер приходится одной бороться с демонами. При очередной борьбе с демоном-слизнем Крис предлагает созвать сестёр, так как считает, что его может убить только Сила Трёх. Пайпер взрывает демона, но частички его прилипают к её одежде и снова оживают уже дома. Сёстры находят на чердаке свои вещи, которые Пайпер аккуратно убрала после их переезда. Они находят красные сапоги Пенни. Пейдж одевает их и переносится в 1967 год. Она попадает в "Лето любви", когда было очень модным течение "хиппи". В это время в настоящем сёстры вызывают Грэмс, чтобы узнать, куда подевалась Пейдж. Грэмс рассказывает, что сапоги перенесли Пейдж в то время, когда демон убил её первого мужа, Аллана. Именно благодаря этой смерти Пенни смогла стать сильной и могущественной ведьмой. Демон-слизень продолжает атаковать дом. Пока Пенни вместе с Крисом и Лео пытаются задержать демона, Фиби и Пайпер отправляются в прошлое за сестрой, чтобы она не успела поменять прошлое и спасти Аллана. |
11 января 2004 | 6.11 | неизвестно | |
| 12. «Принц Зачарованный» (англ. Prince Charmed) Пока Пайпер спит, демон приходит к Уайатту и пытается снять с него защиту. Пайпер вовремя просыпается и убивает демона. Она решает, что так больше продолжаться не может, и надо перестать ходить на свидания. Фиби и Пейдж, готовясь к дню рождения сестры, не принимают желание Пайпер всерьёз и думают, что ей просто нужна встряска. Они создают в подарок Пайпер идеального мужчину, который будто читает мысли Пайпер и выполняет все её желания. Крис пытается внушить Зачарованным, что самое правильное решение в защите Уайтта - это блокировка его сил. Пайпер со временем соглашается с Крисом, но Фиби и Пейдж даже слышать об этом не хотят. Тогда Крис немного меняет идеального мужчину Пайпер, и теперь в него влюбляются все сёстры. Они начинают драться из-за него, но он останавливает их и убеждает в том, что надо блокировать силы Уайтта. Вот только демоны меняют их планы. Они снова нападают, снимают защиту с Уайтта и похищают его. |
18 января 2004 | 6.12 | неизвестно | |
| 13. «Чужая карма» (англ. Used Karma) Во время ужина в доме Холливеллов Фиби решает рассказать о себе Джейсону, но не успевает - приходит Лео и сообщает о демоне. Сёстры убегают на кухню и переносятся в логово врага, оставляя Джейсона на попечение Лео и Ричарда. Джейсон, устав ждать, идёт на кухню, но не обнаруживает девушек. Спустя мгновение они переносятся домой прямо перед его глазами. Джейсон уходит. Фиби бежит за ним. Пайпер и Пейдж решают вернуться в логово демонов и найти их короля. Оставшись один, Ричард открывает Книгу Таинств и произносит заклинание очищения своей кармы. Но в этот момент домой возвращается Фиби, и заклинание отрицательно сказывается на ней. Теперь внутри Фиби начинает жить... Мата Хари. |
25 января 2004 | 6.13 | неизвестно | |
| 14. «Легенда о спящей Холливелл» (англ. The Legend of Sleepy Halliwell) Пайпер приводит Уайтта в подготовительную группу, но ребёнку становится там скучно и он переносится домой. Сёстры переносятся вслед за ним и видят, что посреди лестницы теперь стоит дверь. Через мгновение дверь открывается и из неё выходит Зигмунд, учитель Школы магии, а вслед за ним - Всадник без головы, который отрубает ему голову. Зачарованные отправляются в Школу магии, чтобы спасти учителей и учеников от Всадника, узнать кое-что о Крисе и понять самих себя. |
8 февраля 2004 | 6.14 | неизвестно | |
| 15. «Я мечтаю о Фиби» (англ. I Dream of Phoebe) Крис пытается уговорить Фиби помочь ему помирить Пайпер и Лео, так как если они не начнут снова заниматься сексом в ближайшие недели, Крис может быть и не зачат. Фиби приходит письмо от девушки с востока, которая просит о помощи. Крис и Фиби отправляются на спасение девушки и узнают, что она является джином, а её хозяин - демоном. В это же время Пейдж пытается остановить пыл Ричарда, который заваливает её подарками с помощью магии. Она предлагает с помощью зелью ограничить его колдовские способности, но Ричард воспринимает эту идею в штыки. Тем временем, сама того не желая, Фиби произносит три желания, последнее из которых освобождает девушку-джина из бутылки. Оказывается, что Джинни была демоном, заточённым в бутылке, и теперь это место занимает... Фиби. |
