7-й Нью-Йоркский пехотный полк

7-й ньюйоркский пехотный полк
флаг штата Нью-Йорк
Годы существования	1862—1863 гг.
Страна	США США
Тип	Пехота
Численность	750 чел. (1861)
Командиры
Известные командиры	Джон Бендикс

7-й Нью-Йоркский пехотный полк (7th New York Volunteer Infantry Regiment) — представлял собой один из пехотных полков армии Союза во время Гражданской войны в США. Полк был набран сроком на 2 года службы и был расформирован в мае 1863 года. Он принял участие во многих боях Потомакской армии от сражения при Биг-Бетель до сражения при Чанселлорсвилле.

Формирование

7-й Нью-Йоркский был сформирован в Нью-Йорке (Рота "I" была набрана в Бруклине). 19 апреля он прибыл в Вашингтон, первым из полков штата Нью-Йорк, отозвавшихся на призыв Линкольна о наборе добровольцев. 23 апреля принят на службу в федеральную армию сроком на 2 года службы. Его первым командиром стал полковник Джон Бендикс, подполковником - Эдвард Капф, майором - Каспер Келер.

Боевой путь

24 мая полк был отправлен по морю в Вирджинию, в Ньюпорт-Ньюс. 10 июня он участвовал в сражении при Биг-Бетель, где потерял 4 человек убитыми, 6 человек ранеными и 2 пропавшими без вести. 12 июня он участвовал в перестрелках у Бейкер-Ли-Фарм, где потерял 17 человек.

1 августа полковник Бендикс ушёл в 10-й Нью-Йоркский полк и его место занял подполковник Капфф. Майор Келлер стал подполковником, а Джордж Фон Шак стал майором.

8 февраля 1862 года Капфф ушёл в отставку, Джордж Фон Шак стал полковником. 8 - 9 марта полк присутствовал в зоне морского сражения при Хэмптон-Роудс и потерял одного человека от огня корабельной артиллерии.

В мае полк был введён в 1-ю бригаду 1-й дивизии II корпуса Потомакской армии (бригаду Оливера Ховарда). Он прошёл сражения Семидневной битвы, где в целом было потеряно 26 человек убитыми, 88 ранеными и 38 пропавшими без вести.

В августе полк был направлен в форт Монро, а оттуда по морю в Северную Вирджинию, где был задействован в Мерилендской кампании.

Во время сражения при Энтитеме полком командовал капитан Чарльз Брестел. Полк числился в бригаде Колдуэлла, в дивизии Ричардсона. Он участвовал в атаке на Санкен-Роуд, где попал под сильный огонь противника. «Седьмой Нью-Йоркский заколебался на несколько минут, - писал Колдуэлл в рапорте, - но я навёл порядок и лично повёл в бой, и до конца сражения они сражались с отчаянной храбростью». Во время этой атаки полк захватил три знамени противника, при этом было потеряно 22 человека убитыми и 39 ранеными.

28 сентября подполковник Келлер покинул полк и его место занял майор Гэйбел. Капитан Брестел стал майором.

В декабре 1862 года полк был задействован в сражении при Фредериксберге, где вместе со всей бригадой Колдуэлла принимал участие в штурме высот Мари. Поле потерял убитыми 10 офицеров и 59 рядовых, ранеными 6 офицеров и 156 рядовых, пропавшими без вести 11 человек. Это были самые тяжёлые потери в истории полка. Когда генерал Колдуэлл получил ранение, он передал командование полковнику Шаку, который тоже вскоре был ранен. Полком в отсутствие Шака командовал подполковник Гейбел, который так же был ранен и сдал командование капитану Фон Браусену.

Срок службы полка истекал 26 апреля 1883 года, однако 27 апреля начиналась Чанселлорсвиллская кампания, поэтому полк не был распущен. При этом он практически не принимал участия в боевых действиях и за все сражение потерял только 4 человек пропавшими без вести. После сражения полк был возвращён в Нью-Йорк где 8 мая был официально распущен. Те рядовые, что записались на трёхлетний срок службы, были переведены в 52-й Нью-Йоркский пехотный полк.

Ссылки

• [www.civilwarintheeast.com/USA/NY/NY007.php Хронология истории полка]
• [dmna.ny.gov/historic/reghist/civil/infantry/7thInf/7thInfMain.htm 7th Infantry Regiment Civil War Steuben Guard; Steuben Regiment]

Отрывок, характеризующий 7-й Нью-Йоркский пехотный полк

Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.
– Oui, Sire, [Слушаю, государь.] – и адъютант исчез в дверь палатки. Два камердинера быстро одели его величество, и он, в гвардейском синем мундире, твердыми, быстрыми шагами вышел в приемную.
Боссе в это время торопился руками, устанавливая привезенный им подарок от императрицы на двух стульях, прямо перед входом императора. Но император так неожиданно скоро оделся и вышел, что он не успел вполне приготовить сюрприза.