7-я добровольческая горная дивизия СС «Принц Ойген»
Поделись знанием:
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.
Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
| 7-я добровольческая горная дивизия СС «Принц Ойген» | |
| 7.SS-Freiwilligen Gebirgs Division «Prinz Eugen» | |
 Символика дивизии «Принц Ойген» | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Тип | |
| Девиз |
«Моя честь значит „верность“» (нем. «Meine Ehre heißt Treue») |
7-я доброво́льческая го́рная диви́зия СС «Принц Ой́ген» (нем. 7.SS-Freiwilligen Gebirgs Division «Prinz Eugen») сформирована в марте 1942 из фольксдойче Хорватии, Сербии, Венгрии и Румынии, названа в честь принца Евгения Савойского[1][2].
Содержание
Формирование
Острая необходимость бороться с возросшей активностью отрядов четников и партизан-коммунистов на оккупированных территориях Югославии заставила немецкие власти продолжить процесс формирования отрядов из этнических немцев Балкан. На основе частей местной самообороны этнических немцев было решено создать горно-егерскую дивизию. Её главной задачей должна была стать борьба с партизанами[3]. В качестве офицеров в дивизию набирались офицеры немецкого происхождения, ранее служившие в армиях балканских стран или Австро-Венгрии. Командиром дивизии был назначен бригаде-фюрер СС и генерал-майор войск СС Артур Флепс, в прошлом генерал румынской армии и один из старших офицеров дивизии СС «Викинг». Формировалась дивизия на территории Баната[4]. 1 апреля 1942 года дивизия была переименована в добровольческую дивизию СС «Принц Ойген». В составе дивизии были сформированы два горно-егерских полка (1-й и 2-й), а также различные вспомогательные части.
Дивизия была сформирована к октябрю 1942 года[5] из 15 000 фольксдойче, проживавших в автономном Банате (Сербия)[5]. Однако вербовка добровольцев дополнялась массовым призывом. Кроме того, в дивизию попало и некоторое количество сербов, румын и венгров, а также отдельные участники хорватских карательных отрядов[6]. Сразу после формирования она была переброшена в бассейн реки Западная Морава, в район городов Ужице, Пожега, Чачак, Слатина и Кралево[4].
Участие в военных действиях
В конце 1942 года дивизия была отправлена в Хорватию, в район городов Загреб и Карловац. Тогда в этом районе шла подготовка для четвёртого крупномасштабного немецкого наступления на югославских партизан. Наступление под кодовым названием «Вайсс I» началось 8 января 1943 года. Немцы планировали очистить от партизан районы на западе и северо-западе от Сараева. Кровопролитные бои с партизанами в гористой местности шли до 16 февраля, в них помимо немцев приняли участие итальянские и хорватские части. В результате наступления потери партизан составили около 8500 человек, им пришлось оставить окрестности Бихача[4].
В рамках операции «Вайсс II» участвовала в битве на Неретве, а затем несла охрану дороги Сараево-Мостар[4]. Весной 1943 года приняла участие в атаке на четников в Черногории. Операция «Шварц» началась 11 мая, в наступлении приняли участие три пехотные дивизии Вермахта, 4-й полк «Бранденбург», три пехотные дивизии итальянцев и две пехотные дивизии хорватов. В результате четники были вынуждены оставить Черногорию и отступить в Сербию, их потери составили около 4000 бойцов. После окончания операции дивизия «Принц Ойген» была направлена в Боснию, где разместилась на просторах от Тузлы до реки Босны. Несколько позднее дивизия вновь вернулась в район Мостара. В июне 1943 года командиром дивизии был назначен бригадефюрер СС и генерал-майор войск СС Карл Рейхсриттер фон Оберкамп[7].
14 октября 1944 г. основные части дивизии были уничтожены[8][9][10] или сдались в плен 2-й болгарской армии, воевавшей в составе Третьего Украинского фронта, на территории бывшей Югославии.[11][12] Дивизия, однако же, после тяжёлых потерь и сдачи в плен не была полностью расформирована, а прошла доукомплектацию свежими силами[5].