15 февраля 2004 | 6.15 | неизвестно | |
| 16. «Ухаживания отца Уайатта» (англ. The Courtship of Wyatt's Father) Пейдж и Фиби пытаются свести Лео и Пайпер. Крис понимает, что у него остаётся меньше суток, чтобы быть зачатым. Неожиданно в доме появляется Тёмный хранитель и нападает на Лео и Уайтта. Сёстрам удаётся отразить атаку и ранить его. С помощью крови Тёмного хранителя Зачарованные идут по его следу и натыкаются на целую банду таких как он. Во время потасовки Пайпер взрывает одного из них, но тот не умирает, а переносит Лео и Пайпер в Долину духов. Теперь сёстрам придётся найти портал в другой мир и спасти Пайпер и Лео, пока время пребывания Криса в живых не истекло. |
22 февраля 2004 | 6.16 | неизвестно | |
| 17. «Встреча выпускников» (англ. Hyde School Reunion) Теперь, когда Пайпер узнала тайну Криса, она начинает больше присматриваться к нему и понимает, что будущий сын её за что-то недолюбливает. Для того, чтобы понять причину, Пайпер приглашает в гости своего отца, дедушку Криса. Фиби собирается на вечер встречи выпускников. Она просматривает выпускной альбом и натыкается на стишок, написанный ею ещё в школе. Забыв об осторожности, Фиби читает его вслух и возвращает своё школьное прошлое. |
14 марта 2004 | 6.17 | неизвестно | |
| 18. «Город в паутине» (англ. Spin City) Паучиха, появляющийся раз в 100 лет, нападает на сестёр и Криса и задевает парня своими когтями. Вернувшись домой, Пайпер и Пейдж начинают обдумывать план по уничтожению нового демона. Крис предлагает воспользоваться Силой Трёх, но Пайпер против, ведь Фиби сейчас совсем не до этого - она ищёт себе будущего мужа и отца своего будущего ребёнка. Пайпер предлагает вызвать Лео, но теперь против этого категорически отзывается Крис. Пайпер его поддерживает. Сварив зелье и вызвав домой Фиби, Зачарованные и не замечают, что с Крисом происходят изменения - он начинает превращаться в демона-паука. Пробравшись в дом сестёр Паучиха нападает на них, и помогает ей в этом... Крис. Демоница помещает Пайпер в кокон, чтобы высосать из неё магические силы, но Пейдж и Фиби удаётся отразить её атаку. Теперь сёстрам предстоит разобраться с тем, что же делать с племянником-демоном и сестрой-коконом. Они решают вызвать Лео и рассказывают ему всё, в том числе и то, что Крис - его сын. |
16 апреля 2004 | 6.18 | неизвестно | |
| 19. «Преступления и поведение ведьм» (англ. Crimes and Witch Demeanors) Фиби, Пейдж и Деррил уничтожают фантома, который вселился в преступника. Убегая с места происшествия, сёстры не замечают, как всё произошедшее успела снять на камеру инспектор Шеридан, коллега Деррила. На следующую утро с просьбой о помощи приходит Шейла, жена Деррила. Она рассказывает о том, что её мужа отправили за решётку за вчерашнее убийство. Ничего не понимая, Пейдж и Фиби мчатся в отделение в полиции. Адвокат Деррила показывает им видеозапись, на которой отчетливо видно, как инспектор убивает преступника. Поняв, что в этом замешаны их старые "друзья" Чистильщики, сёстры вызывают их. Но Чистильщикам запрещено вступать с Зачарованными в контакт по приказу Трибунала, высшего суда магического мира. Несмотря на возможные проблемы, Гидеон, Лео, Фиби и Пейдж вызывают Трибунал и начинают слушание по делу Деррила Морриса. Вот только "адвокатом дьявола" становится Барбас, вызванный Трибуналом специально для этого дела. Постепенно сёстры понимают, что в ходе судебного разбирательства решится не только судьба их друга, но и самих Зачарованных. |
25 апреля 2004 | 6.19 | неизвестно | |
| 20. «Неправильный день» (англ. A Wrong Day's Journey into Right) Пейдж создаёт идеального мужчину, но у него появляется злой двойник. Криса арестовывает Дерилл, Лео просит выпустить Криса, но Моррис отказывается и Лео сам спасает сына от тюрьмы. |
2 мая 2004 | 6.20 | неизвестно | |
| 21. «Война ведьм» (англ. Witch Wars) Пара демонов решает устроить реалити-шоу, демоны участники должны убить определённую ведьму быстрее соперников, одну из таких ведьм и спасают Зачарованные, однако теперь демонические камеры направлены на них. |
9 мая 2004 | 6.21 | 2,7 миллионов | |
