7,62 × 25 мм ТТ

7,62 × 25 мм ТТ
Тип патрона :	пистолетный унитарный патрон
Страна-производитель:	СССР СССР
Патрон:	7,62 × 25 mm TT .30 Tokarev (7,62 П)
История производства:
Время создания:	1930 год
Характеристики:
Масса патрона, г:	10,2
Длина патрона, мм:	35
Настоящий калибр пули, мм:	7,85
Масса пули, г:	5,49—5,52
Длина гильзы, мм:	25,10
Диаметр шеи гильзы, мм:	8,45
Диаметр плеча гильзы, мм:	9,58
Диаметр дульца гильзы, мм:	8,44
Диаметр основания гильзы, мм:	9,84
Диаметр фланца гильзы, мм:	9,96
Масса порохового заряда, г:	0,52
Начальная скорость пули, м/с:	420-500
Энергия пули, Дж:	480-700

7,62×25 мм ТТ — советский пистолетный унитарный патрон с полуфланцевой гильзой бутылочной формы, разработанный на базе немецкого патрона 7,63×25 мм Маузер. Отличается от немецкого патрона увеличенной проточкой и частично выступающей закраиной. Это первый пистолетный патрон, официально принятый на вооружение в СССР и России. Использовался также в пистолетах-пулемётах.

История

Первые немецкие 7,63-мм пистолеты Маузера обр. 1896 года появились в России ещё до начала Первой мировой войны, причём с 1908 года они были включены в перечень оружия, разрешенного к приобретению за собственный счёт офицерами царской армии. В ходе боевых действий 1914—1917 годов их количество значительно увеличилось за счет германских и турецких трофеев, и в дальнейшем они широко применялись на всех фронтах Гражданской войны.

В 1920-е годы в Германии для РККА и членов ВКП(б) были дополнительно закуплены несколько партий 7,63-мм пистолетов Mauser C96 обр. 1920 года и патронов к ним.

В 1929 году Артиллерийский комитет дал предложение разработать отечественные пистолеты под 7,63×25 мм патрон Маузера. Встречается информация, что эти патроны также выпускал в 1920-е годы Подольский патронный завод.

В 1930 году, после проведения ряда научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, пистолетный патрон 7,62×25 мм был выбран в качестве штатного боеприпаса для нового советского самозарядного пистолета, а в перспективе — и для пистолетов-пулемётов. Лицензия и оборудование для производство патрона 7,63×25 мм Маузер были официально закуплены у германской фирмы DWM.

Новый пистолетный боеприпас получил обозначение «7,62-мм пистолетный патрон обр. 1930 года». В некоторых аутентичных источниках 1930-х годов, например — НСД к пистолету-пулемёту Дегтярёва обр. 1934 года, эти патроны также именуется «патронами маузера калибра 7,62 мм» (написание приведено согласно оригиналу).

Описание

В процессе адаптации в СССР патрон получил обозначение калибра как 7,62 мм, унифицированное с винтовочными и револьверными патронами, состоявшими на вооружении РККА. Причём канал ствола оружия под этот патрон был также унифицирован с винтовочным (те же параметры нарезки), что позволяло использовать для изготовления стволов пистолетов и пистолетов-пулемётов имевшееся оборудование и контрольные инструменты. Кроме того использован капсюль от патрона к нагану, имевший больший диаметр (5 мм вместо 4,5 мм у германского прототипа), а проточка для выбрасывателя на гильзе была существенно увеличена — в результате чего повысилась надёжность извлечения гильзы.

Патрон 7,62 Пгл (Пгс, Пгж) с обыкновенной пулей П, создан примерно в 1930 году (индексы ГАУ - 57-Н-132 и 57-Н-134), имеет пулю со свинцовым сердечником.

Патрон 7,62 П-41гл с бронебойно-зажигательной пулей П-41, на снабжение не принимался, но с 1941 года производился всю войну по временным ТУ.

Патрон  7,62 ПТгл (ПТгж) с трассирующей пулей ПТ, разработанный в 1943 году (индекс ГАУ - 57-Т-132), используется для целеуказания и корректировки огня. В начале 50-х годов патрон модернизирован с целью улучшения сопряжения траекторий пуль с пулей Пст.

Патрон 7,62 Пстгл (Пстгж) с обыкновенной пулей со стальным сердечником Пст, принят на снабжение в 1951 году (индексы ГАУ 57-Н-132с и 57-Н-134с).