Состав дивизии
В 1945:
- 13-й горно-егерский полк СС «Артур Флепс» (фольксдойчи)
- 14-й горно-егерский полк СС «Скандербег» (албанцы)
- 7-й артиллерийский полк СС
- танковый батальон
- батальон штурмовых орудий
- противотанковый батальон
- зенитно-артиллерийский батальон
- кавалерийский батальон
- разведывательный батальон
- сапёрный батальон
- батальон связи
- санитарный батальон
Военные преступления
Дивизия получила печальную известность в связи с исключительной жестокостью, проявленной к гражданскому населению[13][14]. Как сообщает д-р Душан Неделькович в отчёте югославской государственной комиссии по расследованию военных преступлений[15]:
|
На что бы они ни натыкались — они всё сжигали, всех убивали и грабили. Офицеры и солдаты дивизии СС «Принц Ойген» совершили преступления исключительной жестокости. Жертв убивали, закалывали, пытали, или же сжигали живьём в горящих домах. Если жертва попадалась не в собственном доме, а на дороге или в поле вдали от дома, то её убивали и сжигали там же. Убивали даже матерей с детьми, беременных женщин и стариков. Иными словами, убивали любое гражданское лицо, которое попадалось этим воякам на глаза. Часто бывало, что целые семьи, которые не предвидели такого обращения или не имели времени бежать, оставались в своих домах, и их уничтожали. Целые семьи сжигались прямо в домах. Следствию известны случаи 121 человек, в основном женщин, а также 30 человек в возрасте 60-92 лет и 29 детей в возрасте от 6 месяцев до 14 лет, которых убили жестокими методами, описанными выше… | 
|
Жестокость дивизии поражала даже союзников гитлеровской Германии. В апреле 1944 г. хорватский генерал Франьо Шимич, проводивший расследование по поручению военного министерства Хорватии, сообщал Риббентропу, что в результате злодеяний дивизии было уничтожено 22 населённых пункта общим населением около 1000 человек. При этом в ряде случаев солдаты дивизии сгоняли местных жителей в дома, расстреливали их через окна, а затем дома сжигали.
Переименования
- март 1942: «Freiwilligen-Gebirgs-Division»
- апрель 1942: «SS-Freiwilligen-Division „Prinz Eugen“»
- октябрь 1942: «SS-Freiwilligen-Gebirgs-Division „Prinz Eugen“»
- 22 октября 1943: «7.SS-Freiwilligen-Gebirgsjäger-Division „Prinz Eugen“»[5]
Командующие
- Обергруппенфюрер СС Артур Флепс (30 января 1942 — 15 мая 1943)
- Бригадефюрер СС Карл Риттер фон Оберкамп (15 мая 1943 — 30 января 1944)
- Бригадефюрер СС Отто Кумм (30 января 1944 — 20 января 1945)
- Бригадефюрер СС Август Шмидтхубер (20 января 1945 — 8 мая 1945)
Награждённые Рыцарским крестом Железного креста
Рыцарский Крест Железного креста (6)
- Артур Флепс — 4 июля 1943 — обергруппенфюрер СС, командир дивизии СС.
- Бернард Дитше — 17 июля 1943 — штурмбаннфюрер СС, командир 2-го батальона 14-го горно-егерского полка СС.
- Генрих Петерсен — 13 ноября 1943 — оберштурмбаннфюрер СС, командир 13-го горно-егерского полка СС.
- Эггерт Нейман — 3 ноября 1944 — штурмбаннфюрер СС, командир 7-го разведывательный батальон СС.
- Гарри Палетта — 26 ноября 1944 — оберштурмфюрер СС, командир 1007-го батареи 7-го батальона штурмовых орудий СС (посмертно).
- Франц Кромбхольц — 28 марта 1945 — гауптштурмфюрер СС, командир 3-го батальона 14-го горно-егерского полка СС.
Рыцарский Крест Железного креста с Дубовыми листьями (1)
- Отто Кумм — 17 марта 1945 — бригадефюрер СС, командир дивизии СС (на момент награждения командовал 1-й дивизией СС «Лейбштандарте СС Адольф Гитлер»).
Напишите отзыв о статье "7-я добровольческая горная дивизия СС «Принц Ойген»"
Примечания
- ↑ [www.axishistory.com/index.php?id=1971 axishistory]. [www.webcitation.org/65U5ibU7X Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].
- ↑ German Order of Battle, Volume 3 By Samuel W. Jr Mitcham, p.148
- ↑ Дробязко С.И., Романько О.В., Семенов К.К. Иностранные формирования Третьего рейха. — Москва: Астрель, 2011. — С. 95. — ISBN 978-985-16-9748-5.
- ↑ 1 2 3 4 Дробязко С.И., Романько О.В., Семенов К.К. Иностранные формирования Третьего рейха. — Москва: Астрель, 2011. — С. 96. — ISBN 978-985-16-9748-5.
- ↑ 1 2 3 4 [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/GebirgsdivisionenSS/7GebDSS.htm 7. SS-Freiwilligen-Gebirgs-Division «Prinz Eugen»] на Lexikon der Wehrmacht (нем.)
- ↑ Г. Уильямсон. СС — инструмент террора = The SS: Hitler's Instrument of Terror. — Смоленск: "Русич", 1999. — С. 213-215. — ISBN 5-88590-961-X, 0-283-06280-0.