| 22. «Этот плохой,плохой,плохой мир (часть 1)» (англ. It's a Bad, Bad, Bad, Bad World, Part 1) Зачарованные пытаются отправить Криса назад в будущее, однако у Гидеона другие планы. Он отправляет Лео и Криса в параллельный мир, где правит Зло. Фиби и Пейдж придётся объединиться со своими злыми двойниками, чтоб всё исправить. |
16 мая 2004 | 6.22 | 4,8 миллионов | |
| 23. ««Этот плохой,плохой,плохой мир (часть 2)» (англ. It's a Bad, Bad, Bad, Bad World, Part 2) Из-за пересечения двух реальностей баланс нарушен, теперь в Добром мире любая провинность карается смертью. Пока сёстры, Лео и Крис пытаются всё исправить, Гидеон добирается до Уайатта… Пайпер рожает со смертельной опасностью для маленького Криса, в это время взрослому тоже грозит смертельная опасность со стороны Гидеона. |
16 мая 2004 | 6.23 | 4,8 миллионов | |
| |||||||||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "6 сезон сериала «Зачарованные»"
Отрывок, характеризующий 6 сезон сериала «Зачарованные»
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.
Между каждым рядом войск была как бы улица. Резко отделялись одна от другой три части этой армии: боевая Кутузовская (в которой на правом фланге в передней линии стояли павлоградцы), пришедшие из России армейские и гвардейские полки и австрийское войско. Но все стояли под одну линию, под одним начальством и в одинаковом порядке.
Как ветер по листьям пронесся взволнованный шопот: «едут! едут!» Послышались испуганные голоса, и по всем войскам пробежала волна суеты последних приготовлений.
Впереди от Ольмюца показалась подвигавшаяся группа. И в это же время, хотя день был безветренный, легкая струя ветра пробежала по армии и чуть заколебала флюгера пик и распущенные знамена, затрепавшиеся о свои древки. Казалось, сама армия этим легким движением выражала свою радость при приближении государей. Послышался один голос: «Смирно!» Потом, как петухи на заре, повторились голоса в разных концах. И всё затихло.
В мертвой тишине слышался топот только лошадей. То была свита императоров. Государи подъехали к флангу и раздались звуки трубачей первого кавалерийского полка, игравшие генерал марш. Казалось, не трубачи это играли, а сама армия, радуясь приближению государя, естественно издавала эти звуки. Из за этих звуков отчетливо послышался один молодой, ласковый голос императора Александра. Он сказал приветствие, и первый полк гаркнул: Урра! так оглушительно, продолжительно, радостно, что сами люди ужаснулись численности и силе той громады, которую они составляли.
Ростов, стоя в первых рядах Кутузовской армии, к которой к первой подъехал государь, испытывал то же чувство, какое испытывал каждый человек этой армии, – чувство самозабвения, гордого сознания могущества и страстного влечения к тому, кто был причиной этого торжества.
Он чувствовал, что от одного слова этого человека зависело то, чтобы вся громада эта (и он, связанный с ней, – ничтожная песчинка) пошла бы в огонь и в воду, на преступление, на смерть или на величайшее геройство, и потому то он не мог не трепетать и не замирать при виде этого приближающегося слова.
– Урра! Урра! Урра! – гремело со всех сторон, и один полк за другим принимал государя звуками генерал марша; потом Урра!… генерал марш и опять Урра! и Урра!! которые, всё усиливаясь и прибывая, сливались в оглушительный гул.
Пока не подъезжал еще государь, каждый полк в своей безмолвности и неподвижности казался безжизненным телом; только сравнивался с ним государь, полк оживлялся и гремел, присоединяясь к реву всей той линии, которую уже проехал государь. При страшном, оглушительном звуке этих голосов, посреди масс войска, неподвижных, как бы окаменевших в своих четвероугольниках, небрежно, но симметрично и, главное, свободно двигались сотни всадников свиты и впереди их два человека – императоры. На них то безраздельно было сосредоточено сдержанно страстное внимание всей этой массы людей.
Красивый, молодой император Александр, в конно гвардейском мундире, в треугольной шляпе, надетой с поля, своим приятным лицом и звучным, негромким голосом привлекал всю силу внимания.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20 ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё – всякая черта, всякое движение – казалось ему прелестно в государе.
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.
Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