Гильзы патрона бутылочной формы, с кольцевой проточкой, изготовлены из латуни или стали: стальные без покрытия военного выпуска (гс), стальные плакированные томпаком (гж) и стальные латунированные (гж). С увеличенным пороховым зарядом стальной патрон разгоняет пулю до скорости 480 м/с и энергии 610 Дж в стволе пистолета ТТ.

Пуля укрепляется в гильзе с помощью кернения. Патрон фиксируется в пистолетах ТТ при досылке в патронник передним торцом гильзы в уступ патронника, в то время как в пистолетах-пулемётах — упором ската гильзы в скат патронника. Причём считается, что благодаря высокой мощности, хорошей настильности траектории и некоторым другим особенностям этот патрон оптимален именно для использования в пистолет-пулемётах.

Применение

Патрон предназначен для стрельбы из пистолетов (ТТ-33, Балтиец) и пистолетов-пулемётов, таких, как ПП Шпагина (ППШ), Дегтярева (ППД) и Судаева (ППС).

В начале 1990-х годов в ряде бывших советских республик имели место попытки использования патрона 7,62×25 мм ТТ в оружии для правоохранительных органов: так, в России в середине 1990-х годов для МВД РФ был разработан пистолет-пулемёт «Бизон-2-07», а в декабре 1998 года ТТ был официально принят на вооружение Федеральной службы судебных приставов; на Украине некоторое количество ТТ со складов мобилизационного резерва министерства обороны Украины было передано на вооружение подразделений патрульно-постовой службы милиции.

Номенклатура патронов

Пистолетные патроны 7,62×25 мм различных типов производились в СССР и ряде других государств (и продолжают производиться в наше время).

• 7,62 П гл (Индекс ГАУ — 57-Н-132) — патрон с пулей П, гильза латунная.
• 7,62 П гс (Индекс ГАУ — ? ) — патрон с пулей П, гильза стальная (выпускались во время войны).
• 7,62 П гж (Индекс ГАУ — 57-Н-134) — патрон с пулей П, гильза стальная плакированная томпаком.
• 7,62 Пст гл (Индекс ГАУ — 57-Н-132С) — патрон с пулей Пст, гильза латунная.
• 7,62 Пст гж (Индекс ГАУ — 57-Н-134С) — патрон с пулей Пст, гильза стальная латунированная, позже плакированная томпаком.
• 7,62 ПТ гл (Индекс ГАУ — 57-Т-132) — патрон с трассирующей пулей, гильза латунная.
• 7,62 ПТ гж (Индекс ГАУ — 57-Т-133) — патрон с трассирующей пулей, гильза стальная латунированная или плакированная томпаком.
• 7Х5 — холостой патрон
• 7Х6 — учебный патрон
• 7,62x25 Tokarev — патрон спортивно-охотничий; серийно производится ООО ПКП «АКБС»
• 7,62x25 Tokarev — патрон спортивно-охотничий с пулями LRNPC, LRN,FMJ43 серийно производится ЗАО «Техкрим»

Оружие, использующее патрон

• Балтиец
• Cz52
• K-50M
• М56
• ОЦ-27
• ПП-19
• ПП-27 "Клин-2"
• ППД
• ППС
• ППШ
• Sa vz. 23
• ТТ
• ПМП

См. также

• 9×19 мм Парабеллум
• .45 ACP
• 9×18 мм ПМ

Ссылки

• [handgun.kapyar.ru/page.php?pg=814 Патрон 7,62×25 мм ТТ] (недоступная ссылка — история, копия)
• [www.waffeninfo.net/mun_762tt.php Munition / 7,62 x25 Tokarev] (нем.). Проверено 28 марта 2007. [www.webcitation.org/65caAUx7p Архивировано из первоисточника 21 февраля 2012].

Доп. ТТХ

7,62×25 мм ТТ
Страна-производитель	Россия/СССР
Калибр, мм	7,62×25
Масса пули, г	5,52
Масса патрона, г	10,2—11
Тип оружия, использующего патрон	ППШ-41, ТТ, ППД-34/40, ППС-43 и др.
Длина гильзы, мм	25,1
Длина патрона, мм	35
Начальная скорость пули, м/с	424—455
Энергия пули, Дж	508—576
Вес порохового заряда,г	0,48—0,52

Отрывок, характеризующий 7,62 × 25 мм ТТ

– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.