7-й округ департамента Па-де-Кале

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

7-й избиральный округ департамента Па-де-Кале включает кантон Одрюик и четыре кантона округа Кале: Кале-Нор-Уэст, Кале-Сюд-Эст, Кале-Центр и Кале-Эст. Общая численность населения по данным [www.insee.fr/fr/ppp/bases-de-donnees/recensement/populations-legales/departement.asp?dep=62&annee=2009#pop_can Национального института статистики] за 2009 г. — 126 594 чел.

До 2012 г. 7-й округ включал два кантона округа Сент-Омер: Ардр и Одрюик и три кантона округа Кале: Кале-Сюд-Эст, Кале-Центр и Кале-Эст.

Действующим депутатом по 7-му округу является Ян Капе (Социалистическая партия).

Депутаты Национального собрания по 7-му округу департамента Па-де-Кале:
Начало срока Конец срока Депутат Партия
      18 июня 2012 г. н/вр Ян Капе Социалистическая партия
      20 июня 2007 г. 17 июня 2012 г. Жиль Кокемпо Социалистическая партия
      19 июня 2002 г. 19 июня 2007 г. Жиль Кокемпо Социалистическая партия
      12 июня 1997 г. 18 июня 2002 г. Андре Капе / Жиль Кокемпо Социалистическая партия
      02 апреля 1993 г. 21 апреля 1997 г. Клод Демасьё Объединение в поддержку Республики
      23 июня 1988 г. 01 апреля 1993 г. Андре Капе Социалистическая партия


Результаты выборов

Выборы депутатов Национального собрания 2012 г.:[1]

Кандидат Партия Первый тур Второй тур
Кол-во голосов  % голосов Кол-во голосов  % голосов
      Ян Капе Социалистическая партия 15 860 33,64 26 861 61,44
      Филипп Миноне Союз за народное движение             8 806 18,68 16 857 38,56
      Франсуаза Вернальд  Национальный фронт 7 330 15,55
      Жаки Энен Левый фронт 6 946 14,73
      Мишель Ами Прочие правые 2 640 5,60
      Катрин Фурнье Прочие правые 2 499 5,30
      Вероник Бутен Партия зеленых 857 1,82
      Филипп Бле Прочие левые 831 1,76
      Шарль Франкуа Радикальная партия левых 532 1,13
Прочие менее 1 %


Выборы депутатов Национального собрания 2007 г.:[2]

Кандидат Партия Первый тур Второй тур
Кол-во голосов  % голосов Кол-во голосов  % голосов
      Жиль Кокемпо       Социалистическая партия 12 581 26,63 23 994 50,71
      Наташа Бушар Союз за народное движение 15 924 33,70 23 319 49,29
      Марсель Левайан Коммунистическая партия 3 537 7,49
      Бернар Карпентье Правые партии 3 401 7,20
      Франсуа Дюбу Национальный фронт 3 257 6,89
      Арно Леклер Новый центр 2 894 6,13
      Лоран Руссель Крайне левые 1 574 3,33
      Лионель Варрье-Баль Охота, рыбалка, природа, традиции 1 555 3,29
      Жак Губель Партия зеленых 1 103 2,33
      Доминик Вайи Крайне левые 773 1,64
Прочие менее 1 %


См. также

Напишите отзыв о статье "7-й округ департамента Па-де-Кале"

Ссылки

  1. [elections.interieur.gouv.fr/LG2012/062/06207.html Результаты парламентских выборов 2012 года на сайте Министерства внутренних дел],
  2. [www.interieur.gouv.fr/sections/a_votre_service/resultats-elections/LG2007/062/circons06.html Результаты парламентских выборов 2007 года на сайте Министерства внутренних дел],

Отрывок, характеризующий 7-й округ департамента Па-де-Кале

Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…


В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.