7-й отдельный мотоциклетный полк
<tr><td style="font-size: 120%; text-align: center; background-color: #BDB76B" colspan="2"> 7-й отдельный мотоциклетный полк </td></tr> | |
Войска: | сухопутные |
Род войск: | моторизованные |
Формирование: | март 1941 года |
Расформирование (преобразование): | 14.08.1941 года |
Преемник: | 719-й стрелковый полк |
1941: Оборона Карелии |
7-й отдельный мотоциклетный полк — воинское подразделение вооружённых сил СССР в Великой Отечественной войне.
Содержание
История
Полк сформирован в марте 1941 года года под Ленинградом, в составе 10-го механизированного корпуса.
В составе действующей армии с 22.06.1941 по 14.08.1941 года
На 22.06.1941 дислоцировался в Новом Петергофе. Вместе с корпусом поднят по тревоге 22.06.1941 и маршем переброшен северо-восточней Выборга. С начала июля 1941 года вёл бои в Карелии, отходя севернее Ладожского озера. 22.07.1941 на реке Видлица вошёл в состав Олонецкой оперативной группы вместе с 452-м мотострелковым полком и 3-й бригадой морской пехоты. Группе предстояло перейти 22.07.1941 в наступление с рубежа реки Видлица и овладеть районом Салми. Наступление вначале развивалось успешно. Пехота продвинулась на 5-8 километров, но противник ударив во фланг советской группировке, вынудил её к отходу на реку Тулоксу, в 15 километрах восточнее Видлицы.
14.08.1941 года полк переформирован в 719-й стрелковый полк.
Подчинение
Дата | Фронт (округ) | Армия | Корпус | Дивизия | Бригада | Примечания |
---|---|---|---|---|---|---|
22.06.1941 года | Северный фронт | 23-я армия | 10-й механизированный корпус | - | - | - |
01.07.1941 года | Северный фронт | 23-я армия | 10-й механизированный корпус | - | - | - |
10.07.1941 года | Северный фронт | Лужская оперативная группа | 10-й механизированный корпус | - | - | - |
01.08.1941 года | Северный фронт | 7-я армия | - | - | - | - |
Командиры
- Виктор Викторович Лейцингер, майор (умер от ран в эвакогоспитале 29.12.1945 г.)
- Борис Васильевич Инюшин, капитан
- Вадим Николаевич Соболев майор (c 15.07.1941 — погиб 13.08.1941).
См. также
Напишите отзыв о статье "7-й отдельный мотоциклетный полк"
Ссылки
- [www.soldat.ru/ Справочники и форум на Солдат.ру]
- [www.soldat.ru/doc/perechen Перечень № 14 танковых, самоходно-артиллерийских и мотоциклетных полков со сроками их вхождения в состав действующей армии в годы Великой Отечественной войны 1941—1945]
- [mechcorps.rkka.ru/files/mechcorps/ 10-й механизированный корпус]
Отрывок, характеризующий 7-й отдельный мотоциклетный полк
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.
Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.
Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.