7,5 cm FK 18
Поделись знанием:
7,5 cm FK 187,5 cm FK 18
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
| 7,5 cm le.F.K.18 | |
|---|---|
 В бразильском музее | |
| Тип: | полевое орудие |
| Страна: |  Третий рейх
|
| История службы | |
| Годы эксплуатации: | 1938—1945 |
| На вооружении: | |
| Войны и конфликты: | Вторая мировая война |
| История производства | |
| Конструктор: | Krupp |
| Разработан: | 1937 |
| Производитель: | Krupp |
| Годы производства: | 1938—1940 |
| Всего выпущено: | не менее 108 |
| Варианты: | 7,5 cm FK 36 |
| Характеристики | |
| Масса, кг: | 1120 (пох.), 2010 (боев.) |
| Длина, мм: | 5151 |
| Длина ствола, мм: | 1940 |
| Ширина, мм: | 1830 |
| Высота, мм: | 1652 |
| Снаряд: | 75 × 260 mm R[1] |
| Масса снаряда, кг | 5,83 кг (осколочно-фугасный) 6,8 кг (бронебойный) |
| Калибр, мм: | 75 |
| Затвор: | горизонтальный клиновой затвор |
| Противооткатное устройство: | гидропневматическое |
| Лафет: | двухстанинный |
| Угол возвышения: | от -5° до +45° |
| Угол поворота: | ±30° |
| Скорострельность, выстрелов/мин: |
8-10 выстр./мин |
| Начальная скорость снаряда, м/с |
485 |
| Максимальная дальность, м: |
9425 |
| Взрывчатое вещество: | тринитротолуол |
| Масса взрывчатого вещества, кг: | 0,480 |
| Изображения на Викискладе?: | 7,5 cm le.F.K.18 |
7,5 cm leichte Feldkanone 18[2] (нем. 7,5 см лёгкая полевая пушка образца 1918 года), в некоторых источниках также как 7,5 cm FK 18 — немецкое полевое артиллерийское орудие, использовавшееся во Второй мировой войне.
Содержание
История
Полевая пушка «образца 1918 года» (такой индекс был присвоен для маскировки нарушения Версальского договора, запрешавшего разработку вооружений) разрабатывалась специально для замены устаревшего орудия 7,5 cm FK 16 nA. Новое орудие использовало старые снаряды, но вместо четырёх зарядов были утверждены три — 94, 364 и 589 граммов.
Орудие выпускалось в очень небольших количествах. К началу вторжения в Польшу этими пушками была вооружена лишь одна четырёхорудийная батарея кавалерийской бригады. К концу 1939 года количество пушек утроилось. В 1940 году были сданы ещё 96 орудий, на чём производство прекратилось. До марта 1945 года сохранились лишь 39 пушек, из них 35 на фронте.
До войны также партия орудий была закуплена Бразилией, где они состояли на вооружении под обозначением Canhão Krupp 75 mm C/28 M936. После неё же многие орудие были переданы Боливии.
Устройство
В сравнении с Feldkanone-16 nA новое орудие было на треть легче, однако ничем примечательным не выделялось. Для его транспортировки использовался современный на тот момент лафет с двумя раздвижными станинами, ствол-моноблок не имел дульного тормоза. Аналогичные 10,5 cm leFH 18 противооткатные устройства орудия были типичны для немецких орудий: гидравлический тормоз отката был помещён в люльке под стволом, а гидропневматический накатник — в цилиндре над стволом.
Боеприпасы[3]
Орудие имело раздельно-гильзовое заряжание, к нему полагались три метательных заряда, размещавшихся в латунной гильзе длиной 260 мм и диаметром фланца 91,7 мм. Заряд № 3 представлял собой пакет № 1 и двух пучков № 2 и 3, кроме того, для кумулятивного снаряда имелся специальный заряд в гильзе.
| Номенклатура боеприпасов | |||||
| Тип | Обозначение | Длина, мм | Вес снаряда, г | Вес ВВ, г | |
| Осколочно-фугасный (НЕ) | K. Gr. rot. | 343 | 5 830 | 480+32 | |
| Кумулятивный (HEAT) | 7,5 cm Gr. 38 | 284 | 4 400 | 540 | |
| Бронебойно-трассирующий (AP-T) | K. Gr. rot. Pz. | 305 | 6 800 | 80 | |
| Дымовой | K. Gr. rot. Nb. | 345 | 6 200 | 65 | |
Напишите отзыв о статье "7,5 cm FK 18"
Примечания
- ↑ [www.quarry.nildram.co.uk/ammotable8.htm 75-77 MM CALIBRE CARTRIDGES]. Проверено 6 февраля 2013. [www.webcitation.org/6EO76ztQi Архивировано из первоисточника 13 февраля 2013].
- ↑ Широкорад А. Б. Бог войны Третьего рейха. — М.: АСТ, 2003. — 576 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5 100 экз. — ISBN 5-17015-302-3.
- ↑ Снитко К.К., Костенко К.М. Боеприпасы артиллерии бывшей германской армии. — М.: Воениздат МО СССР, 1946.
Литература
- Engelmann, Joachim and Scheibert, Horst. Deutsche Artillerie 1934-1945: Eine Dokumentation in Text, Skizzen und Bildern: Ausrüstung, Gliederung, Ausbildung, Führung, Einsatz. Limburg/Lahn, Germany: C. A. Starke, 1974
- Gander, Terry and Chamberlain, Peter. Weapons of the Third Reich: An Encyclopedic Survey of All Small Arms, Artillery and Special Weapons of the German Land Forces 1939-1945. New York: Doubleday, 1979 ISBN 0-385-15090-3
- Hogg, Ian V. German Artillery of World War Two. 2nd corrected edition. Mechanicsville, PA: Stackpole Books, 1997 ISBN 1-85367-480-X
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 7,5 cm FK 18
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
К третьей партии, к которой более всего имел доверия государь, принадлежали придворные делатели сделок между обоими направлениями. Люди этой партии, большей частью не военные и к которой принадлежал Аракчеев, думали и говорили, что говорят обыкновенно люди, не имеющие убеждений, но желающие казаться за таковых. Они говорили, что, без сомнения, война, особенно с таким гением, как Бонапарте (его опять называли Бонапарте), требует глубокомысленнейших соображений, глубокого знания науки, и в этом деле Пфуль гениален; но вместе с тем нельзя не признать того, что теоретики часто односторонни, и потому не надо вполне доверять им, надо прислушиваться и к тому, что говорят противники Пфуля, и к тому, что говорят люди практические, опытные в военном деле, и изо всего взять среднее. Люди этой партии настояли на том, чтобы, удержав Дрисский лагерь по плану Пфуля, изменить движения других армий. Хотя этим образом действий не достигалась ни та, ни другая цель, но людям этой партии казалось так лучше.
Четвертое направление было направление, которого самым видным представителем был великий князь, наследник цесаревич, не могший забыть своего аустерлицкого разочарования, где он, как на смотр, выехал перед гвардиею в каске и колете, рассчитывая молодецки раздавить французов, и, попав неожиданно в первую линию, насилу ушел в общем смятении. Люди этой партии имели в своих суждениях и качество и недостаток искренности. Они боялись Наполеона, видели в нем силу, в себе слабость и прямо высказывали это. Они говорили: «Ничего, кроме горя, срама и погибели, из всего этого не выйдет! Вот мы оставили Вильну, оставили Витебск, оставим и Дриссу. Одно, что нам остается умного сделать, это заключить мир, и как можно скорее, пока не выгнали нас из Петербурга!»
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