- ↑ Дробязко С.И., Романько О.В., Семенов К.К. Иностранные формирования Третьего рейха. — Москва: Астрель, 2011. — С. 97. — ISBN 978-985-16-9748-5.
- ↑ [bgsoldier.eamci.bg/Scripts/isapiVWB.dll/theme?THEMEID=49903 Божидар Димитров. «Заревото не гасне, тътенът не отлита»] (болг.)
- ↑ [armymedia.bg/?p=10867 «Българската армия срещу хитлеризма». Министерство на отбраната - Информационен център] (болг.)
- ↑ [books.google.bg/books?id=HDQn3tJkyUcC&pg=PA562&lpg=PA562&dq=%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%86+%D0%BE%D0%B9%D0%B3%D0%B5%D0%BD&source=bl&ots=qfyey3CIh_&sig=b-WcVIUMYgAV1BbkuUCZydjTblM&hl=en&sa=X&ei=q34kVeXmL8nY7AbMrYCACA&ved=0CHEQ6AEwDQ#v=onepage&q=%D0%BF%D1%80%D0%B8%D0%BD%D1%86%20%D0%BE%D0%B9%D0%B3%D0%B5%D0%BD&f=false История на българите в осем тома. Военна история.] Издателска къща "Труд", 2007г., стр. 561-562 (болг.)
- ↑ [paper.standartnews.com/archive/2003/12/08/history/s3928_2.htm «Танковете ни изненадват „Принц Ойген“»] (болг.)
- ↑ [www.bulgarianhistory.org/%D1%83%D1%87%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%B5%D1%82%D0%BE-%D0%BD%D0%B0-%D0%B1%D1%8A%D0%BB%D0%B3%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F-%D0%B2%D1%8A%D0%B2-%D0%B2%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B0-%D1%81%D0%B2%D0%B5/ «Участието на България във Втората световна война». Българска история] (болг.)
- ↑ [books.google.com/books?vid=ISBN157181504X&id=63tr7z2356sC&pg=PA161&lpg=PA161&dq=prince+eugen+division&sig=pKItiXqYZ8L3ervCjm-1tu7GR3g German minorities in Europe]
- ↑ [www.nizkor.org/hweb/imt/tgmwc/tgmwc-20/tgmwc-20-196-02.shtml Trials of German Major War Criminals: Volume 20]
- ↑ Д-р Душан Неделькович, Югославская государственная комиссия, документ D-940
Литература
- Дробязко С.И., Романько О.В., Семенов К.К. Иностранные формирования Третьего рейха. — Москва: Астрель, 2011. — 830 с. — ISBN 978-985-16-9748-5.
- Otto Kumm: Vorwärts Prinz Eugen!, 'Geschichte der 7.SS-Freiwilligen Gebirgs Division «Prinz Eugen», Munin-Verlag
- Die Waffen-SS, Bechtermünz-Verlag, ISBN 3-8289-0514-5;
- James Lucas: Handbuch der Wehrmacht 1939—1945. Ein Nachschlagewerk, Tosa-Verlag ISBN 3-85492-152-7;
- Thomas Casagrande: 'Die Volksdeutsche SS-Division «Prinz Eugen». Die Banater Schwaben und die nationalsozialistischen Kriegsverbrechen', Campus-Verlag, 2003 ISBN 3-593-37234-7
- Bundesarchiv (Hrsg.): Europa unterm Hakenkreuz, Die Okkupationspolitik des deutschen Faschismus in Jugoslawien, Griechenland, Albanien, Italien und Ungarn (1941—1945); Hüthig Verlagsgemeinschaft, Band 6, ISBN 3-8226-1892-6
Ссылки
- [www.lexikon-der-wehrmacht.de/Gliederungen/GebirgsdivisionenSS/7GebDSS.htm 7. SS-Freiwilligen-Gebirgs-Division «Prinz Eugen» im Lexikon der Wehrmacht]
- www.diedeutschewehrmacht.de/7%20SS%20GebD.htm
- [bgsoldier.eamci.bg/Scripts/isapiVWB.dll/theme?THEMEID=49903 Божидар ДИМИТРОВ. «Заревото не гасне, тътенът не отлита»] — статья о судьбе дивизии с точки зрения болгарских вооружённых сил. (болг.)
- [war20.ru/article/10/tankovaya-rota-divizii-ss-princ-evgeniy История танковой роты 7-й горной дивизии СС "Принц Евгений"] — статья о танковой роте дивизии, укомплектованной трофейными французскими машинами.
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий 7-я добровольческая горная дивизия СС «Принц Ойген»
Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.
Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
